Не дало ощутимых результатов наступление Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта в марте (к концу марта соединения генерала И.И. Федюнинского продвинулись на 22 км. — Примеч. авт.) и апреле 1942 года. Оно опять-таки протекало медленно, часто приостанавливалось из-за отсутствия резервов и материально-технических ресурсов (танки, боеприпасы, возимая артиллерия и др.). Эти остановки-паузы были довольно значительны, причем происходили они разновременно для обоих фронтов.

Ленинградский фронт, к примеру, израсходовав свои ресурсы, прекращал наступление, а Волховский, пополнившись людьми и материальными ресурсами, наоборот, приступал к его продолжению после паузы. Но вот начинала наступать 54-я армия Ленинградского фронта, а к этому времени войска Волховского фронта фактически уже остановились (в дополнение ко всем нашим неудачам германское командование, воспользовавшись тем, что 4-я армия Волховского фронта особой активности не проявляла, сняло часть сил в ее полосе и перебросило их против 54-й армии. — Примеч. авт.). Подобная несогласованность действий фронтов была на руку командованию противника. Располагая автотранспортом и используя хорошую сеть дорог, он имел возможность маневрировать резервами, сосредоточивать силы на направлениях наших ударов и легко их парировать. У основания вклинения 2-й ударной армии враг прочно удерживал район Спасская Полисть, Любцы и контратаками с севера и юга вдоль железной дороги и шоссе Новгород — Чудово все время сужал пробитую в его фронте брешь. В результате этих контратак, проведенных силами 269-й и 250-й пехотных дивизий (250-я пехотная дивизия вермахта была сформирована в 1941 году из антикоммунистически настроенных испанских добровольцев и неофициально получила название «Голубой» («Синей») дивизии из-за синей форменной рубашки фалангистов, которые в свою очередь являлись основным контингентом этого соединения. — Примеч. авт.), немецкому командованию к 26 марта удалось соединить свою чудовскую и новгородскую группировки, создать внешний фронт по реке Полисть и внутренний фронт по реке Глущица. Таким образом, коммуникации 2-й ударной армии и нескольких соединений 59-й армии были прерваны. С этого момента началась трагедия для советских войск, практически оказавшихся в окружении. Ее можно было предотвратить, если бы наше командование более внимательно отнеслось к обеспечению флангов наступающей ударной группировки. Начавшиеся еще в феврале настойчивые контратаки противника, а также переброска его резервов в районы Спасская Полисть и Любцы давали возможность разгадать замысел врага, тем более что развитие прорыва в глубину со стороны наших войск затянулись. В конце марта 1942 года разведчики 327-й стрелковой дивизии захватили немецкого офицера, заблудившегося в лесу. При нем была копия приказа на уничтожение 2-й ударной армии. Но и этот сигнал тревоги был оставлен без должного внимания.

Для ликвидации всех войск, прервавших коммуникации 2-й ударной армии, решением командующего Волховским фронтом были привлечены 372-я стрелковая дивизия, 24-я и 58-я отдельные стрелковые бригады, 4-я и 24-я гвардейские стрелковые дивизии и 7-я танковая бригада (введена в состав 2-й ударной армии 14 марта 1942 года, имела 40 новых нерадифицированных танков Т-34–76) под общим командованием генерала И.Т. Коровникова. Еще с 20 марта при штабе 2-й ударной армии находился заместитель командующего Волховским фронтом генерал-лейтенант А.А. Власов. Командующему 52-й армией генералу В.Ф. Яковлеву приказано было очистить дорогу Мясной Бор — Новая Кересть. Командующий фронтом просил у Ставки дать пополнение до 28 марта в количестве 12 тыс., а в период до 3 апреля — еще 10 тыс. человек. 30 марта командующий Волховским фронтом донес в Ставку, что ликвидация противника, прорвавшегося на стыке 59-й и 52-й армий, развивается успешно и что коммуникации 2-й ударной армии уже освобождены, так как у поселка Мясной Бор (35 км северо-восточнее Новгорода) была пробита узкая горловина; в ближайшие два дня командование фронта намеревалось завершить разгром всей вражеской группировки, оборонявшейся к юго-западу от Спасской Полисти, и восстановить положение на фронте 52-й армии в районе Земтицы. Однако это донесение не совсем точно отражало действительное положение. Прорыв-то был сделан, но его ширина не превышала 1,2–2 км. Проход простреливался насквозь. По такому узкому коридору только ночью могли двигаться небольшие группы солдат, отдельные орудия, повозки, используя колонный путь с жердевым настилом в болотистых местах. В свое время, когда в январе ширина прорыва достигала 8–10 км, для подвоза 2-й ударной армии всего необходимого и вывоза больных и раненых, а также эвакуации неисправной техники строилась узкоколейка. Закончить ее не успели, а затем в связи с развернувшимися здесь упорными боями было уничтожено и то, что сделали. 9 апреля 1942 года противник юго-западнее Спасской Полисти вновь продвинулся вперед и еще более сузил горловину. Таким образом, по существу коммуникация 2-й ударной армии восстановлена не была. В силу сложившейся обстановки для войск 2-й ударной армии и части соединений 59-й армии все необходимое приходилось подвозить транспортной авиацией.

