Таким виделся мне конец этого подонка Рико.

Я представлял Эсмеральду, стоящую над бездыханным садистом, от которого ждала любви и тепла после свадьбы, а получила — навсегда испорченную жизнь.

Она выбежала в сад и принялась кружить в ликующем танце без музыки. Пистолет выпал из руки рядом с кустами рододендронов.

Когда она остановилась, перед ней встал вопрос, куда теперь бежать. Тут Эсмеральда и вспомнила о своей единственной подруге — миссис Айвери, которая, как она сама выразилась, такая же мудрая и волевая, как Эсмеральда — глупая и безвольная.

Она прошла в гараж и села в машину Рико. Бог знает, как ей удалось преодолеть расстояние, отделявшее ее от единственного друга, всего лишь помяв крыло. Но ей это оказалось под силу. Когда машина замерла перед домом миссис Айвери, последние силы покинули Эсмеральду.

Отпив еще один глоток чая, я обнаружил некоторую нестыковку в рассуждениях. Так… Значит, надо приготовиться к разного рода сюрпризам.

Я отправился в постель и тут же заснул.

На следующий день, в девять часов утра, приняв горячий, а потом холодный душ и смолотив завтрак, я отправился к Куинсли.

Бодрым шагом вошел к нему в кабинет, пожелав доброго утра.

Выражая искреннее недоумение, я поинтересовался, зачем это вдруг понадобился ему.

Такого он никак не ожидал.

— Вы не читали вечерних газет?

— Вы про самоубийство Рико? Хорошая новость. Туда ему и дорога. Теперь вы можете лечить Эсмеральду, не опасаясь вмешательства.

Промолчав, Куинсли принялся расхаживать по своему кабинету.

— Я — врач, и знаю свои обязанности, мистер О'Хара. Мне все это очень не нравится.

— Что вам так не нравится? — удивился я. — Только не говорите, что вы скорбите по Рико!

— Я не о нем. Я достаточно хорошо знаю его. За столь респектабельной внешностью скрывался страшный человек. Разговаривая как-то с ним и его женой, которая поведала мне свои сокровенные мысли, я понял, как ей было плохо. Но не это беспокоит меня сейчас…

— Хорошо. Ну и что же беспокоит вас именно сейчас? — Доктор снова сел за стол.

— Я занимаюсь практикой уже тридцать лет, повидал много разных людей и знаю, что психолога нельзя назвать хорошим, если он не может определить характер человека. Рико был мне понятен с самого начала: железный парень. И я не встречал человека, который бы так не подходил для роли самоубийцы.

— Что с вами, доктор? Вы подозреваете, что… — Куинсли не дал мне договорить.

— Я ничего и никого не подозреваю, а просто высказал то, что думаю. Все это мне не нравится. Не нравится потому, что во вторник вы рассказывали, что миссис Рико носит с собой пистолет для вполне определенной цели — убить своего мужа. Именно по этой причине она была помещена в клинику, откуда сбежала в тот же вечер. По-моему, она не собиралась оставаться в клинике. Миссис Рико надула и меня, и вас, мистер О'Хара.

— А что, по-вашему, было потом?

— Рико. Вы стали мешать ей осуществить задуманное, и миссис Рико решила покончить с этим, как можно скорее. Я не утверждаю, что она добилась своего. Но все очень странно и так много совпадений, что я считаю своим долгом рассказать то, что я думаю.

— Полиции?

Он утвердительно кивнул головой.

Мое лицо расплылось в кислой улыбке, а мозг силился быстро решить, можно ли говорить с этим человеком о вещах, не предназначенных для разговора с посторонними.

Наконец, я произнес:

— Послушайте, доктор, мне очень трудно говорить начистоту, потому что есть такие вещи, которые я не вправе говорить без разрешения клиента. Вот что я хочу вам сказать: Рико покончил с собой. Если же нет, убийцей может быть кто угодно, но не миссис Рико. Мне посчастливилось убедиться, что она действительно невиновна.

— Вы это серьезно?

— Конечно. Зачем мне врать? — Я закурил.

