— Садо, прошлой ночью я применил дзюдо против плохого человека. После чего он сообщил мне, что имеет черный пояс и десятый дан. И я этому целиком верю. Такое впечатление, что хочешь опрокинуть каменную стену.

Он странно взглянул на меня и спросил, поставив в тупик:

— Почему, О'Хара?

Я рассказал ему весь наш поединок до последней детали.

— О'Хара, этот человек — хороший мастер. А он действительно такой плохой?

Я ответил утвердительно.

— Одной из премудростей высшей школы дзюдо является умение освобождать себе место для атаки или отступления путем отхода назад. Но против злодеев в дзюдо существуют этими — секретные удары. Но клянись, О'Хара, если я научу тебя этому, ты будешь использовать их только против плохих людей.

Я произнес японскую клятву.

Садо показал мне три этими. Эти атакующие удары были на редкость эффективны и стремительны.

В двадцать минут двенадцатого я покинул Садо. Дорога была пустынна, и я прикинул, что доберусь до Мейднхэд за час. Теперь встреча с Рико стала мне желанна.

Мне даже стало его немного жаль.

В Мейднхэд я прибыл в двенадцать сорок пять. На грязной дороге, ведущей к задним воротам, выключил огни. Машина осталась в кустах в сотне ярдов от ворот «Кроссвейз», а я отправился по парку к дому. Проходя по поляне, где в прошлый раз увидел танцующую Эсмеральду, мне подумалось, что для остальных женщин жизнь кажется не такой яркой, как для миссис Рико. Существует много людей, старающихся показать, что у них есть все, но бо́льшую часть из них составляют такие, которые только пускают пыль в глаза. Деньги — это еще не все. У Эсмеральды, наверное, много денег, но теперь ей их не видать. Жизнь сыграла с ней злую шутку.

Задняя дверь, которой мы с Эсмеральдой уже пользовались, оказалась не заперта. Не знаю почему, но это удивило меня, я считал, что она должна быть на запоре. Войдя внутрь, я очень осторожно прикрыл дверь и начал медленно продвигаться по коридору. Я не сомневался, что Рико сейчас находится в доме. Может быть, он занят со вторым визитером, о котором мне стало известно на квартире у Эсмеральды?

Ладно… не стоит беспокоиться. Ситуация складывалась очень забавная. Я прямо-таки жаждал встретить Алексиса, чтобы задать ему хорошую взбучку. С тремя новыми приемами — он мой.

Если посетитель еще там, он тоже позабавится представлением. Я даже догадывался, кто этот посетитель.

Проходя мимо гостиной, заметил полоску света под дверью. Я вошел и прислонился спиной к двери. На кушетке, напротив камина, лежал Рико. Одна рука свесилась на пол, пальцы были расслаблены. Он дремал.

— Добрый вечер, Рико. Помнишь меня? Я — О'Хара.

Я направился к кушетке, ожидая, что он сейчас поднимется. Но нет, Рико оставался в том же положении. Потом я понял почему — он был мертв. Зрелище было не из приятных. Весь диванчик был залит кровью. Свисающая рука касалась вилки камина, и прямо под ней лежал кольт тридцать второго калибра.

Присев и осмотрев все тщательнее, я заметил листок бумаги рядом с пистолетом. Листок на две трети залетел под кушетку, поэтому был не заметен сразу. Я вытащил носовой платок и завернул в него руку, после чего аккуратно взял письмо и прочел:

Положив клочок бумаги на место, я внимательно осмотрел Рико. Несомненно, это самоубийство, кроме того, заметны следы пороха рядом с раной. Кровь запеклась, пистолет был рядом с головой, если не касался ее. Мне представилось, как рука упала после выстрела, и пистолет выпал. Все было правдоподобно. Я почувствовал разочарование. Рико не нужен мне мертвым, так хотелось рассчитаться с ним за нашу первую встречу, но теперь это не удастся.

Я осмотрел комнату. В левом углу, напротив окна стоял большой письменный стол. Лампа на нем все еще горела, рядом лежало несколько листков таких же, на каком было написано прощальное послание.

