— Энтони, обычно мы пьем кофе в гостиной, но вы не возражаете, если мы останемся здесь, чтобы обсудить... наши дела? — спросила Эстер.

Энтони улыбнулся, заверил хозяйку, что не имеет ничего против, и извлек несколько листов бумаги из кармана своего темно-синего пиджака.

— Я

кое-что записал, — сказал он. — Кое-какие полезные предложения, как можно было бы употребить деньги, вырученные за участок в Топанге.

Энтони покосился на Летицию. Та откашлялась и произнесла:

— Я

последовала вашему совету в отношении Топанги, заручившись согласием мамы и Агнессы. Покупатель пока молчит. Могу я ознакомиться...

Он передал ей через стол бумаги. Летиция бросила на них внимательный взгляд, но сразу же подняла глаза на Энтони.

— Нет! Ох, извините, я забыла вам сказать, но... — Она замолчала и посмотрела на мать, словно ища подходящие слова.

— Что такое? — встревожилась Эстер.

— Ну, мы же хотели оставить этот дом...

— Это непрактично, — вмешался Энтони.

Все три женщины молча уставились на него. В синем костюме, голубой рубашке и полосатом сине-сером галстуке он выглядел очень представительным и уверенным в себе.

— С учетом налога на собственность... — Энтони покачал головой, — чтобы поддерживать в порядке неновый дом таких размеров, как ваш, да еще и с садом, нужно очень много денег.

Тут из груди владелицы особняка вырвался протестующий возглас. Энтони повернулся к ней, по-прежнему излучая спокойную уверенность.

— Если вы, Эстер, расстанетесь с этим домом — как и с участком в Топанге — вы не только выплатите все долги, но и сможете позволить себе что-нибудь милое и уютное с видом на море. А кроме того, у вас будет приличная рента, на которую вы в покое и достатке будете жить до конца дней. Представьте только, каково вам будет здесь одной, в этом огромном доме, когда Агнесса выйдет замуж. А прими вы мой совет, и вам не придется отказывать себе ни в чем.

Поглядев на ошеломленное лицо матери, Летиция сжала под столом кулаки и бросила на Энтони убийственный взгляд.

— Что вы имеете в виду? — спросила Эстер.

— Вы получите возможность время от времени совершать круизы или проводить весну в Париже или лето в Испании. Может статься, вы захотите посетить какие-нибудь музыкальные фестивали. Или устраивать музыкальные вечера самой... не боясь разориться.

Энтони сделал паузу и посмотрел по сторонам.

— У вас редкий вкус, вы могли бы даже собирать антиквариат или произведения живописи. — Он снова посмотрел на Эстер. — Я знаю, вашего мужа нет в живых уже полтора года, — мягко произнес Энтони. — Но я уверен, что он был бы рад, если бы вы жили в достатке и покое, занимаясь тем, что вам по душе.

Эстер Уимблоу глубоко вздохнула и произнесла дрогнувшим голосом:

— Вы правы, Роналда нет больше с нами, а держаться за кирпичи и известку... Да, я не хотела расставаться с домом, потому что жила здесь вместе с ним. Но в моем сердце Роналд останется навечно. Я продам дом.

— Я просто ушам своим не поверила! — воскликнула Летиция некоторое время спустя, когда они с Энтони стояли у калитки. — Я прекрасно понимала, что дом надо продать, но стоило мне завести разговор на эту тему, как мать ударялась в слезы! Вот я и решила, что вы собираетесь что-то придумать, чтобы сохранить дом.

— После знакомства с вашей матерью я понял, почему она так привязана к дому, — ответил Энтони. — А сегодня мне просто повезло: нужное время, нужное настроение... Но вас беспокоит что-то еще, да?

Летиция слабо улыбнулась. Сверху падал свет уличного фонаря, и она впервые заметила серебряные нити в волосах Энтони.

— Да так, ничего... — Летиция помолчала, затем расправила плечи и, словно решившись на что-то отчаянное, произнесла: — Давайте пообедаем завтра вместе. Что скажете, Энтони?

