— Ричард, это было много лет назад.

— Ты не чувствуешь своей вины?

— Чувствовала. Конечно, чувствовала.

— Да, ты права, все в прошлом, — сказал он, отодвигаясь. — Но мне не удается в душе оправдать себя. Мы ходим с невинными лицами праведников и заставляем других думать о нас лучше, чем мы есть на самом деле. Мне противно так жить. И даже то, что брат женился, не снимает остроты ситуации. Все было бы по-другому, найди мы в себе семь лет назад силы рассказать ему откровенно о том, что произошло. Да еще этот ваш дурацкий выигрыш... Я же понимаю, что такие деньги на дороге не валяются. С милым рай и в шалаше только в сказках, дорогая... Что я тогда мог бы тебе дать? А миллион в наследство помог бы вам обустроиться, завести собственное дело. Получалось, как ни крути, что я специально вторгся в ваши отношения, чтобы разрушить все хорошее до основания.

— Ты все еще остаешься в плену старых заблуждений, как, впрочем, и я когда-то. После того как ты уехал, — грустно произнесла она, — мне очень хотелось загладить свою вину. Я оставалась с Чарльзом, пытаясь изобразить образцовую подружку. Но разве ты не видишь? — Она придвинулась к нему. — Все усилия оказались напрасны. После того как мне довелось испытать близость с тобой, я узнала, что значит чувствовать себя по-настоящему живой. Мне так хотелось, чтобы это повторилось, даже если ужасное чувство вины будет преследовать меня.

Он заставил себя остаться равнодушной к ее откровенным словам:

— Ты, как и я, струсила и не сказала Чарльзу всего.

— Вот тут ты не совсем прав. — Она вздохнула. — Когда тебя не было рядом, я не была уверена насчет нас. Но я была в долгу перед Чарльзом и должна была сказать ему хотя бы часть правды. Пришлось признаться ему, что у меня появились чувства к другому мужчине. — Когда она взглянула на него, ее улыбка сделалась холодной и замкнутой. — Поверь мне, Ричард, Чарльз не был ужасно расстроен из-за нашего разрыва. Мы и сами расстались бы спустя несколько месяцев.

Ричард изучал реку, мутно-серую под темнеющим небом. Будь он проклят, если все еще не желал ее страстно и если его кровь не бежала как бешеная по жилам, так что ему едва удавалось справляться с собой. Он аккуратно наклонился вперед и оперся локтями на колени, изо всех сил стараясь не смотреть на Линду.

Его возлюбленная порвала с Чарльзом не из-за их предательства! Это было открытием. Получается, что их сексуальное приключение вовсе не было для нее просто глупой, опрометчивой ошибкой подростков.

— Ты говоришь, что ваши отношения с Чарльзом все равно закончились бы? — Он не смог скрыть надежды, внезапно прорезавшейся в голосе.

Глаза Линды широко распахнулись, поскольку она тут же почувствовала это.

— Я... я не знаю до конца. Возможно, мы бы продолжали встречаться, а затем поженились и жили бы просто как лучшие друзья.

Ричард почувствовал себя висящим над пропастью:

— Вот видишь!

— Хотя, если честно, я не могу представить, что такая жизнь продолжалась бы долго. Это было бы удобно, но не совсем то, что нужно. — Она склонилась к нему, ища сочувствующий взгляд. — Это именно те слова, которые ты хотел услышать? Тебе нужно было удостовериться в том, что мой разрыв с Чарльзом не был твоей виной?

— Я хотел всего лишь, чтобы ты рассказала все, как было на самом деле. Мне нужно было услышать правду.

Она коснулась его руки.

— Правду! На самом деле всю правду не хотелось бы ворошить даже мне самой... — Линда вдруг осеклась, почувствовав, что подошла к опасному краю. Есть вещи, о которых даже самый близкий, самый желанный мужчина не должен знать. Эта тайна принадлежит ей одной, и никогда ни одна живая душа не коснется ее. Ей также не следует оборачиваться назад, воскрешая в памяти тот кошмарный вечер, когда они с Чарльзом вдруг решили прогуляться на велосипедах...

Он ждал, что Линда поведает нечто, что поможет ему еще лучше разобраться в сложившейся ситуации, но девушка лишь прерывисто вздохнула и не стала ничего объяснять. Ричард не был уверен, но ему показалось, что он заметил какой-то странный блеск в ее глазах, будто она не могла заставить себя до конца довериться ему.

Это понятно, подумал он горько. Как можно верить тому, кто, поджав хвост, словно нашкодивший кот, удрал без оглядки и за все это время даже не поинтересовался, как там она сама! А встретившись спустя столько лет, вновь поставил ее в известность, что ни сегодня-завтра покинет родные края. Неудивительно, что Линда стала слишком осторожна, чтобы доверяться ему до конца.

Он накрыл ладонью ее руку и, замирая оттого, что она не шарахается от него, нежно погладил тонкие прохладные пальцы.

— Ричард, безрассудный и дикий! — прошептала она. — А ты не такой страшный, каким показался мне вначале.

6

Да, сейчас, спустя столько лет, все произошедшее с ними кажется эпизодом из фильма про чужую жизнь. И вовсе не они сами, а выучившие роли актеры произносили тогда откровенно-страстные фразы, обнимались, проваливаясь в чувственную бездонную пропасть боли и наслаждения...

Первый их неумелый юношеский поцелуй был как бы пробным. Они, обуреваемые смущением и страхом перед неизведанным, едва лишь соприкоснулись губами. Ричард просто не верил в происходящее. Неужели Линда действительно хотела, чтобы он ее поцеловал?

Девушка благоухала как дикая роза. Ее пушистые распущенные волосы слегка коснулись его щеки, когда он потянулся за новым поцелуем. Руки дрожали. Ричард не был уверен, что смеет прикасаться к ней, но вдруг осознал, что именно это уже и делает, и жадно прижался своими горячими твердыми губами к ее нежному пухлому рту. А его сильные руки уверенно скользнули по ее спине.

Он сжал ее в своих объятиях, прижимая к себе так плотно, что почувствовал прикосновение ее груди к своему телу. Линда нервно сглотнула, и он услышал стон, вырвавшийся из глубин ее существа.

— Ежик, — выдохнул он прямо ей в губы. Его сердце молотом билось о грудную клетку, — я всегда хотел этого с тобой, но... — Она прервала его возбужденную речь упоительным поцелуем, ее пальцы запутались в его волосах.

— Знаешь, мне все равно, не думай ни о чем, — пробормотала она, на секунду оторвавшись от него, чтобы перевести дыхание.

Ричард тоже не мог заставить себя прекратить целовать ее. И лишь спустя какое-то время обреченно произнес:

— А как же Чарльз?

— Молчи, — сказала она. — Не спрашивай больше об этом.

Ее глаза были тогда такими же жгучими, дикими и безрассудными, как и ее руки. Линда сорвала с него рубашку, обвила руками его шею, откинула назад свою прелестную головку со струящимися золотыми волосами.

Он поцеловал девичью изогнутую шею, почувствовал, как ее частый пульс колотится у его горячих жаждущих губ.

Линда прижалась к нему, изогнувшись дугой, когда его язык опустился в теплую долину между ее грудей.