Леон засмеялся:

— Никто тебя не услышит. Вы полностью в наших руках.

— Тогда я последую предложению Леона, — неожиданно сказала Елена и принялась стягивать с себя тунику.

Юноши удивились, однако оказалось, что на девушке была надета вторая туника — коротенькая для купания.

— Дома мне так делать нельзя, — крикнула она и побежала к воде.

Сабин подпрыгнул, выскользнул из одежды и бросился за ней.

— Быстрый, как молния! — усмехнулся Леон и посмотрел на Нику, которая не знала, как себя вести.

Елена стояла уже по колено в море. Она медлила, но Сабин взял ее тонкую руку и потянул дальше.

— Не на глубину, — попросила она. — Я не умею плавать.

— В море тебе это и не нужно, вода сама прекрасно держит.

Сабин бросился в волны, нырнул, проплыл немного и вернулся.

— Смелее, Елена! — закричал он. — Пусть и рыбы полюбуются твоей красотой. Возможно, ты приманишь самого Посейдона.

Она мужественно сделала несколько шагов вперед. Вода покрыла ей плечи. Потом Елена легла на воду.

— Я научу тебя плавать, — сказал Сабин и одну руку подложил ей под живот, а второй придерживал голову.

— Греби руками и ногами.

Он ощущал в своем теле сладкую дрожь, когда прикасался к ней, и почувствовал, что фаллос начал напрягаться.

Елена беспомощно колотила по воде руками и ногами, потом высвободилась, чтобы снова встать на ноги и отдышаться. Она смешно фыркала и хохотала, отбросив назад мокрые волосы. Ее янтарного цвета глаза весело поглядывали на Сабина.

— Так быстро я не научусь. Давай вернемся к остальным на берег.

Но теперь Сабин просто не решался выйти из воды.

— Я скоро буду, — крикнул он вслед Елене и, делая сильные гребки, поплыл в открытое море. Юноша плыл так долго, пока возбуждение не прошло. На берегу он увидел Елену, занятую сервировкой импровизированного стола. На большой льняной скатерти она разложила жареных кур, белый хлеб, свежие клубни фенхеля и сушеные фрукты.

— Тебе осталось только разлить вино, — сказала девушка Сабину.

— А где Леон и Ника?

— Куда-то ушли, — ответила Елена с наигранным равнодушием.

Сабин оглянулся:

— Просто ушли? Но мы ведь хотели…

— Садись и устраивайся поудобнее. Они не заблудятся.

Сабин натянул одежду и теперь рассматривал точеный профиль греческой красавицы.

«По сравнению с ней у наших римлянок простые крестьянские лица, — подумал он и собрал всю силу воли, чтобы сохранять внешнее спокойствие. — Так же, наверное, чувствуют себя солдаты, — мелькнуло у него в голове, — когда врываются в завоеванные города и накидываются на девушек и женщин — жадно, грубо…»

Он взял себя в руки и тихо произнес:

— Елена, я люблю тебя. Да, люблю тебя по-настоящему. Очень серьезно. Я люблю тебя…

Она подняла на него глаза.

— Очень серьезно? — повторила она. — Мы едва знаем друг друга. Не говори ерунду, Сабин. Из-за жары твой разум помутился.

Он вздохнул.

— Хотел бы я, чтобы так было.

Взяв ее за руки, Сабин притянул девушку к себе. Она действительно оказалась выше, чем он, но это вовсе не смущало юношу.

— Можно мне поцеловать тебя, Елена?

Она отрицательно покачала головой.

— Я должен поцеловать тебя!

С этими словами он взял ее голову двумя руками и прижался своими губами к ее, Елена, помедлив, приоткрыла рот.

От нее пахло морем, соленой водой и женщиной, и Сабин жадно целовал ее все еще влажные плечи, шею, щеки, лицо, пока она не оттолкнула его.

— Сабин, Сабин, приди в себя! Мы не одни.

Держась за руки, к ним медленно шли Леон и Ника.

— Кажется, мы помешали, — с ехидцей заметила Ника.

Елена откинула назад влажные волосы:

— Нет, не помешали! Еда готова. Мы ждали вас.

— Что есть вкусненького? — спросил Леон, присаживаясь на песок. — Любовь возбуждает аппетит, — произнес он с усмешкой, хватаясь за курицу.