Части Красной армии, которые прикрывали проход, постоянно несли тяжелые потери. На них непрерывно «давили» около 10 пехотных и моторизованная дивизия вермахта, три полка СС. Расчет на то, что раннее потепление, лесисто-болотистая местность не позволят германским войскам вести сколько-нибудь серьезные наступательные действия, не оправдался. Бездорожье и распутица ударили прежде всего по нашим войскам.

31 марта на северном фланге «коридора» в окружение попала 378-я стрелковая дивизия и лишь к 24 апреля к своим войскам удалось пробиться 500–600 оставшимся бойцам и командирам. 16 апреля 1942 года из-за болезни был отстранен от командования 2-й ударной армией генерал-лейтенант Клыков, а на его место по рекомендации командующего фронтом назначен генерал-лейтенант A.A. Власов[43].

Было бы не совсем правильным, говоря о причинах неудач зимнего наступления 1941–1942 годов Волховского и Ленинградского фронтов, ссылаться только на Ставку. Эти неудачи во многом зависели и от командования фронтов, армий и соединений, подготовки штабов и войск. Организация и управление боевыми действиями со стороны штабов армий, дивизий были не на должной высоте. Так, в период боев в районе Красной Горки штаб 2-й ударной армии допустил грубые просчеты во времени на подготовку частей и соединений для боя, некоторые части и соединения получили боевые распоряжения на второй день после указанного им времени для выполнения боевой задачи. В период боев по освобождению коммуникаций 2-й ударной армии взаимодействие пехоты с артиллерией и танками было плохое, а управление боем со стороны командующего армиями и командиров дивизий не налажено. В боевых действиях войск Ленинградского фронта — 55-й армии в наступлении на Тосно, 8-й армии при форсировании Невы у Невской Дубровки и 54-й армии при наступлении на Любань в районе станции Погостье помимо указанных выше недочетов слабо применялись орудия прямой наводки для уничтожения огневых точек. Артиллерийская подготовка без надлежащей разведки и корректировки огня по целям была малоэффективна. Кроме того, резко сказывалась на наступлении наших войск недостаточная насыщенность их танками, отсутствие самоходной артиллерии и мизерное обеспечение гаубичной и пушечной артиллерии крупных калибров боеприпасами. Например, наступательные бои 55-й и 8-й армий обеспечивались главным образом огнем 76-мм полковых пушек образца 1927 года, которые производились в Ленинграде. Наша авиация была настолько слаба, что не только не могла поддерживать наступающие войска, но и по-настоящему прикрыть их от массовых налетов вражеских самолетов. Противник в дни интенсивных боев производил до 200–300 самолето-вылетов группами по 20–30 самолетов. Помимо того что советские войска несли потери, интенсивные воздушные налеты оказывали очень значительное моральное воздействие на наши войска, которые с появлением в воздухе вражеских самолетов прекращали всякое движение и прижимались к земле.