— Денег я с вас не возьму. Воздаяние негодяю по делам его должно быть бескорыстным. Лишь тогда оно справедливо.

— Значит, вы беретесь?

— Берусь. Однако, мистер Баро, сказанное мной вовсе не означает, что у вас не будет расходов. Мне понадобится специальное оборудование, также вы будете оплачивать мои поездки в Портсмут. Сообщать о проделанной работе я буду при личных встречах. Тогда же мы будем обговаривать следующие этапы операции.

— Но существует мобильная связь. Есть электронная почта… Это вполне надежно.

— Разумеется. Но личные контакты — мое категорическое условие. К тому же это обойдется вам много дешевле, нежели почасовая оплата программиста моей квалификации.

— И все же я не понимаю.

— Все просто, мистер Баро, проще некуда. Думаете, вам одному хочется сбежать отсюда? Мне тоже здесь душно. Меня тоже тянет на волю. А тут такая возможность…

Говард рассмеялся:

— Принимается. Только, пожалуйста, предупреждайте загодя о своих визитах. Я не собираюсь сидеть в четырех стенах. Подозреваю, что большую часть времени я буду проводить на яхте. Звоните на мобильный телефон или на спутниковый, присылайте «мыло» — и я в вашем распоряжении. Кстати, жить в Портсмуте вы можете у меня. Опять же экономия.

— Вы, белые, так расчетливы, что это не внушает уважения. — Хьюэлл ухмыльнулся, давая понять, что шутит.

Час спустя Говард вышел из кафе, провожаемый неприязненным взглядом негра, то бишь афроамериканца в зеленом пиджаке. Машины у тротуара не было.

— Жалко? — спросил Хьюэлл, появляясь в дверях. — Автомобиль вам вернут. Об этом я позабочусь; в конце концов, мы теперь партнеры.

Программист подозвал к себе паренька, сосредоточенно поглощавшего чипсы около тележки мороженщика, и что-то ему сказал. Паренек скрылся за углом, и через минуту оттуда появился «Мустанг» Говарда.

— Чикаго, — сказал Нельсон Хьюэлл. — Тут свои законы.

Говард сел за руль. Он был доволен. Он не ожидал, что его план, казавшийся сырым, хлипким и в силу этого трудноосуществимым, так быстро начнет обретать стройность. Он даже начинал верить в то, что ему удастся выполнить задуманное.

Атлантика взбесилась. Волны взлетали вверх, ветер неистовствовал, молнии полосовали небо, и ни конца ни края этому безумию видно не было. Но смешной — в голубой цветочек, еще Мэри подарок, — спальный мешок оберегал «Снежинку» от самого худшего. До поры.

Говард спустился в каюту. Спутниковый телефон без тарелки — груда дорогого железа, и он подсел к рации. Надев наушники, Говард еще раз взвесил все «за» — их было много — и «против», которых практически не нашлось, потом повернул рукоятку включения, подумав, что проигрывать тоже надо уметь и что он таким умением похвастаться не может.

Он хотел подать сигнал «SOS». Но, конечно, не сейчас, чуть погодя, когда альтернативы не будет. А пока надо проверить, как работает рация.

Судьба распорядилась по-своему, избавив человека от терзаний нелегким выбором. Рация безмолвствовала.

Говард проверил питание — ток шел. Снова покрутил верньеры настройки — тишина. Отогнув пружинные пластины, он ухватился за хромированные скобы по бокам рации, потянул… Тяжелая металлическая коробка нехотя вывернулась из обклеенного пористой резиной углубления, и Говард увидел стальной стержень, насквозь пропоровший стенку рубки и изуродовавший заднюю стенку рации. Откуда он взялся, оставалось лишь догадываться. Ничего даже отдаленно похожего Говард на «Снежинке» не встречал. Вот, пожалуйста, еще один фокус океана, еще одна загадка, на которые он такой мастак.

Яхта накренилась, рыскнула в сторону и, соскользнув с волны, получила сильнейший удар в левый борт. Говард еле устоял на ногах, тем не менее уже пять секунд спустя он был в кокпите. Так и есть: сорвало плавучий якорь. Прощай, ткань в цветочек.

Говард снова завел движок. Развернул яхту. Готовый в любой момент кинуться к румпелю, он смотал трос, нацепил на раму парусиновый чехол от генуи и бросил импровизированный якорь в воду. Тот исчез в волнах и вынырнул далеко позади «Снежинки». Канат натянулся, тормозя и удерживая яхту кормой к волне. Говард остановил двигатель.

