В лагерь Плохих Лиц, с которыми стояли также палатки Шайенов из группы Воинов Собаки, Бак Эллисон въехал верхом, сидя за спиной Поймать Лисицу. Рана на его голове была наскоро обработана, но кровь не переставала сочиться, плечо раздулось. Он мог бы лечь на волокуши, но отказался, решив проявить максимум воли, чтобы произвести впечатление на Шайенов, которые не были знакомы с ним.

Как он объяснил позже, индеец, нанёсший ему заключительный удар, привёз в лагерь весть о доблестном белом человеке, который обладал великим чудом и силой, который не знал страха и не хотел умирать. Воины Собаки и Плохие Лица (примерно человек двадцать общим числом) наутро отправились на место странной схватки, чтобы подобрать тела погибших и посмотреть на труп удивительного Бледнолицего. Они домчались до цели к вечеру и были поражены, увидев белого окровавленным, но живым.

Поймать Лисицу и Язык Бизона, которые приехали с отрядом, доводились двоюродными братьями индейской жене Бака Эллисона. Но они не сразу признали его, покрытого загустевшей кровью и коротко остриженного. Услышав родную речь и имя Воды-На-Камнях, они промыли Бледнолицему раны и оторопели от очередного изумления: перед ними оказался Далёкий Выстрел, известный воин Оглалов, сын Жёлтой Птицы.

В деревню ехали без спешки, с остановками, потому что Бак плохо держался на лошади. Мир плыл перед его глазами, будто его погрузили в воду.

Когда же отряд добрался до стойбища, собралась толпа, слышались причитания женщин над убитыми юношами. Бак соскользнул с коня и сел на землю, не в силах больше держаться. Шайены кричали на него, принимая за пленника. Несколько женщин бросились на Бака с криками и бранью, и одна стукнула его кулаком по голове. На несколько секунд он лишился чувств, но судорожно сжатые пальцы держались за ногу Поймать Лисицу. Прибывшие воины подняли голоса на женщин и замахали копьями на старух. Молодая индеанка с глубокими шрамами на щеках проскочила между мужчинами и плюнула Эллисону в лицо. Поймать Лисицу сильно оттолкнул её и воскликнул что-то на языке Шайенов. Язык Бизона крикнул Баку, чтобы тот снова сел на пони и не слезал, покуда они не въедут в лагерь Лакотов. С тяжёлым сердцем наблюдал Бак за вспышкой гнева, причиной которой во всех отношениях послужил он сам.

– Ты останешься в моём доме, – объявил Поймать Лисицу, помогая белому человеку сползти с лошади и пройти в типи, перед входом которого стоял высокий шест с развешанными на нём скальпами. Бак слышал индейца, но почти ничего не понимал. Ватный туман окутывал его.

– Через десять дней мы свернём палатки и отправимся на север. Там встретятся многие Лакоты, чтобы решить, что делать с белыми пришельцами, которых становится всё больше. Они, подобно мухам вокруг лошадей, роятся возле нашего народа. Красное Облако недоволен и говорит, что Длинные Ножи обманули его. Но воевать не хочет.

– Где моя жена?

– Вода-На-Камнях в лагере Неистовой Лошади. Мы встретим их позже.

В типи вошёл лекарь. Его голову украшал скальп бизона с торчащими рогами, окрашенными в красный цвет. Из-под мохнатого головного убора свисали длинные косы, переплетенные кожей гремучей змеи. На голом сухом старческом теле виднелось множество начерченных жёлтых полосок. За спиной лекаря стоял мальчуган и держал сумку с пахучими снадобьями и большой бубен. Взглянув внимательно на обмякшего белого человека, старик велел всем покинуть жилище и сунул в рот костяной свисток.

Возле входа в палатку собрались женщины и мужчины. Некоторые расспрашивали, кто такой Далёкий Выстрел. Кое-кто стал рассказывать о нём истории, в которых он оживлял Человека-Который-Ходит-Посередине и совершал другие сказочные поступки. Были такие, которые выражали удивление тем, что Далёкий Выстрел слишком похож на Бледнолицего. Но едва зазвучал бубен, все умолкли. Бубну вторил свисток колдуна, напоминавший клёкот орла. Затем колдун запел. Через короткое время, которого не хватило бы, чтобы вода в котле закипела, лекарь вышел и спокойно направился через деревню к своему жилищу. За ним молча следовал мальчик с сумкой, бережно неся бубен.

