А широкая и могучая река текла, как и тысячу лет назад, среди зеленеющих берегов, отражая голубое небо и сверкающее солнце.

Маленькая Букашка, названия которой никто не знает, жила на травинке.

Однажды вышла она из домика, посмотрела по сторонам и подумала: «Интересно, что в конце травинки?»

Потом пошла к мудрой Букашке, которая давно жила и много знала.

- Если ползти в одну сторону, - сказала мудрая Букашка, - то надо потратить всю жизнь, чтобы доползти до конца травинки и увидеть, что дальше. Но если ползти в одну сторону, то никогда не узнаешь, что на другой стороне травинки. Выбирай сама.

Задумалась Букашка: «Если я поползу в одну сторону, то никогда не узнаю, что на другой».

От этой мысли ей стало страшно.

«Куда же ползти?»

Время шло, а Букашка все сидела у себя в домике и думала.

А пока думала, состарилась.

Теперь она с трудом выходила из домика и чаще всего сидела у окна и смотрела туда, где в голубом воздухе таял конец травинки.

«Сейчас я была бы далеко-далеко отсюда, - думала Букашка, - поползи я сразу. Но кто знает, куда ползти?»

Шел Хомячок по берегу, задумался и не заметил, как свернул и дошел до середины речки.

Увидел его Барсук и стал кричать:

- Опомнись, Хомячок, по воде идешь!

Опомнился Хомячок и стал тонуть.

- Спасите, караул! - закричал он, а Барсук побежал звать на помощь.

Из воды высунулась лягушка.

- Что ты кричишь, - сказала она, - здесь и мне-то по колено.

Посмотрел Хомячок - правда, лягушке по колено - и перестал тонуть,

Встретились под листиком Божья Коровка и Таракан.

- Уступи дорогу! - сказал Таракан.

- Но мне уже три года, - улыбнулась Божья Коровка.

- Ничего не знаю, уступи!

Божья Коровка посторонилась,

и Таракан прополз мимо.

Но, скрывшись в траве, бегом сделал круг и снова стал перед Божьей Коровкой:

- Уступи!

Божья Коровка не знала, что делать.

Она стала пятиться и спряталась за камешком, а потом пришла в себя и «улетела на небо».

- Уступи! - закричал Таракан на камень, начиная сердиться. Но камень молчал.

Таракан встал перед камнем, опустив голову, глаза его налились кровью.

Через несколько дней высохшего Таракана унес ветер, вместе с песком и опавшими листьями.

Прилетела к Пчеле Муха.

- Покажи, - говорит, - как мед собирать. Уж очень я его люблю.

Пчела показала.

- О, это совсем не трудно, - сказала Муха, - давай работать вместе. Ты и оглянуться не успеешь, как мед некуда девать будет.

Пчела согласилась, и они стали работать вместе.

Пчела с утра до ночи носила мед, а муха сидела на сотах и, отдуваясь, поглаживала брюшко.

А однажды Муха сказала Пчеле:

- Надоела ты мне, целыми днями жужжишь и жужжишь. Покою от тебя нет. - И закрыла дверь, не пустив Пчелу домой.

Под крышей жил Воробышек Чик. Его все обижали. Но ни сам Воробышек, ни другие не знали - за что. Да никто об этом и не думал. Каждый считал своим долгом клюнуть при случае Чика. Однажды он сидел у себя под крышей и смотрел, как купаются воробьи в луже.

- Какое нахальство! - закричал Бесхвостый Воробей, - он еще смеет выглядывать. Надо его проучить!

Бесхвостый подлетел к Чику и вырвал у него из хвоста перо.

- Герой! Герой! Герой! - закричали воробьи и улетели.

А Воробышек Чик пересел на дерево и увидел Гусеницу.

- Давай играть, - сказал Чик.

- Давай, - сказала Гусеница. - А как?

- Давай прыгать на одной ножке.

- Я не умею, - сказала Гусеница.

- Ну, тогда давай считать. Дважды два? - сказал Чик.

- Я так не умею, - возразила Гусеница, - я считаю только до одного.

- Ничего ты не умеешь! - сказал Чик.

Оскорбленная Гусеница выгнулась, как кошка, готовая вцепиться в Воробышка, но опомнилась, увидев раскрытый клюв, и, забыв о самолюбии, соскользнула вниз.

А в этот момент опять налетел на Чика Бесхвостый.

- Я ему весь хвост выдеру! - кричал он.

Но не успел Бесхвостый сесть на ветку, как первым его клюнул Чик.

Бесхвостый от удивленья упал в лужу и чуть не утонул.

- Еще его так! Еще его так! - закричали воробьи.

Но Чик даже не посмотрел вниз - теперь он ничего не боялся и драться ему совсем не хотелось.

Однажды Баран встретил Козла и говорит ему:

- Давай дружить, с дружбой жить легче.

- Ну, если легче, то давай, - сказал Козел, - только я сначала посмотрю, как ты умеешь дружить.

Сел Козел и стал смотреть, что Баран будет делать.

- Хочешь, - сказал Баран, - я этот камень с дороги уберу? Тебе ходить будет удобнее.

- Попробуй, - сказал Козел.

И стал Баран толкать камень и толкал его до тех пор, пока язык от усталости не вывалился.

- Нет, - сказал Козел, - без дружбы жить легче.

И ушел.

Так Баран остался без друга.

У Осла звенело в ушах, звенело несколько дней подряд.

Но на поляне никого, кроме него, не было.

- Кто это мне мешает думать? - возмущался Осел.

И вдруг он вспомнил, что в норке живет Серая Мышка.

- Живет у меня на поляне и еще звенит! Сейчас же уходи! - закричал Осел и ударил копытом по земле.

Мышка молча взяла свой узелок с зернышками, клочок пакли, на котором она спала, и ушла.

Мышка ушла, а звон остался.

И Осел никак не мог понять - кто ему теперь мешает думать?

Было у Соловья с Соловьихой четыре птенчика.

Три маленьких и один большой.

- Если он в меня пойдет, - говорил папа Соловей о большом, - то будет лучшим певцом в лесу.

Через некоторое время Большой Соловей вытолкнул трех маленьких из гнезда и остался один.

- Один сынок остался, - говорит папа Соловей, - зато какой большой. Вот будет соловей так соловей.

Сынок подрос. И однажды, взмахнув крыльями, не прощаясь, поднялся на высокую ель и закричал на весь лес:

- Ку-ку!

Шел Волк. Видит - Заяц спит, и снится Зайцу, что он у Волка в огороде капусту ест.

Схватил Волк Зайца за уши:

- Ага, попался! Давно я тебя, воришку, ловлю. Всю капусту мою потравил.

Проглотил Волк Зайца, но подавился косточкой. Стал кашлять и проснулся.

Проснулся голодный, как волк.

Жил в лесу Барсук. Ничего не знал, учиться не хотел, а советы давать любил.

Кто бы чего ни делал, он возле вертится и советы дает.

- Это не этак, это не так. А надо вот так и надо вот так. . .

И решили тогда лесные жители проучить надоедливого Барсука. Стал Барсук осенью дом себе строить. Позвал мастеров-зайцев.