— Постараюсь сегодня вечером не подпускать их разведчиков, — сказал он, — но до завтрашнего полудня вы должны вывести из города как можно больше людей. Каждая секунда на счету.

Таниэля поднял с постели отдаленный гром артиллерии. Он сел, моргая со сна и пытаясь понять, не приснился ли ему послышавшийся свист. Несколько громких взрывов прогремели слишком близко. Он вскочил и бросился бежать, на ходу натягивая куртку. Только начало светать, часов шесть утра, не больше.

— Поль! У нас сражение, — крикнул он, похлопав по ее палатке, когда пробегал мимо.

Зазвенели церковные колокола, и уланы Стайка начали выскакивать из временных казарм, сооруженных на городской площади. Забряцала броня: и люди, и лошади облачались в старинные доспехи. Таниэль нашел Стайка, когда тот как раз показался из своей палатки, подпрыгивая на одной ноге и силясь одновременно натянуть кавалерийский мундир и подернуть штаны с лодыжек.

Увидев Таниэля, Стайк разразился отменной бранью.

— Мы же договорились насчет полудня? — Таниэль пытался перекричать свист кезанских снарядов.

— Наверное, проклятые кезанцы разгадали нашу уловку. Бездна, вот сукин сын! Молись, чтобы сначала нас как следует обстреляли, прежде чем отправили пехоту, — чтобы нацепить эту броню, уйдет бездна времени.

Стайк указал на огромного боевого коня, которого обтирал конюх, и на десять стоунов брони рядом на земле.

— Скажи Бертро, чтобы выгадала нам немного времени.

Похоже, Бертро опередила Стайка. Добравшись до форта, Таниэль обнаружил, что весь гарнизон уже построился, а пушки наведены на цель и заряжены.

Таниэль и Ка-Поэль присоединились к Бертро на одной из смотровых башен. На окутанном туманом поле почти в двух милях от них виднелся кезанский лагерь. Ночью противник подтянул артиллерию — шесть легких мортир и восемь орудий, — и солдаты уже выстроились, ожидая приказа выступать.

Через пять минут шесть легких пушек форта Планта дали ответный залп, а уже через пятнадцать минут одну из них уничтожил вражеский снаряд. У кезанцев было преимущество в дальности обстрела, мощности ядер и количестве тяжелых орудий. Таниэль, как только смог, принялся стрелять из штуцера по орудийным командам и офицерам среднего звена, но, похоже, у кезанцев была наготове замена для каждого убитого солдата.

Вскоре поле затянуло пороховым дымом, и Таниэлю все реже выпадала возможность выстрелить.

— Кажется, он решил просто засесть там и обстреливать город, — мрачно сказала Бертро.

— Хотя бы Стайк успеет подготовиться.

Бертро бросила взгляд на Таниэля и указала на разбитую пушку не дальше чем в пятидесяти ярдах от них.

— Не важно, есть Стайк или нет. Если Жиффу будет обстреливать нас, пока у него не кончатся боеприпасы, полгорода охватит пожар и нам повезет, если уцелеет гарнизон, чтобы его защищать.

Она крикнула посыльному, чтобы из южной половины города эвакуировали оставшихся жителей.

— Может, пройтись по ним картечью? — предложил Таниэль.

— Пусть подойдут ближе, — ответила Бертро.

Именно от этого зависела вся их стратегия. Если бы кезанцы выдвинули пехоту, гарнизон удерживал бы центр, постепенно отступая по городу, а Стайк тем временем бил бы врага справа. У Таниэля и «Тристанских призраков» были припрятаны каноэ на реке, на которых они могли обойти врага слева и ударить сзади. Но, видимо, у Жиффу были совсем другие планы.

Поблизости раздался взрыв, и Таниэль подскочил на месте. Прямо на его глазах одна из башен форта после прямого попадания снаряда из мортиры завалилась набок, люди падали с нее, как куклы.

Бертро переместила свой наблюдательный пункт глубже в город, на колокольню, хотя почти все поле битвы застилал дым от пожаров и пороха. Прищурившись, Таниэль вглядывался во мглу и внимательно слушал, не раздастся ли барабанный стук, который возвестит о наступлении кезанцев.

— Они не двинут пехоту, — наконец сказала Бертро после почти двух часов непрерывной бомбардировки.

Последнюю из гарнизонных пушек уничтожили. Кезанской артиллерии противопоставить было больше нечего, и у Таниэля возникло тошнотворное ощущение, что Бертро права. Кезанцы продолжат атаковать издали, пока не останется ни одного защитника.

