— Ты уверен, что нас пустят без ордера?

— Более чем уверен. И в этом нам помог Леня Минин.

— Каким это образом?

— При свете дня обошел место преступления номер два, там, где были слышны выстрелы. Заглянул на полигончик, где тренировался Жора. Чуешь, к чему я клоню?

— Он нашел пулю!

— И даже две. Одна в стволе дерева, другая — в грибке над детской песочницей.

— И пули с места преступления совпали с теми, что в мишени?

— Именно. И Жоре, и его хозяину придется ответить на довольно сложный вопрос.

— К ордеру на обыск это никакого отношения не имеет.

— Да, но вряд ли такая мысль придет им в голову. Пугнем как следует, авось этот номер и пройдет.

Так и вышло. Похмельный Жора сначала не хотел даже открыть дверь, но Пилипенко достал из кармана пулю и со значением показал ему. Жора был явно напуган. Хозяин в домашнем халате спустился по мраморной лестнице в вестибюль.

— Мы хотим, — твердо сказал Пилипенко, — чтобы ваш сотрудник объяснил, каким образом пули из его пистолета оказались на месте преступления. Также мы хотим, чтобы вы показали нам дом, в котором, как нам известно, есть потайные комнаты, что на наш взгляд имеет отношение к совершившейся здесь трагедии.

Хозяин выслушал эту речь молча, полуприкрыв глаза. На вид ему было лет пятьдесят, бледное землистое лицо казалось гладким и непроницаемым, словно пластмассовая маска.

— Во-первых, я не отвечаю за действия своего сотрудника, — холодно сказал он. — Во-вторых, устройство моего дома не имеет никакого отношения к его действиям.

Крепкий оказался орешек, что, впрочем, и неудивительно, если ему удалось сколотить состояние, подумал Жаров. Но хозяин между тем продолжал:

— Однако я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы показать вам дом. Если, конечно, вы будете выступать в качестве гостей и вести себя соответственно.

Они поднялись на второй этаж, прошли в тот самый зал, где стоял снеговик. Стоял вчера, но сейчас его уже не было. За одной из вертикальных картин оказалась потайная дверь. Хозяин просто надавил на картину и распахнул ее.

Жаров ожидал увидеть за этой дверью что угодно — только не то, что на самом деле увидел. За дверью не было ничего — просто пустая просторная комната. Винтовая лестница вела наверх. За узкой полуоткрытой дверцей просматривалась ванная, другая такая же дверь, вероятно, вела в туалет. Посередине потолка ярко сиял правильный ромб — выход световода, который проводил в эти внутренние покои дневной свет.

— На втором этаже еще комната, поменьше, — сказал хозяин. — Хотите посмотреть?

Пилипенко нахмурился, вялым голосом спросил:

— Зачем вам все это, Петр Васильевич?

— А вы не догадываетесь?

— Тайное убежище?

— Именно. У меня, видите ли, очень сложная жизнь. Это место в доме — тайник. В случае внезапного нападения, есть где схорониться. И не надо никуда бежать.

Разочарованные, друзья снова спустились в вестибюль, где их поджидал Жора, изрядно посвежевший — вероятно, дерябнул стакан.

— Ну и? — спросил его Пилипенко. — Объяснишь наконец, зачем ты стрелял в ста метрах ниже своей мишени?

— А что объяснять? — с наглецой в голосе спросил охранник. — Разве ваша жертва была застрелена?

— Вовсе нет, — помедлив, сказал Пилипенко.

— Так в чем вопрос? Оружие есть — и стреляю. За использование в неположенном месте могу заплатить штраф, — Жора немедленно выхватил из кармана пухлый бумажник.

Пилипенко отвел его руку:

— Не надо. На первый раз прощаю.

— Ерунда какая-то, — сказал Жаров, когда они вышли из дома. — Обвели нас вокруг пальца, как детей.

— Не совсем, — сказал Пилипенко. — Ты можешь мне объяснить, куда делся снеговик?

— Разве что сам ушел.

— А вот это ты объяснишь? — следователь указал себе под ноги.

Жаров увидел две глубокие колеи.

