— Не строители... — наклонив голову, тихо ответил Махмуд
бек. — Они делают съемку местности. Делают географическую
карту. Потом расскажу.
За спиной угодливо появился японец. Он, конечно, знал местные диалекты, мог знать и фарси и пушту... Махмудбек повернулся к японцу.
Что еще угодно господину? — почему-то шепотом спросил
хозяин харчевни.
Чай...
У меня есть хороший китайский чай. Из далекого Нанкина.
Зеленый, душистый...
Европейцы поднимались7~-4Цумные, довольные. Один из них вытащил кожаный бумажникЛВместе с деньгами в бумажнике лежала и фотография Живого Бога.
Махмудбек мельком увидел .знакомый снимок.
Даже эти люди, представители могучей державы, не могли обойтись без «охранной грамоты».
Проводник вернулся в караван-сарай, покосился на Адхама и замер.
Рассказывай... — разрешил Махмудбек.
Как вы приказали, хозяин, — начал проводник, — я раз
говаривал с японцем.
— Кто он?
Он давно здесь... Очень давно. Его знал еще мой отец.
Японец там, в темноте, кажется молодым. Но живет давно. Мо
лится Живому Богу. И, наверное, все о нем знает.
Для чего?
Он обо всех знает, — добавил проводник.
Для чего? — опять спросил Махмудбек.
Ему все надо знать, — туманно ответил проводник. — Та
кой он человек.
Обо мне спрашивал?
Я сам сразу сказал. Как вы учили. Но он все равно спра
шивал. А я молчал. Только говорил, что вы сказали.
Кто-нибудь бывает здесь из туркестанцев?
Бывают. На базаре... Приходит узбек из Гульташа Акбар.
Ты знаешь его?
61
— Зна-аю... — уклончиво ответил проводник. — Бывают и
другие. От Джанибека.
Юноша опустил голову, стал рассматривать свои стоптанные, порыжевшие сапоги. Врать он не умел. Наверное, еще недавно ему доводилось ходить к границе. И неведомый Акбар вместе с тихим услужливым японцем были прнчастны к какому-нибудь делу.
Японец знает Джанибека?
Он всех знает, хозяин... — Не поднимая головы, повторил
проводник.
Пока не надо продолжать этот разговор. Его следует отложить до более удобного времени.
Что японец сказал о людях Пулатходжаева?
Никто не приходил еще, хозяин. А другой дороги нет.
А вдруг нашли дорогу..., — улыбнулся Махмудбек.
Нельзя... — серьезно заверил проводник. — Только здесь
можно пройти в Гульташ.
Махмудбек промолчал.
Только здесь, — повторил проводник. — Другие дороги
длинные. Много нужно времени.
Японец не обманывает?
Не-ет... — не очень уверенно протянул проводник. — Я дал,
как вы приказали, ему деньги.
Он, казалось, успокаивал этим сообщением Махмудбека. Но сам, видно, не мог отделаться от сомнения. Слишком уж старательно рассматривал свои сапоги.
— Я сейчас приду. Вы отдыхайте. Рано утром пойдем, —
сказал проводник и стремительно вышел из комнаты.
Адхам шелестел сухой травой, взбивал ее, как курпачу — теплое, стеганое одеяло, — раскладывал халат. Шумно работал парень. Но сейчас было не до него. Японец и Джанибек. И, конечно, проводник...
— Почему, господин, вы так боитесь Пулатходжаева и его
людей? Кто он такой? — спросил вдруг Адхам.
Махмудбек посмотрел на Адхама. Заложив руки за спину, прошелся по комнате.
Я не боюсь Пулатходжаева, хотя он очень опасен. И в
этих горах он сможет расправиться со мной.
У вас есть картинка с Живым Богом... — Лдхам не скрыл
усмешки.
Он не посчитается с Живым Богом, — сказал Махмуд
бек. — Ни с каким богом не посчитается.
— Все-таки боитесь?
Не хотел бы его увидеть, — сознался Махмудбек. — Но де
ло не в этом.
Ав чем же?
Он может много причинить зла людям.
Людям? — уже открыто усмехнулся Адхам. — Людям... —
И он повернулся к стене. — Отдыхайте, господин. Завтра труд
ная дорога.
Да... Трудная... — согласился Махмудбек и снова подошел
к окну.
62
Японец, Джанибек, проводник...
Не заснет, пожалуй, Махмудбек, пока не узнает у своего проводника о человеке, который еще недавно мог уйти через границу.
Проводник вернулся с каким-то свертком.
— Это хорошее мясо... — объяснил он. — Жареное. Можно
долго нести в горах.
Дал японец?
Проводник кивнул: японец.
А еще кого ты видел?
Спрашивал слуг, хозяин, стражников у дворца. Никто не
проходил. Мы первые идем за весной.
Чужие люди обязательно должны зайти к Живому Богу?
За его картинкой?
Обязательно. Дальше без нее трудно идти...
Махмудбек вздохнул.
Все ясно...
Проводник, помолчав, отрицательно помотал головой.
Не ясно, хозяин.
Почему?
— Картинку Живого Бога можно было получить раньше.
И год назад, и два года назад.
Из рукописи Махмудбека Садыкова
Японская разведка в 30-х годах проявляла большой интерес к «мусульманским делам.
Одним из специалистов, своеобразным советником в японской разведке, был мулла Курбангалиев. Старательно работал «знаток тюркских языков» Курбан-Али.
В 1962 году увидела свет книга английского разведчика Рональда Сета «Тайные слуги». Автор называет несколько фамилий, приводит даты и документы, свидетельствующие о широкой программе «объединения мусульман», которой решила заняться Япония.
При активной помощи слушателей шанхайского «Колледжа Тунь Вепя» осенью 1933 года в Маньжоу-Го был проведен панисламистский конгресс. С большой речью на конгрессе выступил ярый националист Гияс Исхакн.
Сразу следует сказать несколько слов и об этом «деятеле». Сын деревенского муллы сотрудничал в татарских газетах,' выпускал книги, активно участвовал в делах эсеров.
Исхаки носился с идеей создания нового мусульманского государства «Идель-Урал-Штаты» («Волго-Уральских Штатов»). Потом, разумеется, бежал за рубеж. Сотрудничал с японской разведкой. В 1938 году созвал «съезд» мусульман, призывал их к объединению, предсказывал новую войну. При Гитлере Исхаки стал издавать журнал «Идель-Урал» (контроль издания и ассигнования принадлежали Розенбергу).
Японская разведка привлекала к работе и других националистов.
В Токио был приглашен Абду-Рашид-Казы Ибрагимов, уроженец Сибири. В молодости он много странствовал, получил духов-
63
ное образование в Медине. Позже вернулся в Россию, редактировал в период II Государственной думы бульварную газету «Сирко». И даже выпустил книжечку «Как обратить японцев в ислам».
Но он был сам одним из тех, кого разведка Японии прибрала к рукам.
Японская разведка приняла участие в создании реакционных обществ «Пробуждение великой Азии», «Белый волк», «Черный океан», «Туран» и другие.