Ефим Ильич на секунду задумался и продекламировал:

Я одна, только сердца стук.

Только пейджер со мной, мой друг.

Но экран его нем и пуст,

Отражает мою лишь грусть…

— Ефим Ильич, я тебя обожаю! Гений ты мой! — Лариса бросилась записывать.

Ефим Ильич скромно потупился.

— Лариса, тебя к телефону, — заглянула в кабинет жена гения.

— Тьфу, черт… Я же мобильный отключила… — Лариса ушла за ней в гостиную.

Ефим Ильич проводил ее глазами, улыбнулся Славке и доверительно понизил голос:

— Моя вторая половина не далее как завтра в пять берет с собой и дочь и сына и едет к морю отдыхать. Вы знаете — поэт не может жить без музы. Меня в четверг должны вы навестить, и о дальнейшем творческом союзе могли б без спешки мы поговорить. Ларису посвящать не нужно — у нас с ней искренняя дружба… — он со значением кивнул Славке и сунул ей в карман визитку. — Чтоб не возникло с адресом вопросов… В четверг я жду вас ровно в восемь!

Славка смутилась, она не ожидала такого поворота.

— А-а… вы правда можете на любое слово написать? — спросила она, чтобы сменить тему.

Ефим Ильич жестом волшебника развел руками.

— Ну, например… — Славка наткнулась глазами на тюбик с каким-то кремом. — Тюбик!

Ефим Ильич на мгновение задумался, прикрыв глаза:

Забытый на тумбочке тюбик

И в ванной оставленный гель

Говорят, что меня еще любят

И делят со мною постель.

С помадою фильтр сигареты

И дым, ощутимый едва, —

Любви бытовые приметы

Важнее порой, чем слова.

— Здорово! — в восторге сказала Славка. — А вы стихи никогда не пробовали писать?

Лицо Ефима Ильича вдруг вытянулось, губы задрожали, он вперился в Славку ненавидящими глазами.

— До свидания, девушка… — деревянным голосом отчетливо произнес он.

— Ну… — растерялась Славка. — Я имела в виду — настоящие стихи…

— До свидания, девушка! — еще отчетливее повторил Ефим Ильич, как приговор. — Надеюсь, дорогу до двери найдете сами…

Когда Славка с Ларисой подошли к машине, на другой стороне улочки затормозил и посигналил шикарный белый лимузин. Шофер открыл дверцу, появился хозяин с большим животом в распахнутом пиджаке. Он раскинул руки: — Лариска! Вот кого я рад видеть! Здравствуй, моя милая!

— Юлик! Здравствуй, мой хороший!

Они трижды поцеловались.

— Слышала, слышала, — сказала Лариса, оглядывая лимузин. — Поздравляю!.. Классный катафалк! Во что обошлось?

— О! — мужик нарисовал в воздухе несколько нулей. — Специальная сборка. Стекла бронированные.

— Слушай, на что ж ты живешь-то теперь? — изумилась Лариса. — У тебя Рогозин в ноль вышел. Вербинину только в дома престарелых с концертами зовут… В аренду, что ли, сдаешь? — кивнула она на лимузин. — Под свадьбы?

— Ну, на бензин пока хватает… А ты все сама рулишь на своем «Запорожце»? Сто раз тебе говорил — возьми шофера. Несолидно, Лариса, — укоризненно сказал мужик. — Или там второй уже не поместится?

— Да я бы взяла. Дурная привычка — привыкла думать за рулем. Слышал, может быть: кроме пищеварения там, слюноотделения, — она погладила мужика по пузу, — бывает еще мыслительный процесс. Ну, это когда извилины работают, — пояснила Лариса.

Мужик засмеялся и тут же посерьезнел.

— Слушай, смотрел вчера последние чарты — жутко расстроился. Твой Бойцов в конец десятки упал. «Доминошки» едва держатся. Пепу с Шайтановым совсем не видно.

— Ай, не говори! — огорченно махнула рукой Лариса. — А как я расстроилась — сколько ты за эти чарты заплатил, а все равно твои выше середины не прыгнули…

— За кого ты меня принимаешь, Лариса? — обиделся мужик. — Я честный человек. Если бы я заплатил — твоих бы и в первой сотне не было.

К удивлению Славки, разговор был вполне дружеский.

— Да черт с ними, с чартами, — сказала Лариса. — Я тут случайно узнала, сколько ты в этих двух своих мальчиков вложил, как их там — «Чет-нечет», а они по Сибири ползала не собрали. Рискованный все-таки у нас бизнес — рубль найдешь, три потеряешь… — посочувствовала Лариса. — Ой, извини, — спохватилась она. — Не сообразила, дура, — может, они не по этой части вообще? Другим местом сборы делают…

— Они свое соберут. Еще не вечер… Ты же знаешь мой принцип: что такое звезда? Это фонарный столб, в который денег вложили… — засмеялся мужик. — А это что, новенькая? — заметил он Славка.

