— Ты… сейид,[20] хазяин. Ты спрашивай, я атвечай.

— Неплохо, — барон смахнул с рукава невидимую пыль. — Советую тебе еще кое-что уразуметь. Ты наказан не за то, что убил моего гладиатора, а за то, что не подчинился моему приказу Кстати, о чем вы разговаривали там, на арене?

Коротышка пошевелил плечами, разминая затекшие мышцы.

— Я гавариль: я — воин Аллаха, а Аллах всегда дает силу свой воин.

— И это все?

— Нет. Еще я спросиль, зачем он драться. Он сказаль: чтобы его не биль палач. Он раб и не имель договор. Я хотель обращать его к истиной вере. Тогда он… — Следующие несколько слов маленький гладиатор произнес на своем языке.

— Не понимаю. Что именно он тебе сказал?

На лбу коротышки собрались морщины. Задача оказалась для него непростой.

— Он сказаль… ана маляльту мин хаза-ль амр…[21] «Нэ захавай мой мозг».

— И тогда ты убил его.

Вместо ответа маленький воин кивнул.

Барон усмехнулся. Да, коротышка имел более чем веские основания убить своего противника. Скерр сравнил его с богом-кальмаром, пожирателем разума — это оскорбление среди соотечественников альбиноса считалось едва ли не самым тяжким.

Впрочем, неизвестно, догадывался ли об этом сам Мехмед Каты…

— Замечательно. А теперь расскажи, как ты попал к Отто Чарушу и о чем вы с ним договорились. Советую говорить правду и ничего, кроме правды. Этот человек в маске, — он кивком указал на Арни Роуна, — умеет отличать правду от вранья. И очень не любит, когда при нем лгут.

Путешествие во тьме растянулось в вечность.

Сначала Артем считал шаги, потом сбился и бросил. Ноги, не успевшие отдохнуть, невыносимо ныли. Пару раз он попытался заговорить с Матильдой, но паучиха его инициативу не поддержала.

— Хочешь язык почесать — чеши пальцем, — безапелляционно объявила она. — А то в темноте, знаешь ли, слышно очень хорошо. Мы и так… засветились.

Аргумент прозвучал вполне убедительно. Желания разделить судьбу Хома и остальных копателей у Артема не возникало, и язык как-то сам собой «перестал чесаться».

Однако через некоторое время «вдовушка» сама нарушила молчание.

— Впереди лестница. Будем спускаться ниже. Протяни руку… Да не так! Вправо. Там перила. Еще чуть-чуть правее… ниже…

И рука Артема легла на что-то узкое, плоское и гладкое.

— Нашел? Все, вперед. Лестница крутая, так что не разгоняйся.

Первая ступенька и впрямь оказалась ниже, чем можно было предположить, поэтому Артем предпочел развернуться и спускаться боком. Паутинка светилась, образуя подвешенный в темноте зигзаг. Точно невидимый школьник рисовал мелом лесенку на черной доске.

Вниз-вбок, вниз-вбок…

Потом короткие черточки сменились длинной линией. Площадка. Новый пролет. Снова площадка. Да сколько же это будет продолжаться? Привыкнув к шагу лестницы, Артем решил, что не стоит и дальше уподобляться крабу, и пошел, как подобает цивилизованному человеку… и тут же подвернул щиколотку. Ладно, хоть какое-то разнообразие.

Впрочем, этим разнообразие не ограничилось. Неизвестно, передается ли способность видеть в темноте контактным или воздушно-капельным путем, но у Артема она, кажется, появилась. Или…

— Слушай, — обратился он к невидимой Матильде. — Вроде светлее становится. Может, мне кажется?

Светящаяся линия перестала расти.

— Не кажется. Держись, немного осталось.