— Мои рассуждения были такими же, как и ваши, пока не довелось удостовериться, что Эсмеральда никак не могла быть с Рико в ту ночь. Я в этом абсолютно уверен. Большего пока сказать не могу, не затрагивая конфиденциальной стороны дела.

— Очень рад слышать это. С моей точки зрения, мистер О'Хара, следователь захочет побольше узнать об умершем, о его родственниках. Несомненно, он доберется и до миссис Рико и будет задавать ей сложные вопросы. А ведь она публично грозилась совершить убийство. И я не сомневаюсь, что кто-нибудь, да наболтает про это следователю, после чего он начнет предпринимать конкретные шаги. В таком случае, общественность может усомниться в моей совести. Поползут слухи, что я специально скрыл информацию о миссис Рико и ее муже от полиции.

Я понял, что его не отговорить. Оставался только один выход. Все, что мне требовалось, это время — хотя бы денька два.

— Разделяю вашу точку зрения и согласен с ней, но зачем вам причинять страдания миссис Рико, наносить ей удар в спину? Повремените, пожалуйста, с посещением полиции. Так вы сделаете, что я прошу?

— Конечно, да. Но…

Я не дал ему договорить:

— Тогда все нормально. Следствие продолжится в субботу. А вы пока не будете предпринимать никаких решительных действий, не так ли?

— Нет. Мне очень нравится Эсмеральда Рико, и хотелось бы видеть ее счастливой, здоровой и сильной.

— Отлично. Дождитесь результатов следствия в субботу, и, если они вас не удовлетворят, сделайте то, что хотите.

Доктор облегченно вздохнул.

— Мне никому не хотелось бы причинить зла… вы ведь знаете?

— О, конечно, ведь я нахожусь точно в таком же положении и помню все, что она говорила и делала, но уверен на сто процентов, что в момент смерти Рико ее с ним не было… Это точно. Если же меня не удовлетворят результаты официального расследования, тогда у меня возникнут чувства, сходные с вашими и придется кое-что предпринять.

— Хочется вам верить, мистер О'Хара. Я не буду предпринимать ничего относящегося к Эсмеральде, пока не переговорю с вами.

Прощаясь, мы пожали друг другу руки.

Выйдя на улицу, я облегченно вздохнул. Я отключил его до субботы, а это очень хорошо.

Забрав машину из гаража «Мэлинсона», я поехал к Маку. Он залил бензин и проверил масло, а помощники вымыли машину.

От него мой путь лежал в Брайтон.

Брайтон был каким-то дьявольским местом, в котором царила необычная атмосфера — наполовину веселая, наполовину мрачная. На первый взгляд это было хорошее, приятное место. В прошлом, когда я бывал в Брайтоне, меня всегда интересовало, что скрывается за этим милым обликом…

Мне нравилось здесь бывать, потому что ни с кем не надо было говорить, и я приезжал сюда поразмышлять.

Оставив машину рядом с какой-то забегаловкой, я поел там и вышел на улицу. С моря дул прохладный бриз. Мне показалось, что людей на улице было много, как никогда, поэтому, снова забравшись в машину, поехал по направлению к Роттингдэну. Через полчаса я свернул на боковую дорогу, ведущую в Алфристон.

Дорога была достаточно безлюдной и, оставив машину прямо на полосе, я пошел через поле. В таких местах тоже хорошо думается.

Основной темой для размышлений была, конечно, миссис Айвери. Но нужно было еще рассортировать много всяких фактов.

Я вспомнил лагерь на Тайване и другие места, где я побывал во время последней войны, о своем освобождении, которое не удалось бы без деятельного участия в нем Садо.

Потом меня увлекла работа детектива по найму. Вспомнилась также первая встреча с Пэллом, интересные случаи.

Но никогда еще мне не попадалось такое дело, как «Айвери-Рико», которое неожиданно стало так важно для меня лично.

Если дело закончится победой, я буду самым счастливым человеком. Если же нет, ко мне возвратится «чувство Тайваня». Чувство безнадежности и полной депрессии, которое я испытывал, когда проклятые японцы бросили меня в концентрационный лагерь.