— Мне не трудно, господин, — проговорил Измененный рокочущим басом. — Она у вас запачкалась, а у меня как раз собирается стирка.

Я подумал, что он, возможно, просто хочет оказать мне услугу и благодарно улыбнулся.

— Ну что ж, ладно.

Я протянул ему рубашку своей левой рукой, на запястье которой находился браслет Лана. Измененный заметил его, и наши взгляды на секунду встретились. Мне показалось, я видел, как искорки интереса вспыхнули на секунду в его покорных бычьих глазах.

Уходя, он остановился, сделал шаг в сторону и поклонился возвращавшейся Рвиан. Взглянув в ее лицо, я тут же забыл о матросе. Она вытерла слезы, но глаза моей возлюбленной были красны. Она старалась высоко держать голову, что, как я подумал, стоило Рвиан немалого труда. Я тяжело поднялся на ноги и натянул чистую рубашку.

Рвиан сказала:

— Тирон сказал мне, что завтра утром мы причалим в Инисваре.

Я молча кивнул. Что было говорить? Все уже и так сказано.

Она добавила:

— Вскоре после рассвета.

Я вторично кивнул.

Рвиан тяжело вздохнула.

— Ты жесток со мной, Давиот. Если бы могло быть иначе, разве не побежала бы я за тобой с радостью? Чтобы быть рядом, женой или просто подругой?

— Но, — сказал я, не поворачивая головы, — но иначе быть не может, не так ли?

— Не может, — сказала она тихо.

— Тогда все, что нам осталось сказать друг другу, это — «прощай».

Я услышал, как она пошевелилась, чувствуя, что она «смотрит» на меня. Мне не хотелось встречаться с ней взглядом. Я продолжал всматриваться в водную гладь, зная, что если посмотрю в глаза своей любимой, то заскулю и начну умолять ее передумать. Она отвернулась, а потом раздались негромкие шаги на палубе, и я остался один. Сердце мое было пусто, как безоблачное небо.

Рвиан провела остаток дня у себя в каюте, а я так и стоял без движения, пока небо не стало темнеть, а запах жарившейся рыбы не начал дразнить мое обоняние. Я и забыл, что не ел весь день, но под ложечкой у меня засосало, напоминая о том, что, как бы я ни страдал, жизнь продолжалась. Я только посмотрел на собравшихся возле жаровни людей, не желая присоединяться к ним. Пусть я сдохну с голоду, кому какое дело?

Я услышал звук приближавшихся шагов, и острый соблазнительный запах запеченной на углях рыбы стал сильнее. Я повернул голову и обнаружил, что рядом со мной стоит Тездал с тарелкой и кружкой эля. Он улыбнулся немного виновато и поставил принесенное около меня.

— Как бы там ни было, — сказал он, — а поесть-то надо.

Я хмыкнул и посмотрел ему за спину, туда, где рядом с Тироном сидела Рвиан, половина матросов-Измененных находилась немного поодаль. Остальные налегали на весла, и «Эльф» неумолимо шел вперед, туда, где ждал нас Инисвар.

Повелитель Небес проследил мой взгляд и сказал:

— Она любит тебя, Давиот. Это причиняет ей боль.

— У нее есть ее долг, — сказал я.

— У нее есть сила, — сказал он мне, — и честь. Ты должен гордиться ею.

Я сказал с горечью:

— Я восхищаюсь ею, но я еще и люблю ее.

Он кивнул:

— Может быть, когда ко мне вернется память, окажется, что и я влюблен в кого-нибудь.

Я утешил:

— Надеюсь, что нет.

Хо-раби нахмурил брови и спросил:

— Потому что тогда я буду знать про это, а возможности обладать своей любимой у меня не будет?

Я ответил:

— Да. Тяжело любить того, кто не может принадлежать тебе.

Тездал внимательно посмотрел на меня и, подумав, сказал:

— И все же это лучше, чем никого не любить.

Мои воспоминания о Рвиан причиняли мне боль, и все же кто был бы я без них? Я ответил:

— Наверное, ты прав.

Он невесело улыбнулся:

— Если ты придешь сегодня ночью в ее каюту, то, полагаю, она не прогонит тебя.

Наверное, это так. Но это все равно, что сыпать соль на кровоточащие раны, которые и без того болят. Я покачал головой:

— Может быть и так, только, боюсь, что мне этого уже не выдержать. Лучше покончить со всем сразу, чем длить страдания.