Осталось и вправду немного — каких-то шесть пролетов, по сравнению с пройденным путем сущая ерунда. С последнего открывался поистине волшебный вид: нагромождение расплавленного металла, похожее на замерзший водопад. Сквозь невидимые щели и отверстия сочился призрачный белесолиловый свет. Впрочем, Артем недолго восторгался этой красотой. Металлические потеки покрывали всю площадку и, судя по всему, всю лестницу ниже, так что дальнейший спуск представлялся проблематичным. Тусклое сияние освещало паучиху: кажется, она тоже была не на шутку озадачена.

— Ну что, приплыли? — Артем протянул руку и осторожно коснулся металла. Поверхность была чуть неровной и неожиданно приятно холодила кожу.

— То есть — «приплыли»? — с искренним удивлением спросила «вдовушка».

— Ну… Как тебе объяснить… Дальше-то куда?

— Куда-куда… В дверь, разумеется.

В дверь?!

Дверь обнаружилась не сразу — она скрывалась в тени металлического козырька. Дверь была странная — овальной формы с колесом посередине. Артем почесал в затылке. Что-то эта дверь ему напоминала…

Ну конечно. Такие устанавливали на подводных лодках. Вот уж воистину приплыли…

— Что стоишь? — зашипела паучиха. — Открывай! Или тебе приглашение требуется?

Артем послушно навалился на дверь, но та даже не шелохнулась. «Вдовушка» некоторое время наблюдала за его мучениями, а потом полным сочувствия тоном произнесла:

— Колесо проверни, дудук…

Легко сказать… Судя по всему, этой дверью лет двадцать не пользовались. Артем уже собрался сказать своей «напарнице» что-нибудь ехидное, но тут колесо подалось и со страшным скрежетом начало проворачиваться.

Ё-мое… И это называется «соблюдайте тишину»!

В толще металла щелкнуло, послышался свист, и дверь плавно распахнулась. Свет, хлынувший оттуда, показался таким ярким, что Артем зажмурился. Перед глазами поплыли темно-зеленые круги.

— Не слипай! — затататорила паучиха. — Кого ждать собрался?

— Сейчас… — пробормотал Артем, протирая глаза.

— Ты не сейчаскай, а шнеляй. Дальше пол ровный, так что иди спокойно… У тебя что, ноги связаны?

Артем, который только-только сделал пару шажков, остановился.

— Глаза открой!

Свет все еще слепил, однако теперь Артем разглядел квадратный коридор. В потолке через каждые пять-шесть метров располагались лампы с мутными прямоугольными плафонами. Удивительно, но помещение выглядело обжитым и почти уютным.

— Здесь живут, что ли? — спросил Артем, осматриваясь.

— Может, и живут, — уклончиво ответила Матильда. — Камай сюда.

Прищурившись, Артем заметил справа вход в другой коридор — точно такой же, как тот, в котором они стояли, и с точно такими же лампами. Тишина стояла такая, что в ушах звенело. Но странно: в таком помещении любой звук должен был будить гулкое эхо. Тут же ничего подобного не наблюдалось. Артем коснулся стены. Вроде пластик… Забавно. И на потолке такой же. И на по…

— Знаешь, что я думаю?

Матильда, которая только что обернулась, чтобы в очередной раз отчитать «напарника» за нерасторопность, издала скрип с неопределенно-вопросительной интонацией.

— Подмести бы не мешало, — Артем указал на две цепочки следов, которые тянулись от двери к их собственным конечностям.

Паучиха снова заскрипела, на этот раз то ли задумчиво, то ли раздраженно.

— Вот я и говорю: шнеляем отсюда, пока нас не засекли.

— А следы?

— Хочешь — убирай. Коридор большой, наубираешься вдосталь. А мне время дорого.

Тоже логично. Оставить чисто вытертую полосу среди повсеместной пылищи — значит, наследить еще больше. Поэтому Артем с тяжелым вздохом поплелся по коридору за своей спутницей.

Идти пришлось недолго, и вскоре паучиха нырнула в дверной проем, за которым началась лестница, ведущая вниз — такая же крутая и узкая, как и предыдущие… но, в отличие от нее, хотя бы освещенная.

И совершенно бесконечная.