Обо всей этой красоте я немедленно поведал Рвиан, помогая ей подняться по лестнице на верхнюю палубу. Теперь «Эльф» стоял в маленькой бухте, которую с севера и юга огибали, точно изогнутые рога, два мыса. Лодки рыбаков с покрытыми водорослями днищами были вытащены на серо-серебристый песок берега, а сети вывешены для просушки, как и в любой рыбацкой деревне в Дарбеке. Я предупредил Рвиан о сходне, по которой мы должны были перейти с борта галеаса на пристань из грубого камня, вымощенную сверху плиткой, сказал о том, куда мы прибыли и что Измененные смотрят на нас.

Деревня так сильно походила на Вайтфиш, что я даже на какую-то секунду замешкался, и Аилу пришлось поторопить меня. Он сделал это довольно тактично, но мое изумление, видимо, некоторым образом позабавило его. Он не переставал улыбаться все время, пока мы шли к селению.

Хижины были сложены из камня и покрыты белой, голубой и розовой штукатуркой. Их окружали грядки овощей, курятники, палисадники, сараи и рамы для сетей. Так мы дошли по улице, которая вела от гавани, к площади, где дома жались друг к другу плотнее. Я увидел мельницу, крылья которой со скрипом вращались, здание, которое я определил для себя как пивную; единственное, чего не хватало, — молельни. Люди, ступавшие вслед за нами, были скорее всего обычными селянами-Измененными. Высокие и невысокие, полные попадались редко, мужчины, женщины и дети, одетые, как и подобает честным труженикам. Весь их вид выдавал любопытство, но лишь дети осмеливались приблизиться и украдкой посмотреть на наши лица, некоторые касались нашей одежды. Думаю, они никогда раньше не видели Истинных.

Мы вышли на площадь, и Аил повел нас в здание, которое я определил для себя как пивную, чем оно и оказалось. Там нас усадили за стол, словно мы были гостями, а не пленниками. Седовласый Измененный, в движениях которого не чувствовалось никакой скованности, принес нам пива и тарелку с сушеной рыбой. Он улыбнулся, встретившись со мной взглядом, в котором я не заметил ни малейшего намека на злорадство, которое мог бы выказывать Измененный на своей земле к плененным Истинным. Он обращался с нами, как всякий трактирщик со своими посетителями. Эль оказался холодным и хорошо сваренным.

Я ждал, когда Аил заговорит, полагая, что эта деревня никак не может быть конечной целью нашего путешествия. «Бык» сделал несколько глотков и сказал:

— Не сомневаюсь, что вы угадали, что находитесь в Ур-Дарбеке. Если вы помышляете о побеге, знайте, что Сламмеркин лежит во многих лигах отсюда, и колдуны из Пограничных Городов не позволят вам переправиться через него, как, впрочем, и мы.

Я спросил:

— Так и ты не можешь вернуться?

Он рассмеялся, точно я очень удачно пошутил, и покачал своей массивной головой.

— Я и не собираюсь, — сказал Аил. — Я выполнил свое задание и теперь буду жить среди своих соплеменников, свободным.

— А мы? — спросил я его. — Что будет с нами?

— Вы отправитесь в Требизар, — ответил мне Аил. — Предстанете перед Рэтом — Советом.

Я посмотрел на своего собеседника вопросительно.

Он сказал:

— Требизар — наша столица, там заседает Рэт.

Я, признаться, не очень-то понял, что он говорил мне о каком-то совете, и сказал Аилу об этом.

Он пояснил:

— В Ур-Дарбеке нет ни Великого Властелина, ни воевод, ни наместников, ни святош. Мы все живем здесь свободно, а Рэт — наше правительство.

Я поперхнулся пивом, меня все это так удивило, что я спросил:

— Вы что же, не воюете? Никто не борется за власть?

— Мы боремся, — возразил мне Аил с такой важностью, что я было решил, что он шутит, — только за свободу, которая позволила бы всем Измененным жить в соответствии со своей собственной волей, не быть ничьими рабами, а лишь равными среди равных.

Я медленно кивнул, понимая, что собеседник мой совершенно серьезен. Он же продолжал:

— Я полагал, что ты это понимаешь, Давиот. Урт, во всяком случае, считает именно так, да и Лан тоже.

Я покрутил браслет у себя на запястье. Вот тебе и раз! Я спросил:

— Урт? Ты что-то слышал об Урте?

— Он в Требизаре, — сказал Аил таким тоном, точно говорил о чем-то само собой разумевшемся. Потом, усмехнувшись моему изумлению, добавил: — Он перебрался через Сламмеркин и теперь живет в Требизаре, он член Рэта.

