— А Дерен, что он об этом думает?

— Ничего, так как научные публикации представляют для исследователей мертвый материал. Это только интерпретации и по ним невозможно снова провести анализ первоначальных данных, поскольку к ним не прилагается базовых медицинских документов. Но нашему другу пришла в голову идея использовать другой канал. Он снова начал поиски, на этот раз в банке данных Центра контроля заболеваний. Преимущество этих банков состоит в том, что они заносят в базу медицинские карты пациентов, таким образом, при появлении вопросов специалисты могут в любое время обратиться к ним.

— Он вернулся к точке отсчета.

— Да. И там… Бинго! Ему удалось получить первоначальные результаты различных исследований, которые велись вокруг этих трех эпидемий в Боснии, Пакистане и Китае, и в свете той информации, которую вы ему сообщили, по-новому оценить ситуацию. Сравнивая данные, он смог выявить кое-что невероятное.

— Что?

— Что-то вроде общей генетической подписи… По его мнению, если вирусы не обнаружили своей инфекционной природы в ходе исследований, так это потому, что на самом деле они были запрограммированы на свои жертвы.

— Как это?

— Узнавая каждую из них благодаря приемнику, присутствующему в их организме. Фактически индивиды, обладающие этой клеткой или особой молекулой, в тот момент составляли определенную группу, для которой вирус становился смертельным. Это объясняет, почему после нанесения быстрого и мощного удара биологические возбудители исчезли так же загадочно, как и появились.

— Это немыслимо! Но как убийцы могли знать, что та или иная группа индивидов обладала этим замечательным рецептором? Некоторые из атак явились причиной примерно двухсот смертей… Это невозможно!

— Вы ошибаетесь, Натан. Можно искусственно создать эти группы, управляя людьми, которых хотят заразить, что будет способствовать его появлению. Это можно сделать посредством продуктов, медикаментов, вакцинации. Что может быть проще для такой неправительственной организации, как «Одна Земля»? Им всего лишь нужно немного подождать, прежде чем ввести заразу, которая убьет избирательно. Никто не свяжет это с присутствием гуманитарных организаций.

Эта мысль была вполне убедительной. Теперь они имели дело не с обычной биологической угрозой, а с настоящим генетическим оружием…

— Ладно, хорошо… но вы намекаете, что было создано несколько возбудителей. Не понимаю, зачем убийцам брать на себя такой труд… Хватило бы и одного…

— Я пришел к тому же выводу, что и вы, но, по мнению Дерена, если довериться его гипотезе, что они пытаются остаться незамеченными, использование одного вируса рисковало бы привлечь к ним внимание. Регулярно меняя микроб, они снижают риск того, что исследователи установят между ними связь. Таким образом, они ограждают себя от возможных расследований со стороны таких учреждений, как Центр контроля заболеваний или Институт Пастера, чья политика, разумеется, состоит не в том, чтобы расходовать миллионы на изучение одного вируса, который убил сто человек и, возможно, никогда больше не появится.

Натан снова углубился в отчет Дерена. Вирусы были рассеяны на четырех континентах в таких государствах, как Россия, Сальвадор, Нигерия, Индонезия, Босния… Хотя эта информация была самой значимой, однако в ней не было следа, на который надеялся Натан.

— К сожалению, я не вижу здесь никакой связи между жертвами, которая помогла бы понять мотивы убийц, — сказал он.

— Я тоже, — согласился Вудс.

— Хотя ответ, несомненно, кроется где-то в этих строчках… А Дерен, у него есть соображения, зачем они хотели получить штамм испанского гриппа?

— Ну, по его мнению, у этого возбудителя есть некоторые особенности: первая — большая вирулентность,[51] вторая — способность распространяться быстро и в очень крупных масштабах, третья, и, вероятно, самая ужасающая, — против него не существует ни методов лечения, ни вакцин.

Вырисовывалась новая реальность, еще более тревожная.

— Это, возможно, означает, что они изменили цель… — сказал Натан. — Что теперь они хотят убивать не избирательно, а…

— В массовых масштабах… — продолжил Вудс. — И мы должны разоблачить их, прежде чем они приведут свой план в действие.

