«Черт, да она шикарная».

— Эта блондинка там внизу — Роксана Станковская. Мы с ней знакомы. Она могла меня узнать, — объяснил он.

Лили застонала и закатила глаза.

— Ты серьезно?? Я, бл*дь, месяцами выслеживала этих людей, и тут объявился ты и все мне запорол! Ну ты и скотина. Если бы ты просто пошел своей дорогой, все было бы хорошо! Я не имела к тебе никакого отношения, она бы меня не узнала. Теперь они могли увидеть нас вместе. Де Сант, ты полный придурок, — прорычала она.

Он никогда не слышал, чтобы она так разговаривала. Он помнил ее взбешенной, расстроенной и печальной, но только не полной ненависти. Очевидно, время не смогло смягчить боль, которую он ей причинил.

— Эй, я не знал, что ты тут объявишься, не знал, что будешь тут танцевать с одной из моих мишеней. Почему ты никогда не делаешь то, что тебе велят? Я оставил тебя не просто так! На то была веская причина! — раздражённо бросил он.

Она приблизилась к нему вплотную.

— Мне плевать, почему ты меня оставил. Записка? Гребаное письмо? Ты что, девчонка? Не мог сказать это мне в лицо? Чёртов ссыкун. Ты проиграл, Де Сант. Уйди с дороги, или тебе не поздоровится, — пригрозила она.

«Боже мой, да у нее выросли яйца. Чем ты занималась, дорогуша?»

— Ты стала еще стервознее, чем раньше. Что ты делала все это время?

— Это не твое дело.

— Ты здесь, а значит, теперь ты — моё дело.

— Ты затрахал, Де Сант.

— Еще нет, но вот если бы у нас было побольше времени.

Она хотела было что-то ответить, но остановилась. Казалось, Лили на секунду задержала дыхание, даже закрыла глаза. Успокоившись, она снова их открыла и посмотрела прямо на него. Было очевидно, что она изо всех сил старается держать себя в руках.

— У меня нет на это времени. Ты прав, мы здесь по одной и той же причине. Я не хочу, чтобы все пошло наперекосяк, так что давай договоримся. Можешь забрать Дамиано — за его голову назначена приличная награда. За Станковского — ничего, так что оставь его мне. Ты получишь вознаграждение. Я отомщу. Мы оба окажемся в выигрыше, — предложила она.

Он покачал головой. Нравится это Лили или нет, но он дал ей слово. И он его сдержит.

— Мне не нужно вознаграждение. Я хочу закончить то, что начал.

— То, что я начала. У тебя нет к нему никаких претензий, и ты это знаешь, Де Сант, — заметила она.

— Меня зовут Марк.

— Твое имя не имеет значения. Мы зря теряем время.

— Это ты зря теряешь время.

— Мне что, это снится?? Де Сант, заткнись и вали отсюда! — закричала она на него.

— Продолжай разговаривать со мной в том же духе, и мы посмотрим..., — начал было угрожать он, но тут вдруг уловил какой-то звук.

Шаги у подножия лестницы.

— Черт, — прошептала Лили.

Марк зарычал, схватил ее за руку и потащил в ближайшую комнату. Он закрыл за ними дверь и, прижав ее к стене, уперся руками в стену по обеим сторонам от Лили. Они замерли на месте и прислушались.

— Видишь, к чему привело твоё нытьё? — прошептал он. — Теперь мы оба окажемся по уши в дерьме.

— Моё нытьё? Странно, что ты вообще меня расслышал из-за своего раздутого эго! — прошипела она в ответ.

Он зажал ей рот ладонью.

— Пожалуйста, принцесса, стой тихо, а то нам больше не придется беспокоиться о том, где найти Станковского, потому что он сам нас найдет, — предупредил он.

Лили свирепо на него зыркнула, и тут Марк невольно вскрикнул, поскольку она впилась зубами в мясистую часть его ладони.

— Не называй меня так! Вообще никак меня не называй! Отпусти меня, и я сама разберусь с этой ситуацией! — сказала она, прижимаясь к его груди.

— Лили, ты не в состоянии справиться с такими ситуациями. Ты слишком много на себя берешь, — сообщил он ей.

— Мы готовились к этой ситуации целых шесть месяцев, не указывай мне, что я могу, а что нет. Отпусти меня, — приказала она.

— Мы?! — спросил он, уставившись на нее и на мгновение забыв о шагах.

— Предупреждаю тебя, Де Сант.

— Что это ещё за «мы»? — настаивал он.

Ответа он так и не получил. В коридоре послышались тяжелые шаги, и они оба тут же замолчали. Кто бы это ни был, шел он медленно. Почти крадучись. Словно искал что-то.

Или кого-то.

Пока Марк обыскивал дом, он заметил, что по лестнице то и дело поднимались люди. Хихикающие женщины и пьяные мужчины, которые потом вместе заваливались в пустые комнаты. По-видимому, не все из них незаметно сбегали сюда с целью убить хозяев дома, и поэтому на них никто не обращал внимания.

— Мы не можем просто так здесь стоять. Они осматривают комнату напротив, — прошептала Лили.

Марк взглянул на нее сверху вниз, и она уставилась на него большими остекленевшими глазами. В комнату пробивался лунный свет и падал прямо ей на лицо. Они ругались и спорили, и он все еще не мог поверить, что стоит с ней в одной комнате, но Марк все это переборол и придумал план. Он ей улыбнулся.

— Я бы сказал, прости, но даже не подумаю сожалеть.

— Сожалеть о чём?