— Здесь совсем недавно стоял грузовичок, — сказал Пилипенко. — А секретные комнаты совершенно пустые, нет никакой мебели. И следов машины вчера ночью здесь не было. Это значит, что и снеговика, и содержимое комнат отсюда увезли…

Следователь говорил, будто размышляя вслух, озадаченный и растерянный, но Жаров его не слушал, поскольку уже с полминуты ошарашенно смотрел на Снегурочку. Нет, это была просто фея, молодая волшебница из сказки! Она шла по гравийной дорожке со стороны распадка, цветника. Вдруг протянула руку и потрогала крошечную зимнюю розу за лепесток.

Пилипенко тоже увидел ее. Он замолчал, пристально глядя на незнакомку. Высокого роста, спортивная, гибкая, она была одета в короткую белую шубку, что и делало ее похожей на Снегурочку. Одна светлая, матово блестящая косичка лежала на ее груди, другая, невидимая, была откинута назад.

— Одну минуту! — сказал Пилипенко, выставив шлагбаумом руку, когда девушка поравнялась с ним. — Я вижу, вы направляетесь в этот дом, — он махнул ладонью в сторону особняка.

— Ну и что? — с неприязнью спросила Снегурочка.

Жаров загрустил. Конечно, ничего, кроме презрения, не

может испытывать такая красавица к ним, стоящим на ее пути двум средних лет мужчинам, по чьим глазам сразу видно, что они в поте лица зарабатывают свой хлеб.

— Вы ведь служите в этом доме, я правильно понял?

— А вам какое дело?

— А мы журналисты! — вдруг подал голос Жаров.

— И к тому же — из милиции, — уточнил Пилипенко.

Он выхватил из кармана свою книжицу и нарисовал ею в воздухе широкую красную линию.

— Ну и что? Что вам от меня-то надо?

— Всего лишь несколько вопросов.

— Я, в общем-то, тороплюсь.

— Ничего. Ваш хозяин поймет, — многозначительно возразил Пилипенко.

До девушки, похоже, дошло, что от нее не отстанут, а перспектива проехать в отделение ее, конечно, не радовала. Она прислонилась спиной к чугунным перилам и со вздохом сложила руки на груди.

— Давно вы работаете в этом доме? — начал следователь.

— Да нет. Неделю и один день. Еще не очень-то и освоилась.

— Как же вы попали на эту работу?

— Через агентство. Старая горничная почему-то срочно уволилась.

— Почему же?

— Откуда мне знать? Мое дело маленькое…

Следователь помолчал.

— Ну, хорошо, — он решил начать с другого конца. — Ваши обязанности — какие именно?

— Обычные. Я убираюсь в доме и готовлю еду.

— Убираетесь во всем доме, на всех трех этажах?

— Конечно.

— Сложный, наверное, дом?

— Довольно-таки.

— Запутанный такой, как лабиринт.

— Я бы не сказала.

Пилипенко и Жаров переглянулись. Жаров подумал: а ведь для девушки либо не было никакого секрета в том, что в доме кто-то присутствовал тайно, либо она просто невнимательна и не заметила явно прятавшейся в доме «русской печи»… Пилипенко будто угадал его мысли. Спросил:

— А сколько человек живет в доме?

— Двое. Хозяин и его… Ну, компаньон, шофер, телохранитель. Как еще назвать этого Жору?

— А на скольких человек вы готовите еду — на двоих?

— Нет, — с каким-то удивлением сказала девушка. — На троих.

Жарову показалось, что она сделала движение рукой, будто собиралась покрутить пальцем у лба.

— Кто ж третий? — нетерпеливо спросил Пилипенко.

— Да я сама! — воскликнула девушка. — Мне ж тоже надо кушать.

Пилипенко внимательно оглядел ее, будто проверяя, насколько хорошо она питается.

— А что вы готовите?

— Разное. Все, что умею, а чему-то приходится учиться на ходу. Это так важно?

— Представьте, да.

— Ну, вчера был суп с грибами… Хозяин на диете, Жора любит острые блюда, если вам интересно.

— А в новогоднюю ночь праздничный стол не вы готовили?

— Праздничный стол? — с удивлением вскинула свои длинные ресницы девушка. — Ничего об этом не знаю. Меня отпустили на два дня. Но если и был праздничный стол, то его, скорее всего, заказали где-нибудь на фирме.

Пилипенко прикрыл глаза, будто что-то отметив про себя. Жаров подумал: это он обязательно проверит.

— И последнее, вы ничего подозрительного не замечали в доме и вокруг? Какие-нибудь, например, странные звуки, стуки в стену? — спросил следователь.