— Сколько же можно нарушить связей, чтобы человек все-таки вернулся к жизни?

— На самом деле, этого никто не знает, — объяснил Росс. — Есть веские основания считать, что у мозга имеется таких связей в избытке и что он способен восстановиться даже после чудовищных потерь. Но, понятно, всему есть пределы, даже если нам и неведомо, каковы они. Потому-то для криогенжки используют жидкий азот: чтобы избежать осложнений и необратимых последствий.

Кэт сочла, что для человека, столь въедливого, каким казался Геррик, объяснение чересчур расплывчатое, но решила не обращать внимания на мелочи.

— Позвольте, я выскажусь прямо. Когда вы штурмуете гору, то рискуете оказаться в объятиях не только временной, преходящей, смерти, но и смерти настоящей, вечной, смерти навсегда, тогда как, останься вы здесь, настоящая смерть вам не грозила бы. Во всяком случае, вы в это верите. — Улыбка ее сделалась торжествующей. — Я правильно понимаю, мистер Геррик?

— Совершенно верно, мисс Теппер, — улыбнулся Росс. — Не слишком-то разумно, да?

— С моей точки зрения, нет. Вот видите, мистер Геррик, разумность — еще не все. — «Пришла пора добивать, подумала Кэт. — А дальше я докажу, сколь вы неразумны, по вашим же собственным меркам».

Геррик выжидательно вздернул брови.

— Допустим, я предложу вам такую сделку. Предположим, я соглашусь и позволю вашему, мистер Геррик, вампиру-хирургу проделать эту операцию. Выкачать кровь, заморозить и так далее — словом, все, как вы объясняли. Согласитесь ли вы взамен не пойти в Гималаи?

Геррик изучающе посмотрел на нее и усмехнулся.

— Прекрасный удар, мисс Теппер. Впрочем, нет, — поправился он, — как ни хорош, а все ж не хорош.

— И уже серьезно: — Мисс Теппер… согласитесь вы или нет на операцию в условиях криогеники, большого значения не имеет. От фактов не спрячешься: вы вот-вот умрете, если не от аневризмы, так от воспаления легких, или от любой из тысячи других болезней, которые приходят вместе со старостью.

— Понимаю. Что ж. Полагаю, мне придется поднять ставку. Предположим, я соглашусь после операции на более глубокую криогенику. Замерзну, перестану дышать — вы ведь этого хотите, не так ли? В таком случае вы принимаете мое условие?

Росс помрачнел.

— Да, — наконец сказал он. — Я согласен.

Кэт задержала на нем взгляд и поняла, заглянув в самую душу этого странного человека, что он говорит правду. Она предложила весьма высокую ставку, что есть, то есть: говоря честно, она подняла ее выше, чем намеревалась заплатить.

— Что ж, мистер Геррик, вы снова удивили меня. В вас, внутри вашего собственного искаженного представления о мире, оказалось больше рассудительности, чем мне представлялось. Хвалю.

«Ну, теперь-то уж он не уйдет».

— Так мы заключаем сделку, мисс Теппер? Чтобы отказаться от экспедиции, мне достаточно позвонить. Прямо отсюда.

Кэт строго глянула на него.

— Мистер Геррик, я лишь высказала предположение. — Откидываясь на подушки, она устало улыбнулась. — Не откажите в любезности, приходите завтра. Я нахожу наши беседы крайне… э-ээ… любопытными.

— Боюсь, завтра не получится, мисс Теппер. Утром мы отправляемся в Катманду.

— Так скоро?

— Так скоро, мисс Теппер.

— Увижу ли я вас снова?

— Это целиком зависит от вас, мисс Теппер. Я возвращусь всего через несколько месяцев.

— Ясно. Что ж… удачи, мистер Геррик. Надеюсь, вы доберетесь до вершины горы.

— А я надеюсь, когда-нибудь вы разделите со мной успех, мисс Теппер. Когда вновь станете молодой.

С этими словами он ушел.

Кэт вздохнула. Люди зачастую понапрасну галдят: жить… умирать… Ей так хорошо знакомо и то, и другое. Кто спорит, порой люди такой жизнью живут, что хуже всякой смерти. И все же ее не оставляло ощущение, будто разговор с Герриком пошел как-то не так.

Он сказал, что вернется всего через несколько месяцев. Вопрос, протянет ли она еще несколько месяцев. Читая меж строк в приговоре, вынесенном врачом, она понимала, что ответом служит недвусмысленное «нет».