Ника поспешила сконфуженно объяснить:

— Он шутит. Мы просто прогулялись.

— В саду Венеры, — добавил, жуя, Леон.

Сабин открыл кувшин с вином и наполнил два больших кубка до краев.

— Их у нас только два, но надеюсь, что девушки позволят нам пить из своих.

Жареная птица быстро исчезла, а в кувшине с вином показалось дно. Разморенные полуденной жарой молодые люди притихли.

— Давайте поспим немного в тени. Ведь мы никуда не торопимся?

Елена запротестовала:

— Я не хочу сейчас спать. Мне очень нравится час Пана.

Сабин тут же предложил:

— Пройдемся немного по берегу. Может быть, нам повстречается этот рогатый бог.

— Может быть… — Елена тихонько засмеялась.

— Ты не боишься солнечных ожогов? — с любовью и заботой спросил Сабин.

— Я люблю полуденную жару, когда природа застывает от дыхания зноя. Сосновый аромат в это время самый сильный, цикады умолкают, и даже змеи прячутся в свои норы. Час Пана. Ты когда-нибудь видел его?

— Не видел, но представлял.

Они побрели к берегу, но золотой песок стал таким горячим, что им пришлось укрыться в тени.

Сабин остановился и притянул к себе Елену. Он погладил ее стройные прохладные бедра, но она резким движением отбросила осмелевшую руку в сторону.

— Ты не Пан, а я не твоя нимфа, Сабин.

Он взял ее руку и положил на свои чресла.

— Чувствуешь? Я хочу тебя, Елена, люблю тебя и хочу!

Она вырвалась и побежала прочь. Сабин — за ней, но она петляла, как заяц, пока не споткнулась и не упала в горячий песок. Он набросился на девушку и стал страстно целовать.

— Нет, Сабин, нет!

Она выскользнула из его объятий.

Сабин оставил свои попытки:

— Я не хочу тебя ни к чему принуждать. Еще никогда я не брал женщину силой.

— Надеюсь! — строго сказала Елена.

Бок о бок шли они обратно. Ника и Леон еще спали, обнявшись.

— Эти двое нашли друг друга, — с завистью сказал Сабин.

Елена тихо засмеялась.

— Нашли? Надолго ли? На несколько часов, дней, лет — навсегда?

— Разве есть разница? Любовь не спрашивает о времени. Час может продлиться вечность, а десять лет — стать одним мгновением.

Мулы и осел стояли в тени и вяло наблюдали за действиями людей добродушными глазами.

Животные наслаждались покоем, когда груз не отягощал их натруженные спины и никто от них ничего не требовал.

Рим, центр мира, кипел деятельностью и гудел как улей. Скупец император Тиберий пополнил государственную казну огромными средствами, а его преемник Гай Цезарь Август самозабвенно тратил. Архитекторы, кораблестроители, художники, скульпторы и резчики прибывали в Рим толпами, и у всех были радостные лица, потому что каждый получал заказ.

Строительство храма Августа и театра Помпея, начатое во времена Тиберия, было доведено до конца. От Тибра в Рим протянулся новый акведук.

Правда, Калигула думал при этом о собственных удовольствиях и привилегиях императора. Он отдал распоряжение о строительстве роскошного судна. Оно не должно было быть ни очень устойчивым в бурю, ни быстроходным, Нет, император хотел иметь корабль, предоставляющий такие возможные удобства и поражающий пышностью убранства, как дворец. Он потребовал разместить на нем бассейны, сад, колоннады и просторные пиршественные залы и довел дюжину кораблестроителей почти до отчаяния. При этом можно было использовать только самые дорогостоящие материалы. Паруса изготовили из расшитого шелка, а поскольку аркады для облегчения веса делали из дерева, их должны были покрыть позолотой и украсить драгоценными камнями.

При этом расточительность молодого императора не вызывала возмущения или критики. Люди говорили, что все, что он делает, возвеличивает империю. Кроме того, проекты давали работу целой армии мастеров и простого люда. Но Калигула проявлял нетерпение и постоянно спрашивал, когда же будет готово то или это.

Первый заказ о полной перестройке дворца Тиберия был сделан им сразу после вступления на трон. Лучшим архитекторам Рима молодой император поручил прежде всего увеличить в два раза площадь дворца.