Лакоты заглянули в палатку. Там стоял густой запах трав. Бак крепко спал, лицо его было спокойным, бледность ушла.

– Там никого не было, брат мой, – повторял молодой индеец, – я говорю правду.

– Не может быть. Куда же они делись? – вопрошал взволнованно Бак. – Женщина и девочка, у них красивые светлые волосы.

– Нет. Дом из дерева есть. Загон поломан, там лежит скелет коня, а вокруг много волчьих следов. Около жилища растерзано тело большого волка. Его кто-то убил, потому что кровь была сначала, до того, как появились койоты и сожрали его.

– И нет женщины? Ты уверен? – Бак пристально следил за индейцем. – Не обманывает ли меня Огонь Руки? Может, молодые воины напали на дом и увели женщину?

– Нет. Огонь Руки не лжёт, его язык прям. Это знают все. Наши воины не застали в деревянном доме никого, но видели много отпечатков копыт с подковами. Раньше нас там побывали Длинные Ножи. Я думаю, они забрали твою женщину.

Бак опустил голову. Незнакомые прежде чувства глубокой вины и утраты сжали его сердце. Где теперь искать? Не обманывает ли индеец? Впрочем, разве удержались бы юноши от похвальбы, если бы привели пленную женщину или добыли её скальп?

Три дня провёл он в лагере Плохих Лиц и заметно оправился. После посещения старого лекаря боль в голове и плече ушла, отёк почти пропал, кровь перестала сочиться из раны. Оставались естественная слабость и головокружение.

На четвёртый день пришёл Шайен и принёс Баку его «винчестер». Эллисон видел, что индейцу стоило больших душевных сил вернуть добытое в бою оружие, но не отдать он не мог, ведь Далёкий Выстрел оказался вовсе не врагом (ведь это Шайены готовились напасть на него и его семью, а любой мужчина имеет право защищать свой дом, пусть то и неприятный для осознания, но всё же правдивый факт).

В тот же день в палатку беззвучно, как привидение, проскользнула молодая женщина, которая бранила Эллисона в день его приезда и оскорбила его плевком в лицо. Она молча села перед мужчиной и положила перед ним новые мокасины, искусно украшенные иглами дикобраза, и большую сумку с бисерной вышивкой. Затем индеанка застыла в ожидании его слов. Бак показал знаками, что не таит зла в сердце. Женщина улыбнулась, отчего глубокие рубцы на её щеках превратились в рельефные борозды.

Когда лагерь снялся с места, Бак уже уверенно сидел верхом. Он ехал молчаливый, но вполне умиротворённый. Шуршали по траве волокуши, лаяли собаки, смеялись дети. Безоблачное небо сверкало, насыщенное солнечным воздухом.

– К нам приезжали Болтающиеся-Около-Форта, – рассказывал Поймать Лисицу, скача рядом с Эллисоном, – они говорили, что Красное Облако получил для племени землю около Лошадиного Ручья. Он больше не выйдет на военную тропу. Красный Лист и Маленькая Рана остались с ним. Я слышал, что многие Оглалы приехали на совет и дотрагивались до этих вождей, как до врагов в бою. Юноши кричали, что вожди должны покинуть землю Лакотов, раз они превратились в Бледнолицых. Белый Отец послал Крапчатому Хвосту подарки, но отряд воинов выехал встретить посланцев и не пустил их в агентство Крапчатого Хвоста. Подачки Бледнолицых делают разум некоторых вождей безвольным… Плохие времена наступили. На душе у меня тяжело, потому что многие наши люди оставляют свои сердца в фортах белых людей.

Вынув из чехла «винчестер», Бак принялся за чистку оружия. Вода-На-Камнях приходила временами, присаживалась на корточки напротив мужа и с любовью смотрела на него. Затем, спохватившись, она поспешно возвращалась к наваленной на бизоньей шкуре груде свежего мяса и продолжала резать его на тонкие длинные кусочки. Вокруг стояло множество лошадей, перепачканных кровью, с которых женщины уже успели снять тюки, полные мяса и крови бизонов, но мальчики ещё не отогнали их к реке, чтобы обмыть.