В офицерском купе О'Брайен, Пирс, Генри и губернатор держали нечто вроде военного совета. Во всяком случае — первые трое. Губернатор с полным стаканом виски в руке уставился на печку. На его старческом лице было написано отчаяние.

— Какой ужас! — тоскливо простонал он. — Я пропал! О, боже милостивый!

— Вы не считали ужасным, — со злобой заявил О'Брайен, — когда обманывали избирателей, которые вам доверяли. К тому же, вы требовали у меня и Натана половину доходов от всех наших сделок. Тогда вам не было страшно! Мне тошно на вас смотреть, губернатор Фэрчайлд!

— Но я не думал, что дойдет до такого, — растерянно пробормотал губернатор. — Все эти смерти. Эти убийства... Вы не сказали мне, что моя племянница необходима вам в качестве заложницы, если у вас возникнут разногласия с ее отцом! Почему вы сидите тут и ничего не предпринимаете?

О'Брайен кинул на него презрительный взгляд.

— А что именно мы должны предпринять, глупый вы старик? Вы что, не видели, какую баррикаду из дров соорудили у задней стенки тендера? Ее может пробить только пушечное ядро! И они наверняка следят за нами в целях самосохранения в щели между поленьями, чтобы сразить первого же, кто осмелится сунуть нос на площадку вагона. С расстояния в шесть футов, мрачно добавил он, — они вряд ли промахнуться!

— Зачем же атаковать их в лоб? Выйдите на заднюю площадку нашего вагона и проберитесь к тендеру по крыше. Всех, кто находится на тендере, сверху будет видно, как на ладони.

О'Брайен недоверчиво посмотрел на губернатора и ненадолго задумался.

— Гм... — наконец выдавил он из себя. — В конце концов, возможно, вы и не такой уж глупый старик!

В это время Дикин осваивал паровозную механику, а Клэрмонт подкидывал в топку дрова. Марика, накрывшись куском брезента для защиты от снега, пристально наблюдала за передней площадкой первого вагона. Клэрмонт прикрыл топку и выпрямился.

— Значит, это был Пирс? — спросил он.

— Да, Пирс, — ответил Дикин. — Он давно у нас на подозрении. Правда, когда-то он отличился в борьбе с индейцами, но шесть лет назад переметнулся на другую сторону. А для всех он оставался доверенным дядюшки Сэма, по-отечески пекущемся об индейских резервациях. Виски и оружие! Это называется «по-отечески»!

— А майор — Никаких улик против него нет. Все подробности его военной карьеры известны. Прекрасный солдат, но, как говорится, гнилое яблоко. Помните ту сцену, которую он разыграл в Риз-Сити при встрече с Пирсом? Объятия, воспоминания о добром старом времени в Чаттануга в 63-ем? О'Брайен там действительно был, а Пирс никогда не был и за тысячу миль от того места.

Значит, у майора тоже не все чисто.

— То же самое вы можете сказать и о губернаторе?

— Не совсем... Он слаб, жаден и способен заключать слепые сделки с совестью.

— Но он тоже будет висеть на том же дереве?

— Да, на том же...

— Значит, вы подозревали практически всех?

— Такова моя профессия.

— А меня не заподозрили. Почему?

— Вы не хотели брать Пирса с собой. Уже одно это снимало с вас подозрения. Но мне, тем не менее, нужно было сделать так, чтобы вы его взяли, и меня — тоже. Это было не так уж трудно сделать с этим великолепным объявлением «Разыскивается...», которое сфабриковала секретная служба...

— Значит, вы меня надули, — в голосе Клэрмонта прозвучала скорее горечь, чем гнев.

— Вас никто не надувал. Мы подозревали, что в форте Гумбольдт, возможно, что-то неладно и решили перестраховаться. Когда я попал на этот поезд, то знал о происходящем не больше, чем вы.

— А теперь знаете?

— Знаю.

— Дикин!

Он резко обернулся и его рука схватила револьвер у пояса.

А тот же голос продолжал:

— Ваша барышня под прицелом! Не вздумайте что-либо выкинуть, Дикин.

Он и не пытался ничего «выкидывать». На крыше первого вагона, спустив ноги и держа в руке кольт, сидел Пирс. На его мрачной физиономии играла далеко не дружеская улыбка. Дикин широко раскинул руки, так как позади Пирса он заметил еще и О'Брайена с оружием в руке.

