Когда заболоченные, поросшие травами низины, где живет лепидосирен, в засуху мелеют до дна, он тоже роет нору и в ней ждет дождей.
«При этом он не выделяет никакой слизи… рыба сооружает искусную „пробку“ из глиняных шариков, которые лежат не совсем плотно друг к другу, так, что между ними проникает воздух. По мере высыхания грунта рыба зарывается все глубже, притом делает еще несколько таких „пробок“» (Ганс Фрай).
Ближайшая ветвь к родословному древу четвероногих…
Все началось с письма, которое профессор получил в конце декабря 1938 года.
«Уважаемый доктор Смит!
Вчера мне пришлось познакомиться с совершенно необычной рыбой. Мне сообщил о ней капитан рыболовного траулера, я немедленно отправилась на судно и, осмотрев ее, поспешила доставить нашему препаратору. Однако сначала я сделала очень приблизительную зарисовку. Надеюсь, вы сможете помочь мне с классификацией. Рыба покрыта плотной чешуей, настоящей броней, плавники напоминают конечности, тоже защищены чешуей и оторочены кожными лучами».
Письмо было от мисс Куртенэ-Латимер, заведующей краеведческим музеем в Ист-Лондоне (город на восточном побережье Южной Африки).
В книге о своем открытии Дж. Смит пишет:
«Я перевернул листок, обнаружил зарисовку и стал ее рассматривать — сначала с замешательством, потому что, насколько я знал, ни в одном море на Земле не водится такая рыба: она скорее напоминала ящерицу. И вдруг точно бомба взорвалась у меня в мозгу! Позади письма и рисунка встало видение обитателей древних морей, рыб, которых давно не существует, которые жили в далеком прошлом и известны нам лишь по ископаемым остаткам.
„Не сходи с ума!“ — строго приказал я себе. Однако было в этом рисунке нечто, что захватывало мое воображение. Здравый смысл спорил с чувствами. Я не сводил глаз с зарисовки. Неужели?»
Неужели это целакант?! Ископаемая кистеперая рыба!
Дж. Смит выехал в Ист-Лондон. Одного взгляда на чучело рыбы, выставленное в музее, было достаточно, чтобы рассеять все сомнения.
«Мы увидели самого настоящего целаканта! Чешуя, хвост, плавники — никакого сомнения!.. Да, это целакант — и все-таки: неужели это возможно?» (Дж. Смит).
Ведь целаканты, или кистеперые рыбы, существовали уже в начале девонского периода, 350 миллионов лет назад. Сохранилось много окаменевших остатков целакантов. По-видимому, размножались они весьма энергично и расселились по всем первобытным океанам. Но через 200 миллионов лет численность кистеперых рыб стала сокращаться. Они начали вымирать. В пластах земли с возрастом 60 миллионов лет палеонтологи не нашли уже ни одного ископаемого целаканта. Решили, что они к этому времени вымерли. И вдруг такая находка — живой целакант. Воскресшее ископаемое!
Все произошло совершенно случайно. Рыболовный траулер вел промысел в своем обычном районе, в прибрежных водах западнее Ист-Лондона. Улов оказался неважным. Капитан Госен решил попытать напоследок счастья на отмелях у устья реки Чалумна. В трех милях от берега забросили трал. Он принес около полутора тонн разной мелочи, акул и… странную рыбу, закованную в панцирь из толстой чешуи. Профессор Смит, исследовав чучело этой рыбы (к сожалению, ее скелет и внутренние органы не удалось сохранить), назвал «воскресшего» целаканта латимерией в честь мисс Латимер.
Теперь, когда ученые знали, что древние кистеперые рыбы каким-то чудом дожили до наших дней, необходимо было поймать еще несколько экземпляров «живых ископаемых». Но через несколько месяцев началась вторая мировая война…
Прошло 14 лет. Дж. Смит все эти годы предпринимал отчаянные попытки поймать еще одного целаканта. Но тщетно. Латимерии точно и в самом деле вымерли.
Профессор Смит заказал в типографии листовки с изображением допотопной рыбы и многообещающей надписью: «Взгляни на эту рыбу. Она может принести тебе счастье!» Дальше на трех языках (английском, французском и португальском) говорилось, что тот, кто найдет еще один экземпляр кистеперой рыбы, получит премию в 100 фунтов стерлингов.
