— А можно расшифровать какой-либо тип письма мертвого языка? — продолжал задавать вопросы Геркулес.

— Честно говоря, это будут лишь предположения. Недавно нам удалось частично расшифровать линейное письмо Б, но известно, что и в том и в другом письме знаки иногда повторяются за счет использования слогов, связанных с линейным письмом А, — ответил Никос.

— О чем речь? О каком-то варианте древнегреческого языка? — спросила Алиса.

— Этот язык не считается более древним, чем греческий. Его назвали минойским, и он относится к периоду критской истории до греческих нашествий, которые происходили примерно в 1450 году до Рождества Христова, — продолжал давать пояснения Никос.

— Если бы речь шла о древнегреческом языке, все было бы значительно проще, — добавил Гарстанг.

— В таком случае расшифровать надпись невозможно, — заключил расстроенный Линкольн.

— Тем не менее одна небольшая возможность существует. Если некоторые буквы совпадут с буквами линейного письма Б, мы попытаемся расшифровать надпись. Позвольте мне более детально рассмотреть ее, — сказал Никос и сел на стул. Потом он извлек записную книжку в кожаном переплете и начал срисовывать знаки на бумагу.

Геркулес принялся заглядывать ему через плечо, но Никос поднял голову, наморщив лоб.

— Простите, — извинился Геркулес и отошел в сторону.

— Думаю, что один из знаков мы уже имеем, — сказал грек, и все одним движением приблизились к нему. — Предполагаю, что здесь написано «Амон».

Прежде чем сойти на берег, аль-Мундир сбрил свою длинную бороду и сменил арабскую одежду на брюки и пиджак. Этот поношенный костюм был ему велик, но, по крайней мере, давал возможность ходить по городу, не привлекая к себе внимания. Турок в Греции не очень жаловали. И хотя сам аль-Мундир был персом, для европейцев все арабы на одно лицо. Прошло почти пять лет с тех пор, как аль-Мундир покинул долину Аламут. Он уже начинал скучать по родным краям. Уходя с судна, он почувствовал тревогу, но сжал камень рукой, и у него сразу же возникло ощущение безопасности и спокойствия. Последнее время только это приносило ему покой, которого он не мог вернуть себе ни в молитве, ни в раздумьях.

Аль-Мундир направился в город, пытаясь оставаться незаметным среди прохожих. Он не знал, где находится улица, на которой живут его братья-мусульмане, и спросить не мог: боялся, что его опознают по акценту, поэтому начал исследовать старый город, пытаясь читать надписи, сделанные буквами греческого алфавита. Проблуждав два часа, он наконец нашел нужный ему дом и вошел внутрь. Строение было очень старым и выдержано в турецком стиле. Правда, ступени были истерты, а от обшивки на перилах остались только отдельные куски треснувшего дерева.

Остановившись у нужной двери, он постучал. По ту сторону двери послышались шаги, после чего она со скрипом открылась.

— Салам алейкум, — произнес аль-Мундир, радуясь тому, что встретился со своими братьями.

— Лучше не говорить по-арабски, — холодно заметил открывший ему мужчина и пригласил войти.

— Ну что ж, удалось расшифровать два слова, но мне понадобится время, чтобы прочитать всю надпись. Дома у меня есть книги и другие материалы, которые могут мне помочь.

— Хорошо, Никос, увидимся завтра во второй половине дня на Акрополе. Так нам удастся и город посмотреть, — согласился Гарстанг, который знал, что Акрополь — наиболее посещаемое место в городе и что аль-Мундир не преминет поискать их там.

— Хорошо, на Акрополе в шесть часов вечера.

— В это время уже начнет темнеть, — заметил Линкольн.

— Не беспокойтесь, мы пойдем туда еще до захода солнца, — успокоил его Гарстанг.

Никос Казанцакис посмотрел на фигурку и спросил:

— Я могу взять ее с собой?

Геркулес схватил статуэтку со стола, но Гарстанг нахмурился и сказал своему другу:

— Вы срисовали надпись себе в тетрадь. Будет лучше, если мы оставим статуэтку у себя, для вашей же безопасности.