Черт бы побрал этого Геррика! Существует единственный способ убедиться, приручила она его или нет. Даже если ее лечащий врач на дух не переносит все эти… бр-рр!.. бескровные операции, стоило бы попробовать. Раздражение придало сил, Кэт взялась за телефон, чтобы позвонить хирургу, которого рекомендовал Геррик. Для начала она спросит, нравится ли ему выпускать из людей кровь и тем самым отсылать их к чудесным неведомым берегам.

В комнате было ужасно холодно, вдобавок свет резал глаза. И то и другое до жути ее раздражало, Кэт восседала прямо, будто аршин проглотила, на каталке, на которой ее повезут в операционную, и сожалела о своем решении. Умереть, вне всяких сомнений, было бы куда легче, чем пройти через все это. Она корила свою угасающую память: как можно так ошибиться и забыть, сколь ненавистны ей всегда были врачи. Так нет, она опять здесь, хотя и месяца не прошло с последнего заточения. И Кэт нисколько не сомневалась, кто тому виной.

Этот самый Геррик и виноват. Дайте только срок, вот вернется он со своей вершины, встретятся они опять, тогда она с ним поквитается. Если, конечно, он вернется с этой чертовой вершины. Последние новости были таковы: он поднялся выше 6000 метров, сделав приличный рывок. Торопится еще и потому, что там начинается по-настоящему жуткая пурга. Кэт понятия не имела, на что похожа пурга на высоте более 6000 метров, но, похоже, она еще противнее, чем мерзкий больничный коридор.

«Что ж, мистер Геррик, не вам одному грозит неминуемая гибель. Пара-тройка минут, и ее лихо умчат в операционную, где — так, для начала, — умертвят. Предположительно, через час должны оживить» — правда, в способность врачей успешно завершить операцию Кэт верила куда меньше.

Впрочем, кое-что утешало и даже радовало. В любом случае, так или иначе, ей уготовано облегчение. Боль не отпускала уже ни на миг, в глазах двоилось.

Жизнерадостный малый в униформе, но не больничной, прервал ее раздумья.

— Мисс Кэтлин Теппер?

Кэт смерила его взглядом.

— Разумеется. Какая еще дура способна столько времени дожидаться, пока за ней придут милые люди с ножами наизготовку?

— Вам посылка из Непала, мисс Теппер. — Голос малого дрожал от изумления, правда, не ясно было, что повергло его в телячий восторг: то, что он оказался лицом к лицу с известной кинозвездой, или то, что ему редко доводилось доставлять посылки с покрытых ледниками пиков, которые находились за тридевять земель отсюда.

— Ну-те, ну-те, угадаем, кто бы это мог быть. — Геррик, естественно, больше некому, но зачем о том знать шустрому юноше, разносящему почту.

Кэт расписалась в получении и какое-то время изучала посылку не вскрывая.

На ощупь не холодная, а ведь с ледниковых вершин. Это удивило Кэт: впрочем, она тут же отругала себя за глупые фантазии.

И не тяжелая: можно подумать, под упаковкой ничего нет.

Расстроенная отсутствием явных подсказок, Кэт взялась за угол и попыталась сорвать обертку. Не вышло; помог заботливый медбрат, и вскоре содержимое посылки попало Кэт в руки.

Сначала она прочла записку. Решительный почерк, а написал просто: «Когда мы разбили лагерь на отметке 49S0 метров, я пошел прогуляться. И нашел это. Глазам своим поверить не мог: он рос в небольшой расщелине, на бесплодном камне, окруженный снегом. Я знал, что век его короток, а потому сохранил как сумел и теперь посылаю вам. А вдруг зимний цветок дойдет до вас еще живым — наперекор всему! Р.Г.»

Кэт открыла коробочку и положила цветок на ладонь. Она добрых два десятка лет занималась садоводством и с первого взгляда узнала эти розовые лепестки: чарующий рододендрон. Его цветы известны своей способностью переносить условия высокогорья, и все же такое невероятно. Сколько чудес и тяжких трудов понадобилось, чтобы этот яркий цветок добрался сюда!

Кэт вздохнула. Какой же он романтик, этот Геррик. Казалось бы, кому как не ему быть попрактичнее, ведь там, где он сейчас, смерть постоянно ходит рядом.