Но рыбу и счастье никто не находил.
«Иронические улыбки играли на губах французских натуралистов из Центрального института в Тананариве на Мадагаскаре. Да и возможно ли было не смеяться над этим комическим объявлением? Все равно как если бы на улицах Рима, Парижа или Лондона появилась фотография динозавра с подобной же подписью» (Франко Проспери).
Но Дж. Смит упорно занимался «целакантовой пропагандой». Вдвоем с женой он изъездил все побережье Юго-Восточной Африки. Они обнаружили свои листовки в самых глухих и неожиданных местах.
«На столбе негритянской хижины, на стене маяка, лавки, почты. Сколько раз какой-нибудь простой рыбак, узнав, кто мы, с гордостью предъявлял завернутую в тряпку или бумагу истертую до дыр листовку со знакомым изображением! Мы с облегчением убеждались, что тысячи и тысячи глаз ежедневно и тщательно проверяют каждый улов в поисках ящероподобной рыбы… И каждый раз, отправляясь к рифам за рыбами, я мечтал, что наконец-то увижу целаканта. Увы…»
Неизвестно, сколько бы продолжались поиски, если бы Дж. Смит не встретил капитана Эрика Ханта, владельца небольшой шхуны, плававшей между Занзибаром и Коморскими островами.
— Знаю я этих рыб, — сказал Эрик Хант, рассматривая изображение на листовке, — таких полно на Коморских островах. Островитяне используют их шершавую чешую для зачистки велосипедных камер.
Конечно, Дж. Смит не поверил Ханту. Но тот, расставаясь, пообещал:
— Итак, условились: как только найду целаканта, шлю вам телеграмму.
Мистер и миссис Смит улыбнулись этой шутке.
А через десять дней вдруг телеграмма: «Целакант… Хант».
Тут уж Смит долго не раздумывал. Правительство предоставило ему самолет, и он вылетел на Коморские острова.
А случилось это так. Рыбак с острова Анжуан Ахмед Хусейн в двухстах метрах от берега (глубина там была всего 40 метров) поймал здоровенную рыбину. Наутро он принес ее на рынок. Рыбак совсем уже было сторговался с одним покупателем, вдруг подходит к нему какой-то человек и советует:
— Эй, не продавай ее, это та самая рыба, о которой нам говорил господин Хант, — и показал листовку.
В 1954 году на Коморских островах поймали еще несколько кистеперых рыб. Одну удалось даже довольно долго сохранить живой. Находчивого рыбака, который доставил на берег живую кистеперую рыбу, звали Зема бен-Мади. Он поймал ее на крючок на глубине 255 метров недалеко от одного из Коморских островов. Зема бен-Мади правильно рассудил, что, если поместить редкостную добычу в чан с водой, она может умереть, пока лодка доберется до берега.
Догадливый Зема пропустил длинный шнур через пасть и жабры рыбы и пустил ее в море, размотав веревку, чтобы рыба могла плыть за лодкой на той глубине, которая ей больше нравится. Так, на буксире, доставил он латимерию к берегу, а там ее ждала восторженная встреча. Рыбу посадили в небольшую лагуну, отгороженную от моря камнями (по другим сведениям, в затопленную лодку), и начался веселый праздник. Жители окрестных деревень собрались в селении Мутзамуду, где в большом бассейне плавало плененное сокровище.
В песнях и плясках провели они ночь, празднуя удачу своего земляка. А виновница этого веселья, большая (в длину 1,5 метра и весом 40 килограммов) серо-голубая рыба, лениво ползала по дну лагуны на своих удивительных плавниках-лапах. Ночью ее большие глаза блестели, как два ярких огонька!
Но когда наступил рассвет, стало ясно, что латимерия совершенно не выносит солнечного света. Бассейн прикрыли брезентом, и рыба забилась в самый темный угол. После полудня она почувствовала себя совсем плохо, передвигалась с трудом и наконец перевернулась вверх брюхом. Когда с Мадагаскара прилетели на самолете французские ихтиологи, извещенные жителями Мудзамуду по телеграфу, они застали латимерию уже при последнем издыхании. Высокая температура воды, к которой она не привыкла, обитая в океане на значительной глубине, по-видимому, погубила ее.