«Палестинские люди», жившие не позже пятидесяти тысяч лет тому назад, являются промежуточным звеном между неандертальцем и человеком современного типа.

На Северном Кавказе М. А. Гремяцким найдена в отложении реки Подкумок (в Пятигорске) неандерталоидная подкумская черепная крышка. Она хранится в Антропологическом музее при Московском университете, ожидая опубликования.

Таким образом, находки последних пятидесяти лет окончательно разрешили вопрос о «недостающих звеньях» в родословной человека.

Если во времена Дарвина и Энгельса наука располагала только черепной крышкой неандертальца, то теперь в ее распоряжении имеется огромный, тщательно проверенный и изученный материал, заполняющий все основные звенья в физическом развитии человека со времени его выделения из царства животных. Мы имеем налицо непрерывную цепь развития от ископаемого антропоида до современного человека.

Ископаемый «новый человек» (неоантроп), с физическими особенностями современного человека, появился еще до современного геологического периода, то есть в такие времена, от которых до нас дошли лишь ископаемые остатки животного мира. Ископаемый «неоантроп» имел некоторое отличие от современного человека. Так называемые кроманьонские, гримальдийские, ориньякские, асселярские и прочие люди (они названы так по местностям, где найдены их останки) очень сильно напоминают современных людей разных рас; однако их нельзя отождествлять с современными расами.

Советские ученые уже в начале 1930-х годов открыли смену трех ступеней в процессе превращения ископаемого антропоида в человека: 1) обезьянолюди, 2) древние люди (палеоантропы) и 3) новые люди (неоантропы). Советские антропологи объединили всех ископаемых и современных людей в единый человеческий род с подразделением на три подрода, состоящие в свою очередь из видов: 1) обезьянолюди (питекантроп, синантроп, гейдельбергский обезьяночеловек), 2) древние люди (неандерталец, неандерталоид), 3) новый человек (ископаемый, современный).

Замечательные открытия последних десятилетий позволили науке не только пролить свет на родословную человека, не только определить физические особенности ископаемых людей, но и выяснить, как жили ископаемые люди, как они добывали себе средства к существованию, как они вели борьбу с природой, как складывались их отношения друг к другу и к окружающему миру.

При раскопках удалось обнаружить в земле множество орудий первобытных людей, остатки их жилищ, их пищи, их святилищ и погребений, а по этим находкам наука шаг за шагом начала восстанавливать хозяйственную деятельность и общественный строй ископаемого человечества.

Если Буше де Перту около ста лет тому назад приходилось выдерживать жестокую борьбу с казенной наукой, отстаивая свой взгляд на найденные им каменные орудия, то теперь никому и в голову не придет оспаривать принадлежность искусственно обработанных камней, находимых в земле, именно ископаемому человеку. В любом историческом и антропологическом музее можно видеть теперь огромные коллекции предметов, являющихся памятниками труда и искусства ископаемого человека. Здесь и грубо отесанные куски кремня, здесь и мелкие, с человеческий ноготь, кремневые осколки, так называемые микролиты, здесь и неуклюжие каменные топоры, и разрисованная галька, и разукрашенные изделия из кости и рога, и копии с рисунков, оставленных первобытным человеком на стенах и сводах пещер, и многое другое.

Много замечательных находок подобного рода, переносящих нас в «дремуче-древнюю», как выразился Энгельс, старину, сделано и на территории СССР.

На берегу Дона, например, в селении Гагарине, близ Липецка, было обнаружено жилище доисторического человека, тщательно исследованное в 1928–1929 годах.

Все внутреннее пространство этого жилища было заполнено кремневыми и костяными изделиями, кусками охры, осколками кремня и кости. Наряду с шестьюстами кремневыми орудиями отсюда было извлечено много других изделий из бивня мамонта, среди них шесть статуэток, представляющих изображения женщин.

В другом месте, за тысячи километров от Гагарина, в селении Мальте, близ Иркутска, были найдены не только кремневые и костяные изделия первобытного человека, не только различные украшения (бусы из камешков, рыбьих позвонков и слоновой кости), но и многочисленные остатки животных (бизонов, пещерных львов и др.), которые теперь давно вымерли в Сибири, но на которых еще охотился первобытный человек.

Находки подобного рода исчисляются в разных странах сотнями. «Каменная летопись» первобытной истории человечества каждый год заполняется новыми страницами.

Как же наука расшифровывает эти археологические находки, которые сами по себе являются немыми? Как наука узнает о назначении тех орудий, которые находят рядом с останками ископаемых людей или отдельно от них? Каким образом наука разгадывает смысл рисунков, оставленных первобытными художниками?

Здесь на помощь догадкам археологов приходят материалы этнографии. Этнография — наука, изучающая как жизнь сохранившихся дикарских и варварских племен, не имеющих своей письменной истории, так и пережитки незапамятной старины у цивилизованных обществ.

Этнография — такая же молодая наука, как антропология и первобытная археология.

Мы уже знаем из первых страниц этой книги, что до XVIII века у народов Европы существовали самые нелепые представления как о животном мире, так и о человеческом населении земли. Даже среди образованных людей пользовались доверием всякие небылицы, возникшие в древности и в средние века.

Лишь с конца XVIII века началось научное исследование быта народов и племен, которые в течение тысячелетий были отрезаны от культурного мира и за которыми укрепились названия дикарей и варваров.

И теперь в некоторых отдаленных углах земного шара сохранились племена, которые еще не знают разделения общества на классы, не знают частной собственности, металлических орудий, письменности и т. д.

В 1924 году на внутренней территории острова Новая Гвинея, куда ни разу до тех пор не проникали европейцы, обнаружили целый ряд деревень на сваях, населенных темнокожими папуасами. Эти туземцы не знали ни железа, ни письменности, ни торговли, ни разделения на классы. Несколько позже — в 1934–1935 годах — стало известно, что на той же Новой Гвинее живут еще около двухсот тридцати тысяч папуасов, которые до сих пор пользуются исключительно каменными орудиями.

В настоящее время с этими нелепыми теориями покончено.

С тех пор как великий основоположник марксизма Фридрих Энгельс в своей классической работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) материалистически подошел к колоссальной груде этнографических данных, накопленных наукой, дикари и варвары обрели свое правильное место в истории человечества.

Великий русский ученый Н. Г. Чернышевский писал:

«Каждое племя, стоящее на одной из ступеней между самым грубым дикарством и цивилизациею, служит представителем одного из тех фазисов исторической жизни, которые были проходимы европейскими народами в древнейшие времена. Поэтому этнография дает нам все те исторические сведения, в которых мы нуждаемся. Как восходя от подошвы горы к ее вершине, мы в один день видим физическую жизнь, принадлежащую всем временам года, — у подошвы желтеющие нивы осени и лета, выше яркую зелень весны, еще выше первое таяние снегов, и наконец царство зимы, — так, перенесясь в пустыни Америки, в степи Азии и Африки, мы переносимся в жизнь тысячелетия, предшествовавшего периоду греческой цивилизации; обозревая острова Великого Океана, проникаем еще далее в глубь веков… Каковы нравы и учреждения одного пастушеского племени, таковы есть и были нравы и учреждения всех племен, когда они стоят на той же ступени развития; каковы ныне обычаи австралийцев, таковы же были обычаи всех племен, когда они были в том же периоде младенчества»[5].

В этих словах великий революционный демократ образно передал значение изучения «отсталых» народов для истории первобытной общины.