Тот посмотрел на нее уже знакомым ей сосредоточенным взглядом и ответил:

— Спасибо за приглашение. Но завтра я переезжаю в «Пинк-велвет».

— О, простите, я забыла...

— Знаете, приезжайте туда сами, — предложил Энтони. — Я останусь там на выходные, и у меня есть что вам показать. Не звоните, просто приезжайте... Если захотите, конечно.

— Я...

— Еще я бы посоветовал вам выспаться сегодня. — Энтони вынул руку из кармана брюк и кончиками пальцев прикоснулся к щеке Летиции. — Ничего, все обойдется, — ободряюще добавил он.

Через несколько секунд Летиция смотрела вслед огням его джипа. Но прошло еще несколько минут, прежде чем она вернулась в дом матери, где собиралась сегодня ночевать.

На следующее утро Летицию поразила перемена в настроении Эстер: возникло впечатление, что мать стала другим человеком — более спокойным и зрелым. Видно было, что мать не просто смирилась с потерей дома, но и обрела новый смысл жизни. Даже составила списки вещей, которые намеревалась забрать с собой и которые хотела продать. Причем продажную цену она определила весьма разумно. Теперь все трое обсуждали, куда переехать.

А потом, уже днем, Летиции позвонил агент, занимающийся участком в Топанге. Он сообщил, что ему предложили именно ту цену, которую назвал Энтони, причем со всеми дополнительными преимуществами.

— Так он оказался прав... — произнесла Агнесса с благоговением.

Летиция почувствовала огромное облегчение. Но, приехав

к

себе домой, поняла, что одна ноша сменила другую: теперь она по уши в долгу у Энтони Симмонса. И в долгу не только за его финансовые рекомендации, но за нечто другое, неоценимое в деньгах, — за помощь Эстер. Ведь он взял на себя труд войти в положение матери и понять ее!

Однако у Летиции появилось ощущение, что Энтони согласится принять ее благодарность только на своих условиях, и более никак. Он хочет, чтобы Летиция приехала в «Пинк-велвет». Что будет, если она не поедет? Энтони решит, что она до сих пор считает, будто слишком хороша для него, выскочки?

И потом, горестно осознала Летиция, она сама поставила условие-ограничение, дав понять, что не сделает ни шагу ему навстречу, пока дела матери не будут улажены. Условие выполнено, но... Но что-то внутри нее продолжало предостерегать Легацию против Энтони Симмонса, против того, что должно было стать непременным итогом близкого с ним знакомства.

И все же, рассуждала она, было бы просто низко не поблагодарить его. Да и вообще, что страшного, если она проведет завтра в «Пинк-велвет» несколько часов?

Когда на следующее утро Летиция затормозила у дома в «Пинк-велвет», на гравийной подъездной дорожке уже стояла чья-то машина, не Энтони.

Когда Летиция выбралась наружу, из-за угла дома показалась компания — Энтони, мужчина и женщина примерно его возраста и трое детей. День выдался ясный, и на горизонте голубело море.

Летиция замялась: чужие люди могут оказаться помехой. А могут и не оказаться... Если это близкие знакомые, возможно, она даст повод для сплетен. И тут до Летиции дошло, что она всегда считала Энтони волком-одиночкой, человеком без друзей, — хотя у нее не было особых к тому оснований.

Однако бежать было поздно. Так что Летиция оправила льняное бежевое платье и двинулась к группе.

Девочка лет десяти подбежала к ней и воскликнула:

— Ух ты! Как классно! — И, обернувшись через плечо, потребовала: — Мам, я хочу такое же платье!

Все рассмеялись затем вперед вышел Энтони, чтобы познакомить своих гостей. Выяснилось, что его друзья, Том и Кэнди Гамильтон, проведя утро в «Пинк-велвет», уже собираются обратно в город.

— Мы просто сгорали от желания увидеть поместье, — пояснила Кэнди, — и заставили Энтони пообещать устроить вечеринку по поводу новоселья! Но сегодня у нас праздник в школе, и нам пора ехать.