Хозяин дома, который незаметно взял себя в руки, обогнул меня и закрыл входную дверь. Потом прикоснулся к моему плечу, что, впрочем, было очень рискованно. С моими-то рефлексами. А как только я сфокусировала взгляд на сморщенном лице, он мягко произнес:

       - Это долгая история, чай хочешь?

       Я кивнула на автомате и последовала за стариком, попутно осматривая довольно светлый дом. Я много видела, когда воровала для мафии, но в таких скромных жилищах бывать не доводилось. Стены, не слишком ровны, были покрашены в белый цвет, правда поняла это я только по небольшому чистому участку у потолка. На окнах кружевные занавески, которые давно пора выкинуть, но почему-то этого никто не делал. Такое ощущение, что держит их только обильная паутина, которая была везде. Но на подоконниках имелись растения в горшках, и это делало помещение довольно уютным.

       Мы оказались в небольшой гостиной и, предложив мне устроиться, хозяин дома ушел в кухню. Тут же услышала, как включили газовую плиту. М-да, у него тут все старое, как и он сам. Хотя, чему я удивляюсь. Зачем ему в деревне суперсовременная техника?

       Я вернулась к осматриванию помещения, где меня оставили.

В углу стоял исторический комод коричневого цвета. По всему его виду можно сказать, досталось этой мебели. На нем расположился ящик со стеклом спереди. Для чего он, я так и не поняла. Но, видать дорого хозяину, раз поставил на видном месте. И пыли на нем не было, значит ухаживал.

       На противоположной стене висело зеркало в тяжелой, золоченой раме. Но, то, что никакой материальной ценности оно не носит, я поняла, стоило внимательно приглядеться. Сеть мелких трещин испещрила некогда гладкую поверхность, а древесная моль не побрезгала даже крашеным деревом.

       Вскоре появился Дайруш с подносом, на котором кроме двух чашек было блюдце с печеньем. Правда есть не хотелось, но я встала и помогла человеку, который располагал нужными мне ответами. А положив поднос на небольшой и на удивление чистый столик, я взяла одну и откусила кусочек, попутно отметив, что они вкусные. Но это меня не отвлекло от главного и я, ожидающе посмотрела в выцветшие глаза ветеринара.

       - Как вчера помню тот день, когда ко мне пришла Виолета, - начал он, погружаясь в воспоминания, - ты, кстати, очень похожа на нее.

       Я ничего не сказала. Взяла чашку и глотнула обжигающего напитка и снова посмотрела на рассказчика, ожидая продолжения. Оно и последовало.

       - Молодая, всего семнадцать лет, а уже с большим сроком беременности, она сказала, что от кого-то скрывается и в больницу обратиться боится.

       - Почему она пришла к тебе? – уточнила я.

       - Ее направил мой старый друг, Сойрен, - вздохнул старик, - лучший контрабандист нашего времени, жаль, такие как он, долго не живут. Но девушку я не прогнал и до самых родов она жила здесь.

       - А потом она оставила свою дочь у дверей приюта и вернулась к своим делам? – предположила я, на что получила взгляд полный укора.

       - Она бы тебя никогда не бросила, - произнес дед, и мне вдруг показалось, что он едва сдерживает слезы.

       «Да нет, не может быть» - отвергла я эту абсурдную мысль.

       - Тогда где она? – спросила я, чувствуя, что начинаю злиться.

       - Умерла в ту ночь, когда ты родилась.

       Вроде бы ничего не произошло. День все такой же яркий, солнечный. За окном все так же чирикают птички. Где-то вдалеке замычала корова. Залаяла собака.

       А для меня, будто весь мир рухнул. Нет, я не плакала. Давно поняла, что слезы, это признак слабости. А это для меня роскошь. Но, сердце вдруг сжалось в непонятной тоске. Тоске, которую я еще в раннем детстве похоронила в самом темном уголке своей грязной души. А сейчас она вдруг вырвалась и захватила власть надо мной.

       Так, нужно срочно брать себя в руки.

       - Как… умерла? – пролепетала я еле слышно. Но, похоже, у старого доктора по зверью слух отменный, так как мои слова были услышаны.