Он впился губами ей в губы, прижавшись к ней всем телом. Она издала приглушенный крик и толкнула его в грудь, но он не пошевелился. Марк обхватил ладонями ее шею и застонал. Ему казалось, что он помнил, какой нежной была ее кожа, но воспоминание не шло ни в какое сравнение с оригиналом. Словно атлас. Словно шелк. Словно маленький кусочек рая.

— Перестань! Или я действительно тебя пристрелю! — пригрозила Лили, когда он наконец оторвался от ее губ.

— Лили, — выдохнул он, скользя губами по ее подбородку. — Слышишь? Они в холле. Они придут сюда и задумаются, что за дела могут быть у двух людей в этой комнате.

— Это не значит, что у тебя есть право...

— Заткнись, Лили, и постарайся быть убедительной.

Он услышал, как дернулась дверная ручка, и это, видимо, возымело своё действие, потому что Лили вздохнула, и уже в следующую секунду целовала его в ответ. Как в старые добрые времена. Марк снова застонал. Ну и пусть всё это понарошку. Если это означает, что фантазии, которые одолевали его последние полгода, воплотятся в жизнь, он этим воспользуется.

«Боже, дорогуша, я по тебе скучал».

ДЕНЬ ДВЕСТИ ТРИНАДЦАТЫЙ

Слова «шок» недостаточно, чтобы описать те чувства, что испытала Лили, когда, подняв глаза, увидела в зале уставившегося на нее Марка. Кто угодно. Возникни перед ней буквально кто угодно — ее отец, Микки Маус, Гитлер — она бы удивилась гораздо меньше. Марселя Де Санта для нее больше не существовало. Он был плодом ее воображения, чем-то, что обычно появлялось поздно ночью, когда она оставалась одна и с тоской вспоминала опасные периоды своей жизни.

И потом, разве он не должен быть в Бразилии?! Где-нибудь... где ее нет?

«И неужели он и раньше был таким красивым?! Это просто несправедливо, что такой кретин может быть таким красивым».

Танцевать с ним было плохой идеей. Они, как всегда, ругались, но на этот раз все было по-другому. Она его ненавидела. Он ей солгал, он ею манипулировал и бросил. Сказал, что она недостаточно хороша, а потом велел ехать домой. Она его презирала.

И все же он ее обнимал, его глаза казались такими голубыми, и ей так сильно его не хватало.

«Крысеныш».

Ну и, конечно, наряду с перепалками появился и еще один их старый друг — невезение. Не успела Лили опомниться, как ее потащили наверх и затолкали в спальню. Они спорили. Целовались.

В общем, всё как в старые добрые времена.

Дверь спальни распахнулась, но она этого почти не заметила. Ладони Марка пробежали по ее телу, сжали ей груди. Он опустил одну руку и, скользнув ею по бедру к заднице Лили, рванул ее от стены и притиснул к себе. Она провела ладонями по его груди и, просунув их под пиджак, погладила ему спину. Слегка прикусив его нижнюю губу, она услышала еще один стон, а затем ей в рот ворвался его язык.

«Я притворяюсь, притворяюсь. Мне это совсем не нравится. Нет, неееееет».

В комнату вошли люди. Кто-то стал выкрикивать по-испански какие-то вопросы. Марк не обратил на них никакого внимания, зато рука у нее на заднице внезапно дернулась и, схватив Лили за бедро, резко подтянула его вверх. Она демонстративно расстегнула его ремень, а губы Марка тем временем скользили вниз по ее шее, оставляя за собой дорожку влажных поцелуев. Его руки снова легли ей на грудь, и он так рванул на ней блузку, что разлетелись пуговицы. Одна рука проникла ей под топик, и Лили вдруг стало все равно, что на них смотрят. Марк снова к ней прикасался, остальное не имело значения.

— Прошу прощения! — рявкнул чей-то голос. — Вам нельзя здесь находиться. Уходите.

Свободной рукой Марк порылся в кармане и вытащил пригоршню песо. Затем протянул их ближайшему охраннику.

— Мы уйдём через двадцать минут, — выдохнул он, сунув деньги в открытую ладонь.

— Двадцать минут? Господи, какое разочарование, — хрипло рассмеялась она и застонала, когда его рука сжала ей грудь.

— Хорошо. Двадцать минут. Мы вернемся, и вы покинете комнату, — предупредили их.

Но ни один из них не смог ответить, поскольку их губы снова встретились, а языки соприкоснулись.

Умом она понимала, сколько времени прошло с тех пор, как он ее оставил, но ее тело словно совсем этого не заметило. Оно вспомнило его прикосновения, будто они еще вчера были вместе, будто с тех пор не прошло и минуты. Все стало только хуже. Ее мозг проделал хорошую работу, притворяясь, что с Марком покончено. Но тело все эти шесть месяцев его жаждало. Тосковало по нему. Не понимало, почему он ушел.

Эта мысль привела ее в чувство, и Лили резко его оттолкнула. Оба тяжело дышали. Брюки Марка были расстегнуты, блузка Лили распахнута. Ее матовая губная помада размазалась по его губам и подбородку. Она глубоко вздохнула и провела руками по бедрам.

— Ладно, нам нужно немедленно со всем этим разобраться, — сказала она ему.

— Хорошо, — согласился он, хотя и выглядел немного обалдевшим.

Она подавила желание ухмыльнуться.

— Я пришла сюда не ради тебя. Ничего из того, что я делала последние полгода, не было ради тебя, — солгала она. — Ты не имеешь к этому никакого отношения. Ты никогда и не имел к этому отношения, за исключением пары недель в Африке. И я не позволю тебе снова все испортить, Де Сант. Когда мы выйдем из этой комнаты, ты покинешь дом, а я закончу эту работу.