Наконец с посадкой было покончено. Дама назвала адрес.

Сергей

завел мотор и, умело развернувшись на «пятачке», выехал на Аэропортовское шоссе. До трассы ехали медленно: плохая дорога не позволяла как следует разогнаться. Мелькали на ветровом стекле пятна света, чуть посвежело. Дама выставила в окно руку, ловя пальцами ветер. Между супругами возобновился прерванный разговор.

— И все-таки зря ты на это пошел, Вениамин! Роль Креза тебе никогда не удавалась.

— Успокойся, Ляля… В конце концов, это были мои личные сбережения.

— Личные сбережения! — мгновенно отреагировала Ляля. — Я нашла бы этим деньгам лучшее применение. Кого ты удивишь своим опусом? Кому он вообще нужен? Или потешил свое тщеславие и доволен?!

— Ляля, я уже говорил, — терпеливо, как ребенку, стал объяснять Вениамин. — Труд всей моей жизни… К тому же не надо об этом в машине.

— Да я теперь неделю не успокоюсь! Выкинуть деньги коту под хвост, когда у дочери скоро свадьба! Подумал бы лучше о Лерочке. Где взять денег?!

— Позволь, но ведь я тебе еще в самолете говорил… Левановский обещал расплатиться за цикл статей.

— Это крохи…

— Зоя Абрамовна отдаст долги.

— До этого как до греческих календ.

— О-о-ой! — простонал Вениамин. — Зря я тебя с собой взял! Ну, в конце концов, я еще что-нибудь придумаю. Месяц- другой поработаю в полную силу.

— На словах у тебя все гладко.

Дама замолчала, отвернулась и стала смотреть в окно. Потом покосилась на Сергея и заметила приколотую к ветровому стеклу бумажку.

«ВАС ОБСЛУЖИВАЕТ ВОДИТЕЛЬ НОВОЖИЛОВ СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ».

На заднем сиденье тяжело вздохнул муж.

— Не вздыхай так, Вениамин, мои требования справедливы. Ты нисколько не думаешь о дочери. А вот товарищ Новожилов наверняка заботится о благополучии семьи… Вы женаты, Сергей Иваныч? — неожиданно любезно спросила Ляля.

— Двадцать пять лет без малого, — покосившись на пассажирку, нехотя отозвался Сергей. Его к Ляле неприязнь росла с каждой минутой, но роль образцового извозчика надо было играть до конца. — У меня дочь уже год как замужем. Свадьбу сыграли шикарную. Есть что вспомнить.

— Вот видишь, Веник, — язвительно заметила Ляля. — Сергею Ивановичу есть что вспомнить. А наша Лерочка останется с носом!

— Ну зачем вы так! — не выдержал Сергей.

— Не вмешивайтесь! — неожиданно повысил голос мужчина. — А ты, Ляля, перестань, как не стыдно! Вечно ты бесчестишь меня на людях.

Сергей почувствовал, что обстановка накаляется, и поспешил разрядить напряженность:

— Граждане, может, сменим тему? Пути не будет!

В молчании добрались до трассы. Здесь Сергей разогнал машину как следует.

Однако даме это не понравилось.

— Куда вы так гоните, лихач! Везите по-человечески.

Сергей снизил скорость до шестидесяти, но потом снова

разогнался до ста. Что поделаешь, привычка. Дама, скрепя сердце, смирилась с этим.

— Ляля, в крайнем случае, я мог бы занять денег, — Вениамин начал размышлять вслух. Ляля безмолвствовала. — Ты вечно недооцениваешь мои способности… и возможности. У меня связи, в конце-то концов. Взять хотя бы Данилевича… Он всегда меня выручал.

— Твой Данилевич — кретин, — огрызнулась Ляля. Она сердито посмотрела на мужа и сразу стала похожа на сварливую базарную торговку.

«Противная, однако, дамочка, — подумал Сергей. — Загнала мужа под каблук и, видно, все соки из него уже вытянула. Такая в гроб загонит и не извинится».

— Я, конечно, человек посторонний, — вдруг сказал Сергей. — Но позвольте спросить, — полуобернулся он к мужчине. — Если я правильно понял, вы — ученый?

— Не совсем так, — нехотя ответил пассажир. — Я писатель, популяризатор науки.

— Вениамин Александрович — доктор искусствоведения, сотрудник музея, член Союза писателей, автор четырех книг и множества статей, — хвастливо заявила его супруга

Ляля

так, будто перечисляла собственные заслуги.