— Тебе решать, — ответил он и отвесил мне свой странноватый полупоклон. Тездал вернулся и сел возле Рвиан. Я не завидовал Повелителю Небес. Посмотрев на оставленную им тарелку, я сел на палубу и принялся есть.

Постепенно небо стало черным, и Тирон приказал зажечь ходовые огни. Ко мне подошел Измененный со свечой и взял мою тарелку, а другой предложил полную кружку, приняв которую, я поблагодарил его.

Он сказал:

— Пейте на здоровье, господин.

Я по привычке ответил:

— Меня зовут Давиот.

На лице слуги, немного туповатом на вид, как у животного, его далекого предка, появилось подобие улыбки:

— На здоровье, Давиот.

Я отпил небольшой глоток, чувствуя себя немного удивленным оттого, что не обнаружил у себя желания утопить в пиве свои горести. Я увидел, что Рвиан идет мимо и смотрит на меня. Я поднял кружку, а когда опустил ее, Рвиан уже не было. Потом Тездал прошел в свою каюту, и я подумал о том, что он сказал мне. Мысли о любимой причиняли мне боль. Прийти к ней — все равно что вскрыть рану. Я растянулся на полубаке, опираясь спиной о фальшборт, и уставился на звезды.

Огромная тень перекрыла мне обзор, а могучая рука протянула выстиранную рубашку. Я сказал:

— Спасибо. Как тебя зовут?

— Аил, — пророкотал в ответ Измененный, — Давиот.

Я сел, протирая глаза спросонья. Небо было еще серым, над горизонтом лишь брезжила полоска света, воздух здесь, на воде, казался более прохладным, чем обычно в этот час на суше. Я поднялся, разминая затекшие мускулы, таинственные видения все еще жили в моем сознании. Одинокая чайка пронеслась за кормой, я проводил ее взглядом: она летела к берегу, туда, где находился Инисвар, туда, где, по всей вероятности, я навсегда расстанусь с Рвиан.

Я снова услышал свисток Тирона и сразу следом грозный окрик. Капитан орал на рулевого, приказывая изменить курс: «Эльф» шел прямо. Я открыл рот, когда увидел, как Тирон выхватил меч и, размахнувшись, ударил рулевого по голове. Измененный пригнулся с неожиданной для «быка» ловкостью, и клинок снес кусок руля. Я схватил посох, не сводя глаз с полуюта. Огромные ручищи Измененного схватили руку Тирона, меч упал на палубу. Капитан вырывался и дико орал. Матрос поднес его к борту, и вопли Тирона растаяли за кормой, я даже не услышал всплеска.

— Рвиан! Бунт! — закричал я и бросился на бегущих ко мне Измененных, возглавляемых Аилом.

Он крикнул:

— Спокойно, Давиот! Тебе никто не причинит вреда, брось оружие.

Я взмахнул посохом, целясь матросу в голову. Он поднял руку и поймал мой шест, точно ивовый прутик. Никогда я по-настоящему не задумывался над тем, какую силу таили в себе тела «быков». Измененный вырвал посох и отбросил меня к палубному ограждению, и я увидел, как оружие мое полетело за борт. Я увидел появившихся Тездала и Рвиан, но их в следующую секунду заслонили бросившиеся на меня матросы. Я вырывался, осыпая ударами лица и плечи, они же, казалось, и не замечали этого. Чьи-то крепкие, как кандалы, руки сжали меня, лишив возможности двигаться. Я не мог сделать ничего, когда мой кинжал, прощальный подарок Торуса, был вырван у меня и отправлен вслед за посохом в воды Фенда.

Я снова увидел Рвиан, которая кричала и, подняв руки, делала ими магические пассы. Двое Измененных с рыком рухнули на палубу, точно подрубленные. Один прыгнул на нижнюю палубу. Аил закричал:

— Не бойтесь ее!

Гребцы повскакивали со своих лавок, бросаясь на Рвиан и Тездала, который прыгнул на нападавших. Ему бы следовало положиться на силу чар Рвиан; кулак обрушился на голову Хо-раби, и тот полетел на палубу. Рвиан сбила с ног нападавшего, и остальные в сомнении приостановились, рассыпавшись перед ней. Теперь это были уже самые настоящие дикие быки с Геффинских склонов. Я увидел, как в руках у Аила что-то блеснуло, он зажал это в кулаке и побежал на нос вдоль палубы. Я увидел, как он зашел за спину Рвиан, и открыл рот, чтобы предупредить ее, но мой крик утонул в закрывшей половину моего лица ладони.