Ружейный огонь наполнил воздух жужжащими пулями и вынудил индейцев ненадолго отхлынуть. Бак спустился вниз до середины склона. Горстка солдат, которые не отпустили своих жеребцов, тоже ринулась к реке. Они скалились, подобно затравленным диким зверям, их лица и шеи вздулись, покраснели, стали похожи на распухшие комочки жил и мясистых шариков. Волосы прилипли к потной коже. Один из них размахивал сверкающей на солнце медной трубой. Он втянул голову в плечи и свободной рукой вцепился в гриву лошади. Поток стрел со свистом вспорол воздух и застрял в спине горниста, две или три воткнулись в его кобылу. Другие кавалеристы заставили своих коней перепрыгнуть через погибшего товарища, но не остановились. Среди них Бак разглядел усатого человека в жилетке из кожи пятнистого теленка. Всадник бросил короткий взгляд через плечо, и Эллисон узнал в нём Бледнолицего, которого встретил в лагере Псалоков три года назад. Мич Боуэр приподнялся в стременах, вытянув руку с револьвером, и в тот же миг сорвался с лошади. Бак проскакал мимо, почему-то отчетливо запечатлев кровавые брызги на пыльном лице Боуэра.

Сквозь массу воинов продрался к солдатам вождь Шайенов Две Луны. Он имел вид потерявшего рассудок. Глаза вылезали из орбит. Лёгкий томагавк в его руке опускался направо и налево без разбора. За его спиной мчался Лакота по имени Убить Орла, нахлёстывая чёрного коня с перьями в гриве. Бак увидел, как сосредоточенный Горб, потерявший своего мустанга, ловил перепуганную армейскую лошадь, замахиваясь на неё луком и называя глупой тварью. Многие индейцы, наоборот, спешивались и укрывались за валунами от пуль. Солдаты наверху то и дело стреляли в собственных коней, чтобы спрятаться за ними. Несчастные животные дрыгали ногами, били своих хозяев копытами, вырывались, брызгая кровью. Растрёпанный кавалерист пронёсся сквозь ряды однополчан на гнедой кобыле. Ему удалось беспрепятственно промчаться между индейцами и скрыться в лощине. Кучка Лакотов и один Шайен по имени Старый Медведь, держа длинный крюк наперевес, погнались за белым человеком. Бедняга не ушёл далеко и рухнул в высокую траву, сражённый пулей в позвоночник.

От огромного скопления людей в глазах мельтешило. Искажённые ненавистью физиономии стали неузнаваемыми. Зубы скрипели набившимся в рот песком. Спотыкались и грузно падали на землю индейские лошадки, брыкались и взметали ногами столбы пыли. Небо сплошь исчертилось полосками стрел.

Вдоль поредевших рядов Длинных Ножей промчался на чёрном коне Неистовая Лошадь. Не отставая ни на шаг, за ним следовал Нож-Вождь, пустив длинные волосы по ветру. Лошадь под ним сверкала на солнце потными боками.

Солдаты сгрудились на самом пике горы. Пять-шесть из них хладнокровно целились и методично стреляли с колена, будто находились на учениях. Остальные армейцы били наугад. Многие руки уже не в силах были поднять раскалившиеся винтовки, и пули с визгом вгрызались в землю и дробили на куски мелкие камешки. Солдаты размахивали револьверами. По ввалившимся щекам бежали капли пота. Несколько человек бросились к реке, но их тут же свалили ударами дубинок.

Бак въехал на самый гребень горы, где сгрудились последние солдаты. Кто-то схватил револьвер у погибшего друга и приложил его к виску. Две синие фигуры выстрелили в своих раненых товарищей, затем направили стволы в себя.