Мужчины замолчали.

— Что-то, должно быть, ускользнуло от нас, какая-то деталь… я чувствую, что мы близки к разгадке, — заговорил Натан.

— Давайте снова вспомним все элементы расследования, — предложил Вудс. — Один за другим. В конце концов мы что-нибудь обнаружим.

Натан согласился.

— Итак, наши убийцы располагают биологическим арсеналом, которому позавидуют Буш и его команда, — начал англичанин, — кто они, сколько их? Какую идею они защищают? Нам это неизвестно. Но мы знаем, что эта организация существует уже несколько веков и сегодня она скрывается внутри «Одной Земли».

— Безупречное прикрытие.

— Вторая загадка: вы, — продолжил Вудс. — Необъяснимые связи, которые соединяют вас с ними: ваше присутствие на борту «Полярного исследователя» и в Гоме в 1994 году. Не будем забывать о манускрипте Элиаса, владельцем которого вы являетесь…

— Вы забываете про мое детство, — вмешался Натан. — Учитывая последние детали расследования, можно подумать, что все началось во время моего пребывания в Институте Люсьен-Вейнберг, у Казареса, в 1979 году.

— Или, возможно, даже раньше, Натан. Что вы знаете о своих родителях? Кто вам сказал, что они не были связаны с этой историей? Почему убийцы заинтересовались десятилетним мальчишкой настолько, чтобы уничтожить все следы его пребывания в клинике?

— Я ничего не понимаю… — вздохнул Натан. — И что я делал с 1979 по 1994 год?

— У меня об этом нет ни малейшего понятия, но давайте попытаемся анализировать детали, которыми мы располагаем, ладно? Они вас знают, и вы их знаете… То, что они пытались вас убить, предполагает, что в вашем подсознании много информации о них и их это очень сильно беспокоит.

— Все это не годится, Эшли! Должно быть что-то еще.

Молчание.

— Я сейчас скажу вам, о чем я думаю, — снова заговорил Вудс. — Ваше прошлое скрывает загадку, ужасную тайну, в которой они увязли по уши. По моему мнению, вы преследуете очень четкую цель, что-то вроде мести… Размышляйте, черт возьми, это же ясно! Все, от смерти ваших родителей до помещения в психиатрическую больницу, ведет к этому следу. Устранив Казареса, они хотели уничтожить источник преступления, стереть данные, которые бы позволили к ним подобраться…

Натан закрыл лицо руками. Его одолевали новые сомнения.

— Но тогда зачем организовывать убийство таким образом? Зачем они оставили мне это… послание?

— Таким образом они подписали свое преступление, чтобы запугать вас. Чтобы вы перестали их преследовать…

— Но они могли бы меня убить. Я говорил с Казаресом несколькими часами раньше, они знали, что я собирался с ним встретиться. Стрелок из засады мог уложить меня одним выстрелом, и я бы даже не понял, что и как.

— Кто угодно мог туда нагрянуть, Натан. В том числе полицейские. Этот стрелок тоже мог попасться, и для них это сильно усложнило бы дело.

— Вероятно, вы правы.

— Хорошо. А если мы вспомним случай с этой молодой женщиной?

— Рода… Рода Катьей.

— Вы ведь не все о ней рассказали?

— Нет… тогда, в Париже, в гостинице, она пыталась меня лечить. А потом… я… очень грубо оттолкнул ее. До сих пор не могу понять, что на меня нашло.

— Вы не думаете, что она за вами следила, что эта встреча могла быть частью плана убийц?

— Вообще-то она спасла мне жизнь. И натолкнула на след демонов в Катале. Она попыталась мне помочь вернуть память… Но последние события пошатнули мою уверенность. Я думаю, что… Да, есть вероятность, что она замешана в этом деле.

Впервые Натан четко сформулировал свои сомнения насчет Роды. Подозрения Вудса были более чем обоснованными, но Натану не удавалось смириться с мыслью, что все это было лишь обманом. Он закрыл глаза, чтобы попытаться справиться с охватившей его грустью, смешанной с яростью.