— Мне кажется, я читал одну из ваших книг, — ни с того ни с сего ляпнул Сергей. — Фамилию вашу я, конечно, не помню, но… внешне…

— Да, в одной из книг поместили мою фотографию. Сзади, на обложке, — согласился Вениамин. — И все-таки вы, скорее всего, ошиблись. Мои книги выходили малыми тиражами: для специалистов. Две в Горьком, одна в Новосибирске и одна в Москве… Вы помните название книги?

— «Происхождение Зла».

— «Или Экзегеза раннехристианских апокрифов», — закончил за Сергея Вениамин. — Да, это я написал. И вы прочли мою книгу целиком? — в голосе Вениамина зазвучал неподдельный интерес.

Сергей утвердительно кивнул.

— И вы нашли ее занимательной?

— Более чем, — отозвался Сергей. — Прочел с интересом и удовольствием.

— Приятно слышать! — Пассажир снял очки и двумя пальцами помассировал переносицу. — В таком случае разрешите отрекомендоваться: Лебедянский Вениамин Александрович.

— Новожилов. — В зеркале заднего вида Сергей поймал изучающий взгляд проницательных добрых глаз писателя и вежливо кивнул в ответ.

— Каково же ваше мнение об этой книге? — снисходительно улыбнувшись, спросил Лебедянский.

— Мнение читателя или критика? — лукаво усмехнулся Сергей. — Какое вас больше интересует?

— Скорее второе, нежели первое.

— Хорошо, тогда не обижайтесь… Вот вы пишете о происхождении Зла, а о том, что оно собой представляет, — ни слова.

— Надо ли объяснять?! — пожал плечами Лебедянский. — По-моему, это проще пареной репы.

— Да, с точки зрения современного человека. А как понимали Зло Адам и Ева? Как понимал его Господь Бог? Неплохо было бы заодно сформулировать понятие Добра. Ведь Добро и Зло — плоды с одного и того же Древа Познания.

— Ну что ж, извольте. Правда, я не вижу принципиальной разницы в трактовке этих понятий в наше и библейское время. Зло — оно всегда зло, этакий конгломерат неверия, непослушания, отчуждения, гордыни…

— А одним словом охарактеризовать можете?

— Нет, сначала вас послушаю.

— Знание. Или иначе — информация.

— Знание — Зло?! — усмехнулся Лебедянский. — Не слишком ли вольное толкование?

— Я объясню. Плоды Добра и Зла зреют на Древе Познания. Поэтому Познание, или Информация, — одновременно и Добро, и Зло. Вопрос, с какой целью вы срываете плод с этого дерева.

— Занятно. Вы подменяете одно понятие другим, и поэтому у вас все сходится. Но на самом-то деле…

— И вот чем я вас еще огорошу. Вы пишете о происхождении Зла, а ведь оно, как и Добро, было всегда!

— А это вы откуда взяли?

— А помните библейское: «Вначале было Слово»? Читай: вначале была Информация, то бишь сгусток Добра и Зла.

— Ну ладно, сдаюсь, — вздохнул Лебедянский. Было видно, что ему неприятно продолжать этот спор. — А лихой вы критик. Камня на камне от моей книги не оставили. И к чему прицепились — к названию!

— Извините, если сказал лишнее, — улыбнулся Сергей.

— А-а-а! — Критик пошел на попятную.

— Да нет… А в целом книга ваша хороша уже тем, что вы защищаете Женщину, которую испокон веков считали матерью греха и пособницей дьявола. Не от Евы пошло Мировое Зло, в этом вы абсолютно правы… До вас об этом хорошо написал Иван Ефремов в «Лезвии бритвы». Но заблуждения живучи, тем более если они на руку господствующему — сильному — полу. А ведь не всегда было так.

— Вы о матриархате? Да, поистине золотой век прекрасных амазонок. Женщин не воспевали в сонетах и серенадах, зато безропотно повиновались им. С тех пор мужчины прочно взяли власть в свои руки, и мне не верится, что когда-нибудь будет иначе.

— Кто принес в мир действительное Зло: войны, рабство, деньги, разврат, — так это мы, бессовестные потомки Адама. Нет! Даже не Адама, а Змея, что соблазнил Еву… Мы с вами представители сильного пола, но ратуем за справедливость, не так ли?

— Именно так, — согласился Лебедянский и усмехнулся.

«Вот уж не думал встретить единомышленника в извозчичьей среде!» — подумал он.

— Что? — полуобернулся к нему Сергей.