Между наваленными трупами лошадей и людей на коленях стоял грязный человек в кожаной одежде. Одной рукой он упирался в землю, другой же держался за простреленный бок. Кровь бежала из его рта и оставляла жирный след на пепельного цвета коже. Пуговки безучастные прозрачных зрачков закатились под самые брови. Вокруг него кособоко сидели четыре солдата, но из-за тяжёлых ранений они не смогли даже шевельнуть руками. Их рубашки, покрытые пылью, сочились чёрной кровью. Бак видел эту картину несколько секунд, затем Лакоты сомкнулись и скрыли от него всю группу. Ударом дубины Бак проломил голову прыгнувшему из-под ног лошади солдату. Рядом с ним пронёсся, рыча, как медведь, Белый Бык. Он мчался к намеченной жертве, отпустив повод и стиснув в мощных руках палицу с широкими лезвиями. Индеец проворно спрыгнул с лошади возле желтоволосого человека в замшевой куртке и ударил его в лицо рукояткой. Бледнолицый свалился с ног, выронил винтовку, но успел при этом выбить из рук индейца оружие. Белый Бык вцепился кавалеристу в горло, но тот заревел нечеловеческим голосом и, казалось, криком своим отпугнул дикаря. Оскалившись из-под жёлтых усов, он левой рукой стал рвать волосы Белому Быку, правой нащупывая револьвер. Лакот ловко вывернул ему кисть, завладел оружием и дважды саданул врага по лбу стволом револьвера. Бак видел, как офицер, готовый вцепиться зубами индейцу в нос, обмяк и бросил голову на грудь. Его осыпанное пылью лицо застыло. Белый Бык поднёс ствол к сердцу кавалериста, и задымилась замша от выстрела. Желтоволосый мужчина откинулся на спину тряпичной куклой.

Грянули последние залпы. Навалилась неожиданная тишина. Индейцы спрыгивали с лошадей, подбирая оружие солдат. Многие недоумевали, оглядываясь и не веря, что сражение завершено. Подняв глаза к солнцу, Бак удивился, что не прошло и получаса с начала сражения. Всё промелькнуло каруселью и оборвалось. Теперь слышались удары дубинок и топоров: воины добивали раненых.

Возле Бака остановились, тяжело дыша, Низкий Пёс и Маленький Большой Человек.

– Они стали совсем глупые, – сказал Низкий Пес, – зачем они напали на нас? Зачем убивали себя? Если они боялись драться, то не нужно было нападать.

Прошагал Дождь-На-Лице, помахивая часами на цепочке, которые он только что подобрал где-то.

– Эта вещь издаёт звук. Там, видно, живёт кто-то. – Он пошёл по склону, нагибаясь над убитыми. Длинные косы раскачивались при каждом шаге. Некоторых убитых Дождь-На-Лице толкал ногой, трогал руками их лица и что-то бурчал под нос. И вдруг он издал торжествующий вопль.

– Смотрите, люди! – остановился он над трупом, который уже был раздет догола и распорот от паха до грудной клетки. – Это человек, который напал на меня со спины в деревянном доме. Он заковал меня в цепи. Это подлый пёс, не осмелившийся схватиться со мной в честном бою. И вот он мёртв. Не моя рука лишила его жизни. Но я всё равно счастлив. Я бежал из форта и поклялся, что он заплатит мне за оскорбление. Кто-то опередил меня, но я не в обиде на братьев. Сегодня хороший день. На сердце моём легко. [25]

Дождь-На-Лице достал нож и небрежно срезал золотистый скальп с Тома Кастера, сорвав сильным движением кожу даже с шеи покойника. Кровь свернулась многочисленными каплями на его пыльных запястьях. Затем проломил ударом топора изуродованную голову мертвеца и побрёл дальше. Куда ни глянь, индейцы переворачивали трупы, стаскивали с них одежду. Появились женщины и дети, они несли ножи, топоры и сумки для трофеев.

Бак почувствовал усталость. Долгая дорога и жестокая схватка наполнили его голову мутной тяжестью. Он зажмурился и подумал, что его утомительное путешествие, жизнь в Дэдвуде, светловолосая Лиза Мичел в аромате духов – всё это ему просто приснилось. Возможно, этот бой тоже снился ему, как и вся жизнь, долгая и, как ему вдруг показалось, лишённая смысла.

– Отец! – подбежал к Баку сын, сверкая восторженными глазами. – Я убил Бледнолицего! Я совершил подвиг! Я стал воином!

– Ты разве был в бою? – Далёкий Выстрел опустился на корточки перед мальчиком и положил на колени «винчестер». Кровь стучала в висках, и в голове трещало от палящего солнца.

– Нет. Мы смотрели с берега. Было плохо видно, так много поднялось пыли. Многих солдат, которые бежали, мужчины проткнули копьями. Но мы с Чёрным Лосем заметили одного, который притаился в кустах, и стали стрелять в него из луков. Он громко кричал и уворачивался, но мы убили его. Затем я притронулся к нему, как полагается храброму, чтобы заработать уважение и славу.

– Ты достоин похвалы, – сказал Бак устало, – а я теперь отправлюсь отдыхать. Ты займешься моим конём.