— Чего вы от меня хотите? — крикнул Дикин.

— Вот это уже другое дело, мистер агент секретной службы! — заметил Пирс почти весело. — Остановите поезд!

Дикин повиновался. Он повернул регулятор и слегка тронул тормоз, а потом резким движением нажал сразу все тормоза. Оба противника не были готовы к столь резкой остановке: Пирса сбросило на площадку и он едва успел ухватиться за поручни, чтобы вообще не выпасть, но зато уронил кольт, который сразу же исчез в ночной мгле. О'Брайен же распластался на крыше, судорожно вцепившись в вентилятор, дабы не последовать за Пирсом.

— Ложитесь! — крикнул Дикин.

Он отключил тормоза и нырнул в тендер. Клэрмонт уже лежал ничком на полу кабины, а Марика сидела в тендере, морщась от боли. Дикин рискнул выглянуть поверх деревянной баррикады.

Пирс, уже поднявшись на ноги, быстро улепетывал в вагон, а майор со злобным рычанием поднимал свой револьвер. Раздался выстрел. Для Дикина выстрел и звук ударившей о кабину пули слились воедино. Почти машинально он схватил ближайшее полено и швырнул его в О'Брайена. Майор не видел своей мишени, но это его мало волновало: любая пуля, отскочившая рикошетом, могла оказаться столь же смертельной, как и при прямом попадании. Но ему не удалось увернуться от летящего полена — оно ударило ему в плечо. Револьвер вылетел из его руки.

Не зная, что он обезоружил майора первым же поленом, Дикин продолжал забрасывать его дровами. Еще несколько попаданий в майора и тот вынужден был отступить и спуститься вниз.

Дикин осторожно выглянул из-за баррикады. На передней площадке и на крыше никого не было. Тогда он повернулся к Марике и озабоченно осведомился:

— Вас не задело?

Улыбнувшись, она потерла себя пониже спины.

— Только здесь, когда я неожиданно упала на пол.

Дикин тоже улыбнулся и обратился к Клэрмонту:

— А вас?

— Задело только мое достоинство.

Дикин кивнул, поднял с пола ружье Рэфферти и принялся сооружать бойницу в дровяной баррикаде.

В офицерском купе вновь собрались на военный совет. Все понимали, что если они и не потерпели крупного поражения, то неудача была явно налицо.

Но это были люди, которые не привыкли принимать неудачи, как окончательное поражение.

— Есть еще какие-нибудь умные идеи, губернатор? — со злостью спросил Пирс.

— Замысел был отличный, а исполнение — дерьмо! Разве я виноват, что ему удалось вас перехитрить? Ей-богу, будь я лет на двадцать моложе...

— Но вы старик с обделанными штанами, — огрызнулся О'Брайен. — Так что лучше заткнитесь!

— У нас есть порох, — нерешительно проговорил Генри. — Если бросить палочку...

— Если это все, что вы можете предложить, то тоже заткнитесь! Нам нужен этот поезд, мы должны вернуться на нем обратно на восток.

Наступило продолжительное молчание, которое внезапно было прервано самым неожиданным образом — раздался ружейный выстрел и графин с виски разбился вдребезги. Губернатор схватился за щеку и, когда отнял ее, увидел кровь. Раздался второй выстрел и с головы Пирса слетела шляпа. В следующее мгновение все бросились на пол и стали ползком пробираться в коридор и дальше к офицерской столовой.

Дикин вытащил ружье из бойницы в баррикаде, поднялся, взял Марику за руку и отвел ее в кабину локомотива. Затем он перенес труп Рэфферти в тендер, накрыл его брезентом и вернулся в кабину.

— Наверное, мне лучше вернуться на наблюдательный пост, — предложил Клэрмонт.

— В этом нет необходимости. Сегодня они нас не потревожат, — Дикин пристально уставился на полковника. — А вот это уже больше, чем ваше достоинство, не так ли? — он поднял левую руку Клэрмонта. Она была в крови. — Пожалуйста, мэм, перевяжите рану куском вон той простыни.

После этого он переключил внимание на ведение поезда, который со скоростью пятнадцать миль в час — это был максимум того, что можно было себе позволить в условиях столь плохой видимости.