Гарнизон отсиживался под ненадежным укрытием разрушенных зданий. Артиллерийский огонь сильно сократил его численность, лица ополченцев были мрачны. Таниэль видел в их глазах сомнение — в строю осталось только три четверти. Пару часов назад они были готовы умереть за свои дома и семьи, а теперь задавались вопросом, не поздно ли сбежать. Среди всех собравшихся только Ка-Поэль казалась невозмутимой.

Послышался цокот копыт по мостовой, и Таниэль заметил Бена Стайка — внушительная фигура на закованном в броню боевом коне с пикой на стремени. Остановившись у церкви, он поднял забрало и окликнул их.

— Мои уланы больше часа провели у них на виду. Кезанцы даже не пытаются зайти с флангов или окружить нас.

— В этом нет нужды, — с горечью ответила Бертро. — Через пару дней они просеют пепел города и затопчут выживших.

Конь Стайка загарцевал под ним, и Таниэлю стало интересно, как вообще животное может столь легко двигаться с таким весом на спине. Стайк рукой в перчатке похлопал коня по закованной в броню шее.

— Я не собираюсь сидеть и ждать смерти.

— Если мы отступим, эти люди умрут. — Бертро обвела рукой город. Многие кварталы уже лежали в руинах.

— Отступим? — Стайк рассмеялся. — Кто говорит об отступлении?

Таниэль быстро подсчитал в уме. Цифры — и интуиция — подсказывали ему, что лучше продолжать оборону.

— Если мы пойдем в атаку, — сказал он, — то потеряем шансы на отступление.

— У меня три сотни тяжелых улан, Два Выстрела. Мои люди не отступают. Пока мы тут говорим, они готовятся к атаке.

— Артиллерия разорвет вас в клочья!

— Они даже не увидят, кто по ним ударил, — возразил Стайк.

Узел в животе Таниэля затянулся еще туже. Проклятье, Стайк самоубийца! Стайк несколько мгновений смотрел на него, потом опустил забрало и поскакал обратно. Таниэль снова вспомнил предостережение Линдет. Стайк их всех погубит.

И до Таниэля внезапно дошло, что он намеревался ему в этом помочь.

— В какую Бездну его понесло? — спросила Бертро.

— Он собирается атаковать.

— Он собирается… — Бертро не договорила, ее внимание переключилось на солдат в другом конце улицы. Затем она резко повернулась к Таниэлю. — Кресимир, куда он собирается? Триста улан против пехоты, которой в пятнадцать раз больше? Он что, идиот?

Таниэль сбежал по ступеням колокольни на улицу следом за Стайком. Сердце колотилось, но, прежде чем заговорить, он уже понял, что они должны сделать.

— Поль! — позвал он через плечо. — Проверь «призраков». Убедись, что каноэ готовы.

— Готовы к чему? — настойчиво спросила Бертро, догоняя его. — «Тристанские призраки» не должны лезть в каноэ, пока кезанцы не войдут в город. Иначе их перестреляют как уток.

— О, я знаю, — ответил Таниэль. — Я буду с ними. Стайк, Стайк!

Он нашел Стайка через две улицы. Тот направлялся в центр города.

— Вы идете в атаку? — спросил Таниэль, когда Стайк повернул к нему голову.

— Да.

— Майор. — Таниэль обернулся к Бертро, которая опять догнала его. — Вы должны следовать за ним.

— Вы такой же безумец, как и он! — воскликнула Бертро.

— Может, и так. Но нам ни за что не видать преимущества в этом сражении. Стайк пойдет в атаку, что бы мы ни говорили, и если вы отправите гарнизон следом, может сработать эффект неожиданности.

— Скажите, Два Выстрела, вы кого-нибудь доводили до смерти неожиданностью? — спросила Бертро.

Таниэль поморщился. Это самоубийство. Он это знал, Стайк это знал, и по глазам Бертро было видно, что она тоже это знала. Тем не менее он настаивал с уверенностью, которой не чувствовал:

— Если мы ударим прямо по центру, их можно сломить. Если мы их сломим, то победим — неважно, у кого больше солдат. В кезанской пехоте новобранцы. Они не сильно отличаются от нас, разве что не хотят здесь находиться. Офицеры у них из аристократов. Пехотинцы знают, что, как бы доблестно ни сражались, им никогда не продвинуться в звании. Так что они очень склонны к бегству. Ударь посильнее, и они не согнутся — они сломаются.