Я бросил окурок в огонь и снова закурил.

— Когда они узнают все подробности вашего с Рико грязного дела с фиктивным разводом, о незаконной женитьбе и прочих гадостях, которые вы устраивали миссис Айвери и Эсмеральде, о том, как ты убил Рико и многое другое, то повешение тебе обеспечено. Когда рано утром тебя вздернут, я, заказав двойное виски с содовой, выпью за то, что на свете больше нет такого грязного подонка, как Джон Ипайтон Пэлл.

Пэлл, наконец, заговорил, но голос его дрожал от волнения и напряжения. Лицо стало багровым, обвисшие щеки вздрагивали.

— Слушай, О'Хара… Я провернул классное дело и предлагаю тебе стать партнером. Я получил с этого деньги и часть этой суммы может быть твоей…

— Сколько? — снисходительно спросил я. Глаза Пэлла загорелись.

— Семь-десять тысяч фунтов, — быстро ответил он. — Могу выплатить прямо завтра…

— Идиот. Вот, во сколько ты оцениваешь свою жизнь. Ты собирался заплатить Рико значительно больше, ведь так? Если бы он был жив. А как насчет двадцати тысяч?

— Это большие деньги. Но я как-нибудь их соберу. Ради бога, О'Хара…

— Этого недостаточно. Будет недостаточно даже миллиона.

Я подошел к столу.

— Слушай, мразь… тебя, конечно, мало интересовала жизнь Эсмеральды Рико. Но это была прелестная, жизнерадостная и романтичная девушка. Она вышла замуж по любви, хотела иметь детей, жить полноценной жизнью. Но, что сделал с ней ты, Пэлл? Теперь она пьяница… законченная наркоманка, которую уже никогда не вылечишь. Что бы теперь ни произошло, у нее испорчена вся жизнь. Ты хоть понимаешь, мерзавец, что вы с ней сделали — ты и Рико? Вы сделали ее жизнь хуже смерти. Вы выудили у миссис Айвери почти все деньги. Вы обманули ее с разводом. Как бы вам было весело, если бы она вышла замуж снова, не разведясь с Рико. Нашелся бы новый повод для шантажа! Даже после смерти Рико ты предпринимаешь попытки продолжить шантаж. Ты заставил меня изменить мое устоявшееся мнение о том, что японцы — самые низкие создания на свете. Но ты — хуже этих подонков. Ты — низшее существо на Земле!

Я достал увесистую стопку листов из внутреннего кармана и показал Пэллу.

— Вот она, эта история — наполовину правдивая, наполовину выдуманная, о том, как ты убил Рико. Вот она, а ты, проклятый Пэлл… — главное действующее лицо в ней!

Я взял свою шляпу и вышел.

Вернувшись в офис, я дополнил свои показания последними событиями: как рассказал историю Пэллу, о его реакции, о том, как он предлагал взятку за молчание, и о прочих отговорках.

Потом я сунул листы в конверт, приклеил марку и написал адрес: «Инспектору Гейлу, Скотланд-Ярд».

Вот так!

В половине второго ночи я остановился у ворот Скотланд-Ярда, зашел в будку дежурного и попросил его передать пакет инспектору Гейлу, как только он здесь появится.

— Смотри, не потеряй — это динамит, — шутливо пригрозил ему я.

Констебль усмехнулся.

— Он получит конверт через две минуты, сэр. Сейчас инспектор Гейл работает, и я пошлю ему конверт с кем-нибудь.

Я поблагодарил его и уехал, предупредив, что если инспектор Гейл захочет со мной связаться, то я в отеле «Мэлинсон».

Приехав в отель, я попросил портье принести мне чай в номер, и мы разговорились возле его стойки. Нащупав в кармане рекламу железнодорожной компании, вытащил ее и показал собеседнику.

— Прекрасное место, мистер О'Хара, когда-то я работал там. Уверяю вас, этот отель — райское местечко. Старомодный, но привлекательный, там очень дружелюбные садовники.

— Я собираюсь туда на днях, Тригг. Буду сидеть в этом саду и слушать музыку.

— Знаете, мистер О'Хара… думаю, вам быстро это надоест. Хотя, возможно, Лондон вам надоел больше. За эти дни ничего не случилось?

— Нет… ничего особенного.

Я поднялся к себе.