       - Она была слишком молода для родов и… не выдержала, - произнес он, после небольшой паузы.

       - Где ее могила? – сглотнув, спросила я, так как должна была удостовериться, что это именно она, моя мать.

       - Неопознанные или никому не нужные тела сжигают, ты это прекрасно знаешь, - вдруг услышала я.

       - Ты ее даже не похоронил? – угрожающе медленно поднявшись на ноги, прошипела я.

       - А что мне оставалось делать? – попытался защитить себя старик. – Я должен был позаботиться о тебе, мертвым это уже не нужно.

       Я села обратно. А потом махом выпила горячий чай, который чудом не опрокинула. Хотя, сейчас хотелось чего-то покрепче, но, вряд ли это найдется здесь.

       - Значит, это тебе я обязана, таким счастливым детством? – не скрывая ехидства, поинтересовалась я.

       - Вырастешь, поймешь, - вдруг пожал он дряблыми плечами, потом добавил уже более эмоционально: - Я не мог отнести тебя в более приличное заведение, так как там могли заинтересоваться твоими глазами. Ведь никто так и не понял, какой ты расы.

       С этим я тоже вынуждена была согласиться. Но виду не подала.

       - А какой я расы? – вскинув голову, и посмотрев на собеседника, спросила я.

       - Этого я тоже не знаю, не успела твоя мамка об этом сообщить, - вздохнул Дайруш, потом, наверное, что-то вспомнил и, встав, поспешил покинуть гостиную. Я только удивленно проводила его взглядом, не успев даже слова вставить.

       Но вернулся он довольно быстро, причем сильнее опираясь на свою трость. Которая, будто стала продолжением его руки и всегда рядом. В левой руке он сжимал белый, потрепанный конверт. Который протянул мне, как только опустился на диван и стал массировать ногу, которая, видимо сильно болела.

       Но я на это лишь мельком взглянула. Все мое внимание занял обычный бумажный конверт, который судя по виду, немало повидал.

       Осторожно, чтобы не порвать бумагу, я открыла его и с удивлением обнаружила внутри небольшую тетрадь и документы.

       Достав оные, я убедилась, что принадлежат они Виолете Березовой. А тетрадь оказалась дневником, который я спешно захлопнула, а потом, вместе с удостоверением личности и ученическим паспортом, сложила в конверт и спрятала в нагрудном кармане.

       Потом посмотрела на деда, который продолжал усиленно массировать конечность и, не прощаясь, покинула скромную обитель. Уверена, что сейчас ему не до прощаний, впрочем, и мне тоже. Поэтому, молча, захлопнула дверь и, не оглядываясь, пошла к ожидающим меня друзьям.

       При виде меня, все разом поднялись на ноги и посмотрели в ожидании пояснений. Но они не последовали. Я, молча надела, шлем и завела мотор, рев которого хоть немного вернул меня в реальность. И я сосредоточила все свое внимание на предстоящей поездке, краем сознания отметив, что подруга, повторив мои действия, устроилась сзади. Не дожидаясь парней, я вырулила на дорогу. В голове билась одна единственная мысль: убраться отсюда, и как можно скорей. Что, в принципе, я и делала.

       Как только выехала на трассу, я набрала максимальную скорость. Порывы ветра били в лицо, точнее на тонированное стекло шлема. Такое ощущение, что он хочет сбросить с мотореллера двух пассажирок, но девушки держались крепко. Ему не под силу это сделать.

       Скорость, единственное, что я сейчас хочу ощутить, а не то чувство бессилия, которое преследовало меня, будучи ребенком. Сейчас я не одна. У меня есть друзья, которые, судя по реву мотора справа, не отстают. В данный момент мне хотелось убежать от себя и своих чувств, которые мне совсем не нравятся. Крик боли и отчаяния рвался наружу. И лишь усилием воли я подавила его, но только на время. А пока, я прибавила скорости и помчалась быстрее, чувствуя, что это уже предел и транспорт так долго не выдержит. Но мне было не до этого. Не сейчас. Об этом подумаю потом, когда наведу порядок в голове.