На верхнем красовалась большая клякса. Тут же, около стола, валялась ручка, я поднял ее. Чернила еще не высохли, значит, писали не раньше, чем несколько часов назад. Я вернул ручку на место и снова подошел к камину. В мире все-таки существует правосудие и возмездие, называйте это, как хотите. Мысли мои вернулись к Эсмеральде. Эта новость, несомненно, обрадует ее.

Пока я стоял так и смотрел на тело Рико, какая-то волна депрессии накатилась на меня, возможно, из-за того, что я считал свою миссию исчерпанной.

Я закурил, взял шляпу, которую бросил на стул, когда вошел, и удалился. Притворив за собой дверь, я неожиданно вспомнил кое-что.

У людей моей профессии часто возникает такая привычка: как бы фотографировать все увиденное, а фотографии раскладывать в уголки памяти. Я стоял в темноте и, пока подсознательно, понимал, что во всем этом самоубийстве что-то не «вяжется».

Вернувшись в освещенную комнату, я встал у двери. И вот мой взгляд поймал это. Кушетка, на которой лежал Рико, стояла слишком близко к электрокамину. Чувство какого-то несоответствия появилось, когда я вспомнил, как согрелись у меня ноги рядом с Алексисом. Даже для будущего самоубийцы на диванчике в его нынешнем положении было бы жарковато.

Я подошел поближе к камину, чтобы еще раз убедиться в правильности своих предположений. Кто-то пододвинул кушетку с Рико ближе к камину. Но, зачем? Существовала только одна причина. Жар от камина будет препятствовать окоченению трупа. Никакой врач после воздействия такого жара в течение нескольких часов не сможет определить время смерти.

Все это наводило меня на мысль, что Рико вовсе не покончил жизнь самоубийством. Кто-то застрелил его. Я подумал о приглашенном на двенадцать часов, но, по-моему, было уже слишком поздно — десять минут первого. Во всяком случае, я останусь ни при чем.

Затем я прокрался к машине, во избежание случайных встреч, которые мне были вовсе не нужны, и вытащил из ящичка карманный фонарик. Вернулся и принялся за осмотр дома.

Даже если Рико жил здесь один, он должен занимать две комнаты — гостиную и спальню. Поэтому свои поиски я сконцентрировал на спальне. Это не заняло у меня много времени, потому что в комнате тоже горел электрокамин.

Шторы оказались плотно задвинуты, и я без опаски зажег свет. Ничто не привлекло моего внимания, пока не пришла очередь стола, стоящего у стены, напротив кровати. Его, по-видимому, использовали для письма, и единственный ящик оказался открыт. Я открыл его. Внутри лежал паспорт на имя Рико, письмо — более чем любовное — от женщины, посланное из Нассау, что на Багамах. Тут же находился билет на самолет с именем Алексиса Рико и с завтрашней датой. Значит, слова о Багамах в послании, оставленном на квартире у Эсмеральды, не были ложью. Этот факт делал самоубийство еще более невероятным. Теперь мои сомнения переросли в уверенность. Рико был убит.

Я стоял и тупо смотрел на билет, паспорт и письмо. Потом у меня появилась идея. Я не был уверен на все сто, но все же решился. Переложил вещи из ящика в свой карман, выключил верхний свет, используя платок, дабы не оставлять отпечатков пальцев. Таким же образом я погасил освещение везде, после чего вернулся в гостиную.

Рико был застрелен, а убийца инсценировал самоубийство. Идеи били фонтаном в моей голове. Я осторожно приподнял кушетку за один край и отодвинул фута на три, затем повторил операцию с другой стороны. И так два раза. Теперь диванчик находился в более правдоподобной позиции.

Я возвратился к камину и встал на колени, осматривая пол. Рядом с вилкой лежала гильза от кольта тридцать второго калибра, прежде скрытая кушеткой. Я понюхал. Запах оказался сильным, значит, стреляли недавно. Убийца представлялся мне все более и более хитроумным. Он специально пододвинул кушетку, преследуя две цели: скрыл гильзу и сделал невозможным определение времени смерти, не оставив отпечатков пальцев. Я положил гильзу к себе в карман. Теперь на ней уже мои отпечатки.