— Да бог с тобой, — удивилась Лариса. — На хозяйство девочку взяла… Ну, пока, мой хороший!

— Давай. Рад был тебя увидеть. Не пропадай.

— Удачи тебе.

Они снова расцеловались.

Лариса махнула рукой, провожая сияющий лимузин. Подошла к своей машине, доставая ключи, и вдруг со злостью пнула в колесо. «Додж» заорал сигнализацией, будто от незаслуженной обиды.

Лариса притормозила около маленького бара.

— Подожди. — Она скрылась в дверях. Через полминуты вышла, достала дезодорант, прыснула в рот и тронулась дальше. Покосилась на Славку.

— А твой бойфренд что, дома остался?

Славка пожала плечами.

— Как же он, дурак, тебя одну отпустил — в Москву-то, козу в огород?

— Да нет у меня бойфренда, — нехотя сказала Славка.

— Что, расстались?

— Да нет…

— А что?

— Просто нет никого…

— Ну был же кто-то раньше? — настаивала Лариса.

— Не было.

— Слушай, может, мы на разных языках говорим? Как это у вас там называется — жених, любовник, трахатель?

Славка покачала головой.

— Ты что, целка, что ли? — изумилась Лариса.

Славка побагровела. Неопределенно повела плечами, глядя в сторону.

— Нет, ты плечиками не жми, тут или да, или нет. Среднего не бывает. Это как деньги — или они есть, или их нет!.. Ты с кем-нибудь жила? — допытывалась Лариса. Ей доставляло удовольствие мучить сгорающую от неловкости Славку. — Перевожу с русского на русский. Ты с мужиком спала когда-нибудь?

— Нет…

— Тебе сколько лет?

— Восемнадцать…

Лариса захохотала.

— Слушай, ты там одна такая дура осталась?

— Нет, почему… Все мои подруги…

— Все! Вот он, свет в окошке! — веселилась Лариса. — Накройся все медным тазом — поеду в твой Ханты-Мансийск, начну новую жизнь!.. Слушай, а какое ощущение, расскажи — вот будто хранишь бесценный клад и прицениваешься, кому отдать, да? Кто достоин? А?.. Или наоборот: каждый мужик — грязная скотина, да? Про любовь лапшу вешает или просто даже про погоду говорит, а у самого только одно на уме и в штанах шевелится?..

— Зато мне не бьют морду по утрам и не бросают, как последнюю… — вдруг отчетливо сказана Славка, глядя перед собой.

Лариса ударила по тормозам. Сзади, едва не врезавшись в нее, засигналили машины.

— Пошла вон, — спокойно сказала она.

Славка молча открыла дверь, забрала гитару и сумку и вышла.

Лариса сидела неподвижно, сгорбившись за рулем. Потом подняла глаза — Славка шла не оглядываясь. Свернула за угол. Лариса включила скорость, догнала ее, открыла дверцу.

— Садись, — велела она.

Славка села в машину. Они помолчали, не глядя друг на друга.

— Что, так бы и ушла? — удивленно спросила Лариса.

Славка пожала плечами.

— Может, еще извиняться перед тобой прикажешь?

— Не надо.

— Ладно, извини.

— Вы тоже извините.

— Это я его выгнала, поняла? — сказала Лариса. — Я сама!.. Последнее счастье — успеть выгнать, пока тебя не бросили…

Они шли по бесконечному коридору «Мосфильма».

— Нет, если б вы наших пацанов увидели — вы бы не удивлялись, — рассказывала Славка, успевая глазеть на фрагменты декораций, старые съемочные краны и пиратов, торопливо докуривающих у входа в павильон. — Это себя надо не уважать… Поговорить даже не о чем: запас — пять слов, из них десять матерных… Нет, у меня были, конечно, романы…

Лариса вдруг быстро отступила за угол. Славка не заметила и продолжала говорить на ходу, размахивая руками, обращаясь к отсутствующему собеседнику слева: — Я в одинадцатом классе была, а он уже студент, в лесотехническом. На два года старше. Интересный парень, высокий, на Влада Бойцова похож. Все девчонки по нему с ума сходили… Ну вот. Долго у нас продолжалось, месяца три. Серьезные отношения, целовались, все такое. Потом все уже решили — ну, вы понимаете… Родители на работе были. Почти уже все случилось, а тут брат с тренировки вернулся, — она показала брата. — И все. Этот парень потом на километр боялся ко мне подойти…