Дортмундер последовал за ним, не найдя другого выхода. Они схватили Переплета за кончик хвоста, и дальше путь уже был полегче, хотя было чрезвычайно оскорбительно тащиться вперед, держась за конский хвост.

У второго забора лошадей оказалось еще больше. Так много, что поставить перекладины на место не представлялось возможным.

— Черт все это побери! — выругался Дортмундер. — Давай, просто иди! Давай же!

Он дернул за хвост коня, который вовсе не был Переплетом, когда тот вдруг резко рванул вперед, развивая скорость, наверное, миль 90 в час, и первые 8 дюймов тащил за собой Дортмундера, пока Джон не сообразил, что нужно разжать пальцы. Дортмундер чуть не упал лицом в липкую грязь, но удержался на ногах и, озираясь по сторонам, зло пробормотал: — Куда все на хрен подевались?

Вокруг над ним ржали и фыркали лошади. Откуда-то из этой кучи животных раздался тихий голос Келпа: — Здесь!

Небольшой отряд снова собрался вместе, и на этот раз Дортмундер уже схватил нужный хвост.

Лошадей стало еще больше. Хирам пожаловался, что у него кончается сахар, так как ему пришлось отвлекать самых назойливых и агрессивных животных. Но Дортмундер и Келп советовали лошадям, сующим свои мягкие влажные носы к ним в карманы и подмышки: — У нас нет чертова сахара! Спрашивайте у того парня впереди!

Наконец они добрались до последнего забора, где Хирам вдруг остановился и воскликнул: — Вот черт!

— Не надо никаких «Вот черт!», — прошептал Дортмундер. Проводя по хребту лошади, он добрался до головы и увидел, что Хирам стоит и смотрит на тот самый последний забор. Так как этот забор — граница частных владений, то они решили не вынимать перекладины из пазов, а просто вынуть крепежные гвозди из вертикальных столбиков. И теперь увеличившееся стадо своим напором скинуло перекладины, и в заборе появился просвет футов этак в двенадцать. Каждую секунду лошади прибывали и исчезали в темном провале в неизвестном направлении.

— Что теперь? — спросил Дортмундер.

— Яблоки, — невесело сказал Хирам.

— Какие еще яблоки? У меня нет никаких яблок!

— У них есть. Если что они и любят больше сахара, так это яблоки. А это, — он с отвращением махнул подбородком в темноту, — яблоневый сад.

— А это, — вставил Келп, — сирена.

Он был прав. Вдалеке раздался звук сирены, затих и потом снова прозвучал, но уже ближе.

— Как в городе, — с ностальгической ноткой произнес Дортмундер.

— Это не их огни там, на дороге? — спросил Келп.

Свет далеких фар осветил множество лошадиных голов, тянущих свои морды к зеленым яблокам на ветках.

— Прямо за фургоном, ты хотел сказать, — поправил Дортмундер.

Сирена отчетливо взвыла, стихла, и над полем сразу стали слышны крики многих людей.

— Потрясающе! — сказал Дортмундер.

— Это наверное владелец этого сада, — предположил Хирам.

— Он, наверное, живет, — предположил Келп, — в том доме через улицу, где мы припарковались.

— Через дорогу, — поправил его Хирам.

— Без разницы, — отрезал Келп, — думаю, это он вызвал полицейских.

Красные и синие мигающие огни, казалось, все приближались, и Дортмундер отметил:

— Копы.

— Короче, до фургона нам не добраться, — подытожил Хирам. Он обернулся, вглядываясь за спину Переплета, и добавил, — и назад нам не пройти.

Дортмундер тоже обернулся и увидел еще больше огней, только теперь у главного здания фермы и в нескольких конюшнях. Наверное, этот шум привлек внимание, или же, что правдоподобней, владелец сада позвонил владельцу фермы, чтобы сказать пару ласковых о том, как его лошади жрут чужие яблоки.

В любом случае их зажали в тиски — с одной стороны садовники, с другой — копы, и сзади конюхи. Они все неумолимо движутся к одной точке — туда, где Дортмундер с Келпом и Хирамом стоят возле Переплета.

— Возможен только один выход, — сказал Хирам.

— Только один? — удивился Дортмундер.

— Пора отсюда уезжать.

— Хирам, нам же не добраться до фургона, — напомнил Келп.

