Крошка-Смерть нервно подрагивала в руке Билли. Уже около двух дюжин пчел кружилось вокруг него, а гнездо скрылось в облаке разъяренных насекомых. Билли вскинул револьвер и выстрелил. Ель будто взорвалась и разлетелась гнилой трухой и щепками; вниз обрушился ливень меда.

— Да! — победно прошептала Крошка-Смерть.

…Билли мчался вниз по склону. Позади и над ним жужжали пчелы, но ни одна не решалась ужалить его. Билли подумалось, что они оглушены выстрелом. Он засмеялся. Крошка подхватила его радостный смех.

Билли не помнил, чтобы когда-либо прежде у него вот так пела душа. Пробежав еще сотню метров, он в изнеможении повалился на землю. Его грудь тяжело вздымалась; он чувствовал себя уставшим, но спасенным. Билли вдыхал ароматы трав и хвои, смешанные с запахом свободы, принесенным ветром с холмов. Было очень приятно вот так лежать на земле, сжимая в руке Крошку-Смерть.

Затем Билли вдруг осознал, что уже смеркается. На небе появились первые звезды. А ведь ему наказали вернуться домой до заката. Он припустил к дому.

— Не бойся, — сказала Крошка-Смерть.

— А я и не боюсь.

— Не лги мне. — Она весьма чувствительно завибрировала в руке Билли.

У дома его уже поджидал Марк. Он стоял, слегка расставив ноги, и приглаживал пятерней челку на голове с таким видом, будто занимался этим целые дни напролет. Да, наверное, так оно и было. Он оглядел Билли, словно одновременно и ненавидел его, и радовался его появлению.

— Отец уже справлялся о тебе. Он сказал, что надо бы выпороть тебя до крови.

Марк двинулся на Билли. Билли отлично представил, что последует дальше. Он вспомнил, что все предыдущие попытки бегства не приносили пользы. Но разлетевшееся вдребезги гнездо пчел-убийц он помнил не менее отчетливо.

Билли нацелил Крошку-Смерть в грудь брата.

— Какого черта?.. — завопил Марк. — Что ты делаешь, Билли? — Злоба на его лице уступила место испугу.

Крошка-Смерть безмолвствовала, но Билли понял значение вибрации в своей руке: «Ну же, давай!»

Перед его внутренним взором встало перекошенное ненавистью лицо брата, орущего на него. Затем Билли представил себе, как это лицо разлетится фейерверком кровавых брызг. Достаточно нажать на спусковой крючок, и…

Билли на секунду заколебался, и Марк прыгнул на него. Оба повалились в кусты перед дверью. Ветки и шипы болезненно хлестнули Билли по спине. Марк взгромоздился на грудь Билли и, пока тот судорожно пытался вздохнуть, вырвал из его пальцев Крошку-Смерть и прижал своими ножищами руки Билли к холодной земле.

— Вот так штучка! — Марк с интересом осмотрел револьвер.

— Отдай! — взмолился Билли. — Она моя!

Он рванулся что было сил, Марк сосредоточил все свое внимание на борьбе с ним, и зажатая в его правой руке Крошка-Смерть оказалась всего лишь в нескольких дюймах от пальцев Билли. Билли попытался дотянуться до нее, но Марк отдернул руку и с подозрением спросил:

— Она?.. Да ты, парень, окончательно рехнулся! Это же револьвер. Где ты его взял?

Билли не ответил, и Марк стал выкручивать мальчишке левую руку.

— В лесу, — наконец выдавил Билли.

— В лесу? Врешь! Ты украл его! Украл у отца! Знаешь, что он сделает, если найдет у тебя свой пистолет? Размозжит им твою тупую башку, вот что!

Как Билли ни старался, высвободиться не мог. Марк был значительно тяжелей и сильней. Все кончено. Счастливый день, проведенный с Крошкой-Смерть, рассеялся, точно утренний сон, а наяву остался безжалостный Марк, подмявший Билли.

Голову пронзила боль, мир потемнел. Билли прекратил борьбу с Марком и зажмурил глаза. Откуда-то издалека донесся голос брата:

— Но если мы скажем отцу, что ничего не знаем о пистолете, то он решит, что его украл кто-то из работников. — Марк перестал давить ногами на руки Билли. — Но, конечно, револьвер останется у меня. Зато ты будешь цел. Ну как, согласен?

Билли не ответил, услышав металлические пощелкивания: по-видимому, Марк вращал барабан револьвера.