То, что Урт сумел занять высокое положение, меня не удивило и, конечно, обрадовало, так как теперь я скоро встречусь с ним. Но существовали и другие обстоятельства, которых я не мог упустить из виду. Я жестом показал на Рвиан и сказал:

— Так, может быть, снимете это проклятое ожерелье?

Улыбка Аила растаяла, лицо приняло угрюмое выражение, он повернулся к Рвиан и спросил ее:

— Если мы поступим так, что вы сделаете?

Она ответила:

— Все возможное, чтобы вернуться. Мой долг — быть там в преддверии Великого Нашествия.

Совершенно ненужная искренность! Однако такой прямой и честный ответ, по-видимому, понравился Аилу, который кивнул и сказал:

— Госпожа, меня восхищает ваша откровенность. Но ведь долг есть не только у вас, не так ли? Моя обязанность заключается в том, чтобы доставить вас в Требизар в целости и сохранности.

— Зачем? — резко спросил я.

— Рэт объяснит.

— И цепь снимут? — снова спросил я.

— Вероятно, — ответил он. — Думаю, что безопаснее снять ее там.

— Почему там, — настаивал я, — а не здесь?

На это Аил только улыбнулся, потрогав кончик носа, но объяснять не стал. Я подумал о том, что услышал, о своих догадках и подозрениях, о магических кристаллах.

— А что насчет Тездала? — спросила Рвиан.

Измененный сказал:

— Все будет хорошо, никому из вас не причинят никакого вреда, если вы окажете содействие Совету.

— Содействие? — Рвиан сдвинула брови и взяла меня за руку. — Что это означает?

— Рэт объяснит, — сказал ей Аил. — Скоро вы узнаете все.

Этим ответом нам и пришлось удовлетвориться, хотя ни одно слово из того, что мы услышали здесь, мне не понравилось. Как и Рвиан, которая лишь сильнее сжала мои пальцы, когда «бык»-Измененный отодвинул свой стул и оставил нас одних.

Мы не могли последовать его примеру, так как его товарищи по команде находились рядом и наблюдали за нами; открытой враждебности они не проявляли, но меня не покидало ощущение, что с нами могут обойтись жестко, если мы проявим непослушание. Никакая серьезная опасность нам в тот момент не угрожала, тут я верил Аилу, но оставалась причина, по которой нас похитили. Меня страшно заинтересовало то, что сказал Аил об Ур-Дарбеке. Совершенно очевидно, что мы находились не на какой-то там первобытной земле, как было принято считать у нас на родине, а во вполне цивилизованной стране. Я не мог не признать, что горел желанием посмотреть тут все своими глазами. Возможность такая появилась довольно скоро.

Аил вернулся, вновь приглашая нас выйти из пивной, и когда мы вышли на площадь, там стояла довольно крупных размеров повозка, запряженная четверкой гнедых лошадей. Я понял, что в этой сплетенной из прутьев клетке мы и приедем в Требизар. И я не ошибся, Аил пригласил нас садиться. Я сказал:

— Ты говоришь о свободе, Аил, а обращаешься с нами как с заключенными.

Он возразил мне:

— А Истинные разве не обращаются с нами, Измененными, так, как считают нужным? Не хотелось бы, но…

Он пожал могучими плечами. Я не мог ни оспорить его аргумент, ни помериться с «быком» силами. Рвиан тронула меня за руку, и я помог ей подняться, затем сел сам, а потом Тездал. Аил захлопнул дверцу и запер на висевший на цепи увесистый замок. По бокам крепились грубо сколоченные лавки, подушки и одеяла валялись на полу. Комфортабельной нашу камеру на колесах назвать было нельзя. Прутья оказались довольно крепкими, хорошо хоть, что обзор имелся.

Аил сел впереди, другой «бык» устроился рядом с ним, и повозка тронулась с площади.

Выходя из деревни, дорога поднималась по невысокому каменистому склону, поросшему черными соснами, спокойную тишину которых нарушало лишь пение птиц, подчеркивавшее естественность погоды. Кругом за пределами нашего холма расстилались поля, где паслись овцы и коровы, хрюкали за каменными оградами свиньи. Весьма знакомый ландшафт, может, немного более суровый, чем тот, к которому мы привыкли дома. Дубовые и березовые рощи встречались реже, чем пихтовые или еловые, но трава зеленела, что радовало глаз после выжженной засухой земли Дарбека.