Что ж, пора воспользоваться сигнальным буем, находящимся на спасательном плоту и в автоматическом режиме подающим призывные «три точки-три тире-три точки».

Уже не теша себя иллюзиями, что сможет самостоятельно справиться с проблемой выживания, Говард включил буй.

Хьюэлл был фантастически талантливым электронщиком. То, перед чем спасовал Говард, для него оказалось сущим пустяком. Еще до отъезда в Портсмут Говард знал о Джозефе Марлоу больше, чем все государственные органы Соединенных Штатов. Потому что из-за ведомственных распрей они утаивали добытые сведения, вместо того чтобы делиться ими. Как заправский хакер, Нельсон Хьюэлл взломал пароли, обошел ловушки и проник в базы данных. Там он основательно покопался, кое-что скопировал и представил первые результаты своего труда Говарду. Ознакомившись с информацией, тот пришел к выводу, что ранее выбранный им путь — единственно верный, но долгий и трудный.

Желание отомстить Марлоу, который, если вдуматься, был истинным виновником гибели его сестры, возникло у Говарда сразу же после смерти Кристины. Но как это сделать?

Убить…

Убить, конечно, можно. Даже, наверное, не очень сложно. Все-таки не президент США или компании «Дженерал Электрик», вокруг которых телохранителей больше, чем трески у берегов Ньюфаундленда. Более того, смерти Джозеф Марлоу явно заслуживал, а Говарда Баро, вот же удача, в свое время из желторотого юнца превратили в неплохого снайпера. На деньги американских налогоплательщиков, между прочим, превратили. В Форт-Брэгге³³ этими фокусами давно занимаются. И с успехом.

Да, убить можно. Одной тварью на земле станет меньше. Но где гарантия, что стрелка не арестуют? Не так уж беспомощна полиция, как об этом пишут газеты и кричит телевидение. Он, естественно, будет доказывать, что его руками вершился суд Божий, однако суд земной, естественно, оставит это заявление без внимания и влепит срок. А Говарду совсем не улыбалось неопределенно долго видеть небо исключительно в клеточку.

И еще момент. Одно дело — убивать на войне, пусть даже такой странной, какой была «война в заливе», и совсем другое — хладнокровно послать пулю в человека, вкушающего утренний кофе на террасе собственного дома или выходящего из машины посреди мирного города. Даже если этот человек подонок, каких поискать это совсем другое дело.

Значит, убийство не проходит. Значит, нужно сделать так, чтобы Джозефа Марлоу покарало правосудие, до сей поры относящееся к нему неоправданно лояльно.

Говард не сомневался, что у Марлоу такой криминальный багаж, такое бурное прошлое, что на пятьдесят лет без права помилования хватит с избытком. Он виновен перед людьми и перед Господом! Надо лишь найти доказательства его вины.

Все, решено. Но с чего начать? Отправиться на Западное побережье и примерить личину частного детектива? Наивно. Его тут же вычислят и, чего доброго, привлекут к ответственности за вмешательство в частную жизнь. Нет, ему уютнее в тени.

Но с чего-то же надо начинать!

Говард подсел к компьютеру и выудил из «всемирной паутины» все, что в ней имелось касательно предпринимателя из Калифорнии Джозефа Марлоу.

Выяснилось, что сей добропорядочный американец, владелец сети придорожных закусочных, субсидирует научные изыскания в области нейрохирургии, перечисляет деньги в университетскую библиотеку и фонд защиты дельфинов, содержит детскую бейсбольную команду и, будучи убежденным консерватором, активно участвует в политической жизни штата.

Это было его «официальное» лицо. Что же касается истинного, то в Сети имелись несколько старых газетных заметок, авторы которых с большей или меньшей степенью прозрачности намекали на связь Марлоу с криминальным миром. Одна статья, видимо, та самая, о которой говорила Кристина, и вовсе содержала ничем не прикрытые обвинения. Говард «пролистал» электронную версию газеты и вскоре обнаружил некролог со слезными восхвалениями талантов попавшего в автомобильную катастрофу журналиста. Больше, как ни искал, он не нашел примеров профессиональной честности, за которую поплатился автор разгромной статьи. Урок, преподанный Джозефом Марлоу, пошел впрок.