— Хорошо.

— Большое вам спасибо за все, — сказала Алиса, протягивая руку.

— Это мне в радость. Исследование древней надписи — одно из моих самых больших увлечений, — ответил грек, целуя ей руку.

Линкольн подошел к Никосу, протянул ему руку и с очень серьезным видом сказал, что очень рад.

Англичанин проводил Никоса до двери, быстро вернулся и упрекнул Геркулеса:

— Вы повели себя крайне неучтиво.

— Мы не могли позволить ему унести статуэтку, — попытался оправдаться Геркулес.

— Мы ни в коем случае не могли допустить, чтобы Никос унес фигурку с собой, но не из-за недоверия к нему, а из боязни, что с ним что-нибудь случится.

— Почему мы договорились с Никосом о встрече на Акрополе? — спросила Алиса.

— Нам нужно, чтобы аль-Мундир как можно раньше вышел на нас. Завтра утром я зайду в консульство и в почтовое отделение, а потом мы поднимемся на Акрополь. Кто-нибудь из секты убийц непременно увидит нас, — разъяснил Гарстанг.

— Очень хорошая идея, — обрадовался Геркулес.

Состояние Джамили беспокоило его все больше, не давало ясно мыслить.

— Давайте-ка лучше отдохнем. Завтрашний день у нас будет долгим и опасным, — сказал Гарстанг и направился в свою комнату.

— Великая богиня Афина с высоты смотрит на свой город вот уже много сотен лет. Именно она, огромная статуя, возведенная в пятом веке до Рождества Христова, встречала путешественников, которые швартовали свои судна в Пирее. Красота Акрополя увядала под воздействием времени, но колонны многих храмов до сих пор гордо возвышаются над священными развалинами. Многие века Афины были маяком, который освещал путь человечеству. Здесь родились и жили такие люди, как Сократ, Платон, Аристотель, Перикл, Фидий, Геродот и Софокл, — говорил Гарстанг, когда друзья поднимались по главной лестнице огороженного сооружения.

Все, кроме Геркулеса, который помогал Джамиле подниматься по ступенькам, с восхищением смотрели на ансамбль храмов.

— Среди прекрасных строений, которые образуют Акрополь, находится Парфенон — храм, воздвигнутый во времена Перикла, убранство которого создавал Фидий. Он же изваял и большую статую Афины. Позднее были построены христианский храм, мечеть и турецкий пороховой погреб времен войны с Венецией, случившейся в семнадцатом веке.

— Как жаль, что часть храма разрушена, — сокрушалась Алиса, идя под руку с Линкольном. Порой прохожие бросали на них нахальные взгляды, но парочка предпочла игнорировать дурные жесты и перешептывания.

— Если бы не венецианский снаряд, который попал прямо в здание, Парфенон сохранился бы значительно лучше. Кроме того, и мы, англичане, должны признать свою вину: часть украшений фризов вывезены в Англию и выставлены теперь в Британском музее.

Добравшись до вершины, друзья посмотрели на пустеющую большую эспланаду. Солнце закатывалось за горизонт, а немногочисленные туристы, рискнувшие пересечь сотрясенную войной Европу, спешили вернуться в свои отели, боясь быть застигнутыми на улице во время введенного властями комендантского часа.

— Который час? — беспокойно спросил Геркулес.

Линкольн достал карманные часы и открыл крышку.

— Без четверти шесть.

— Вы уверены, что ассасины заметили вас в посольстве или в почтовом отделении? — спросил Геркулес и коснулся оружия в своем кармане.

— Надеюсь, — ответил Гарстанг. Он почти забыл об ассасинах, любуясь красотами Акрополя.

— Будет лучше, если мы разделимся. Все вместе мы станем легкой добычей. Если вы не возражаете, мы с Алисой и Джамилей спрячемся в руинах храма Афины, — предложил Геркулес.

— Думаю, это правильно, — согласился Гарстанг.

— Это означает, что нам отводится роль живца? — спросил Линкольн.