— Не на машине, а на лошади, — ответил Хирам и быстро запрыгнул на голый круп Переплета. Конь поразился такому нахальству, вполне возможно, что это даже оскорбило его.

— И в горы, — добавил Хирам, покрепче ухватывая узду.

— Я не езжу верхом, — возмутился Дортмундер.

— Самое время научиться, — неприятным голосом посоветовал Хирам.

Он наклонился к самым ушам Переплета, сдавил каблуками его бока и крикнул:

— Ну, давай, мой мальчик!

— Я не поеду ни на какой лошади! — категорично заявил Дортмундер.

Со стариком на спине Переплет подошел к ближайшей яблоне и стал преспокойно жевать яблоки.

— Давай же! Шевели копытами! — вопил Хирам, размахивая уздой и пиная ботинками бока непослушной чистокровки. Лучи фонарей уже выхватывали его очертания среди яблоневой листвы.

— Мне никогда не везло с лошадьми, — заметил Дортмундер.

Прямо перед ним разворачивалась масштабная сцена растущего хаоса: сирена по-прежнему оглушительно вопила; кони разбрелись по саду, смакуя яблоки; тут и там беспорядочно бегали люди, орали и размахивали руками, пытаясь увести лошадей домой. А, поскольку зеленые яблоки не задерживаются в желудке лошади надолго, люди к тому же постоянно оскальзывались в навозе и падали. Хирам попытался спрятаться в ветвях яблони, с которой Переплет срывал плоды, но ослепленный фонариками приближающихся копов свалился с дерева прямо на одного из них, а тот от неожиданности рухнул на землю. Люди падали. Кони ели. Тут и там темноту прорезали лучи фонарей. За сломанным забором за всем этим без удовольствия наблюдали Дортмундер и Келп.

— Напоминает метро, — прокомментировал Дортмундер.

— Грузовик едет, — сказал Келп.

С территории ранчо приближались два больших светлых пятна фар.

— Мне нравятся грузовики, — сказал Дортмундер и двинул в сторону фар.

— Джон, ты что-то придумал? — догоняя товарища, спросил Келп.

Когда Дортмундер поравнялся с грузовиком, он принялся махать руками, останавливая машину. Из кабины высунулся сонный парень.

— Вы кто такие, черт возьми?

— Ваши проклятые лошади жрут наши чертовы яблоки! — гневно прокричал Дортмундер.

Парень ошалело смотрел на него.

— Ты не Рассуиндер!

— Я работаю на него, усек? И он зол как сто чертей! Там нужен свет, и он послал нас за портативным генератором. У тебя же есть портативный генератор?

— Да, конечно… Но я собирался…

— Свет! — настаивал Дортмундер.

Мимо полусонные и полуодетые бежали работники ранчо, принимая Дортмундера и Келпа за своих. Они ведь беседовали с водителем грузовика!

— Там ни черта не видно! И мистер Рассуиндер сильно сердится!

Молодой человек сообразил, что сейчас самое время работать совместно с соседями, поэтому сказал: — Ладно, залазь.

— Мы в кузове поедем, — сказал Дортмундер, и они с Келпом запрыгнули в кузов, застеленный свежим сеном. Глаза Келпа светились надеждой. Грузовик сделал широкий круг и поехал назад к ранчо.

Грузовик, по-видимому, возомнил себя скакуном: всю дорогу взбрыкивал и подскакивал, словно желая скинуть с себя седоков. Вцепившись руками и ногами во все, что только можно, Дортмундер, глядя через плечо на яблоневый сад, который сейчас напоминал средневековое побоище, произнес: — Больше никогда в жизни!

Ба-бах! Грузовик резко свернул с поля на грунтовую дорогу и понесся к сараям.

— В этот раз я не виноват, — сказал Келп.

Дортмундер взглянул на него и ответил:

— Это почему же не ты?

Ковбой, что сидел за рулем, в этот момент со всей дури ударил по тормозам, грузовик развернулся бортом к коричневой стене ближайшего сарая и встал в миллиметре от нее. Дортмундер спрыгнул из кузова, ошалело озираясь. Из кабины выскочил сумасшедший водитель, крикнул: — Генератор здесь! — и скрылся.

Дортмундер на дрожащих ногах помог спуститься Келпу на землю, и они вместе влезли в кабину грузовика. Усаживаясь на пассажирское сидение, Дортмундер зло сказал: — Я бы его задавил.