— А пуль-то нет, — сказал Марк. — Ты, идиот, целился в меня из незаряженного оружия.

Нет пуль? Неужели в револьвере было только два патрона?

— Не веришь? — с ухмылкой спросил Марк.

Он установил барабан в боевую позицию, прижал теплый ствол ко лбу Билли и нажал на спусковой крючок.

Клик-к!

Выстрела не последовало.

Билли медленно приходил в себя. Значит, в револьвере было только два патрона. К тому же один из них — холостой. Ведь когда Билли хотел свести счеты с жизнью, прозвучал выстрел, но пуля не вылетела. Да и беседы с Крошкой-Смертью, наверное, просто пригрезились…

— Слушай, а вдруг я принес пули с собой и уже зарядил револьвер? — сказал Марк. — Что ж, посмотрим, посмотрим.

Клик-к!

Билли опять вздрогнул. А может быть, в барабане револьвера вообще нет пуль, пока Крошка-Смерть того не захочет? Ерунда, нет никакой Крошки. И пуль нет. Только Билли. И его глупый сон знойным летним днем.

— Испугался, приятель? Ты проиграл свой револьвер!

Клик-к!

Нет! Крошка-Смерть существует. У Билли есть Друг!

Билли извернулся и ударил коленями в спину Марку. Тот охнул, дернулся и вдавил ствол Крошки-Смерть в лоб Билли. Ствол завибрировал — слабо, но ощутимо.

— Будь по-твоему, — сказал Билли. — Бери себе мой револьвер.

— Конечно, возьму. Я…

Билли рывком высвободил обе руки. Марк пытался удержать его под собой и потому Билли удалось вырвать из его рук Крошку-Смерть. По-прежнему прижатый к земле, он навел ее дрожащей рукой брату в грудь.

До свидания, Марк.

Билли слегка надавил на спусковой крючок…

Крошка-Смерть завибрировала в его руке сильнее прежнего, призывая к действию. Если только Билли нажмет на спусковой крючок, она создаст в своем барабане патрон, и пуля, вылетев из ствола, пронзит сердце Марка. Марк упадет, из раны в его груди потечет на землю кровь, по его телу пробежит судорога, челюсть безвольно отвиснет, а уставленные в небо глаза вскоре остекленеют.

Билли убрал палец.

С крыльца вдруг послышался крик отца:

— Живее в дом! Вы, оба! Если пожелаете, продолжите драку в спальне!

Марк встал. Встал и Билли, пряча Крошку-Смерть за спину. Отец уставился на него, скривив рот, будто съел тухлятину. Был он высоким, худым, стоял прямо, изображая из себя важную персону. К лицу приклеились жидкая борода и усы: одевался он обычно в потрепанные голубые джинсы и выцветшую зеленую рубаху. Как всегда к вечеру, глаза его налились кровью. Он повернулся и вошел в дом, захлопнув за собой дверь с такой силой, что в гнезде под навесом гневно зажужжали пчелы.

— Отдай пистолет, — велел Марк.

— Пошел к черту! — вскричал Билли. — Господи, да ты дурак! — Билли сейчас был не меньше зол, чем несколько часов назад, когда пытался застрелить себя. А ведь прежде он не осмеливался повышать голос на старшего брата. Только что Билли мог убить Марка, а этот идиот еще отдает ему приказы. Марк обязан ему жизнью, хотя, наверное, и не подозревает об этом. — Ты дурак набитый! А если я заряжу пистолет и продырявлю тебя насквозь?! А? Или разобью тебе камнем башку во сне? Заруби себе на носу: я тебя больше не боюсь! Запомни, если ты еще раз хоть пальцем тронешь меня, я тебя убью! Обещаю.

Голос Билли из яростного крика постепенно превратился в змеиный шепот. Он прежде и не подозревал, что способен на такую дикую ненависть. Билли повернулся и направился к входной двери. Марк, скривив губы, завороженно глядел ему вслед, но, как только Билли подошел к двери, закричал:

— Кусок дерьма!

— Почему ты не воспользуешься моей помощью? — спросила шепотом Крошка-Смерть. Билли, не ответив, сунул ее за пояс.

В кресле спиной к входной двери сидел отец.

— Билли, — сказал он, не отрываясь от прошлогоднего журнала. — Если я устанавливаю правила, следовательно, на то есть веские причины. Тебе прекрасно известно, что наша семья ужинает ровно в шесть. Сегодня ты опять опоздал, и я обязан тебя наказать. Отправляйся в постель голодным.