В девять часов зазвонил телефон. Я открыл глаза и уставился в потолок. Мой мозг так переутомился, что мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Телефон продолжал дребезжать. Я встал, подошел к нему и снял трубку. Звонил Гейл.

— Доброе утро, мистер О'Хара, — бодро приветствовал меня он. — Главный инспектор Миллин прочел ваши показания и будет рад, если вы приедете и как можно скорее.

— Хорошо. Через полчаса буду. Что вы думаете о показаниях?

— Это самый краткий и точный документ, который мне когда-либо попадался, мистер О'Хара. Для нас он имеет большое значение.

— Очень рад, — я широко зевнул.

— Еще в четверг я догадался, что вы о многом умолчали. Мне были интересны ваши письменные показания, тем более, что они проливают истинный свет на это дело. Так я передам главному инспектору, что вы скоро приедете?

— О'кей, — я повесил трубку.

Быстренько приняв теплый душ, после которого мне стало легче, я пренебрег щетиной: так мне не терпелось узнать мнение Миллина. Одевшись, я спустился в гараж и отправился в Скотланд-Ярд.

Гейл встретил меня у въездных ворот и провел по лестнице в офис шефа. Миллин сидел за столом в углу, у окна. Это был толстощекий мужчина с седеющими волосами, впрочем, как и Гейл, он произвел на меня впечатление заурядного человека.

— Присаживайтесь, мистер О'Хара, и давайте поговорим. Курите? — он придвинул ко мне коробку сигарет и достал зажигалку.

— Премного благодарен вам, — продолжал Миллин, — за проделанную грандиозную работу, сэкономившую наше время. Все доказательства построены логично и, поэтому, верны.

— Очень рад, что вы оценили работу. — Он улыбнулся.

— Я вполне, даже более чем вполне, доволен, — инспектор пристально взглянул на меня. — Вы провели расследование, можно сказать, вместо полиции. И должен заметить, очень успешно. Без вашей помощи у нас возникло бы много проблем.

Я поинтересовался, почему. Он снова улыбнулся.

— Вы сами можете ответить на этот вопрос, мистер О'Хара. Полиция с давних пор предпочитает проводить расследования убийств самостоятельно. Существует какой-то барьер между частными детективами и Скотланд-Ярдом. Профессиональная ревность, наверное. — Инспектор рассмеялся. — Но ничто не убедительно так, как успех. Если бы вы не сделали этого, то мы с вами говорили бы о «сокрытии фактов от полиции», «препятствовании полиции», и тому подобном.

— Я работал на клиента. У нас есть такое правило, да и у вас тоже — дело клиента строго конфиденциально.

— Правильно. Тогда считайте, что мы о вас забыли, — шутливо произнес он.

Откинувшись в кресле и закурив, инспектор продолжал:

— Хочу задать один вопрос… просто из чистого любопытства… С самого начала вы работали на миссис Айвери, лучшая подруга которой — та самая миссис Рико? — Я кивнул.

— Мы говорили со всеми, причастными к этому делу, ну и, конечно, с доктором Куинсли. Он сказал нам, что вы работаете на родственников миссис Рико. У вас не было уверенности, что он будет вам помогать, если вы не скажете ему этого?

— Да. Я понимал, что ставлю его в затруднительное положение. Но мне нужна была его помощь и, причем, срочно.

— Дальше?

— Затем я отправился ночью к Пэллу. Мне нужно было проверить, насколько правильны мои предположения.

— Вы рискуете. Ведь Пэлл, наверняка, будет отрицать ваши показания и, в частности, то, что предлагал вам деньги за молчание. Он начнет твердить, что инсценировал самоубийство с одной единственной целью — сберечь судьбу девушки.

— Конечно, будет. Что же ему еще остается делать? — Инспектор кивнул.

— Он будет повешен. Никакие доводы не могут противостоять предоставленным вами фактам. Меня ошарашила одна вещь. Как вы могли передать все с такой точностью, будто сами присутствовали при этом? Скорее всего, вы обладаете нестандартным аналитическим умом. Но мне хотелось бы кое-что узнать. Почему с самого начала вы подозревали Пэлла? В ваших показаниях сказано, что еще в понедельник ночью заподозрили причастность Пэлла ко всей этой истории. Мне хотелось бы знать, как вы это вычислили?