На последнем слове Ненила обернулась к спутникам и призывно взмахнула руками. Алексей почувствовал, что неведомой необоримой силой его оторвало от земли, и он тараном врезался в серебристую стену… Сухой, гудящий воздух на миг ожег его лицо, и Алексей _пулей пронесся сквозь коридор в ливне, вылетел на другую сторону. Следом за ним сухими сквозь воду пролетели остальные.

Погоня немедленно продолжилась. Дракон был уже далеко, он забирал все выше и выше, то пропадая в облаках, то снова вырываясь на чистое небо. Казалось, минуло больше часа полета, но расстояние между драконом и преследователями, сократившись сначала метров до двухсот, после перестало уменьшаться. Тут, на беду Егория, задул сильный встречный ветер, крылья на жеребце закачались, его закидало из стороны в сторону, а у дракона словно прибавилось сил: он начал уходить, увеличивая разрыв.

И трубно грянул голос Гоги:

— Чур! Чур-чура!

И сразу ветер поменял направление, ударил со спины. Алексей увидел прямо перед собой изнанку раздувшегося парусом плаща Валентины: там был намалеван желто-красный ласково улыбающийся дракон. Валентина рванула застежку, плащ сорвало ветром, превратило в черный комок, летящий впёреди всех, и вдруг он на глазах начал разбухать, расти, затем с треском лопнул… И из лохмотьев, расправляя слагавшиеся головы, вылез живой дракон!

Егорий обернулся на шум, увидел дракона, завизжал и вскинул самопал, но замер, схваченный за плечи Валентином. А новый дракон с отчаянной грацией махнул хвостом, скосил набок маленькие головы и призывно, чуть жалобно, затрубил.

«Самка, — догадался Алексей. Дракониха. Все три головы уходящего от погони дракона разом оглянулись на зов. Круто развернувшись в полете он бросился к самке. Но когда он встал перед ней расправив крылья, ощерив пасти, во всей своей мужской красе, самка исчезла, растворилась, оставив на траве черный комок плаща. Валентин прыгнул на спину Егорию, слился с ним. Дракон и всадники сшиблись.

Алексей смотрел на кипящую под ним схватку. Пыхая огнем, бешено крутясь, дракон бил по жеребцу когтистыми лапами, но дюжий битюг оказался вёртким, как муха, и всякий раз успевал увернуться от прямого удара. Из его расцарапанных боков хлестала кровь, но сил он не терял… Егорий никак не мог прицелиться, — он трижды вылетал из седла. Но трижды бросался на выручку Валентин, подхватывал его и сажал обратно в седло. Вот, круто взлетев, дракон сложил крылья и бросился на замерших под ним всадников и коня. И тут… Словно время остановилось… Они застыли в десятке метров друг от друга… Что-то мешало дракону, он рычал, вертел головами, но двинуться дальше не мог.

Меч! Гога обернулся к Алексею и протянул ему из-под плаща огромный, с белым. огненным лезвием кладенец. — Меч, чур тебя!

Неведомая сила вытянула Алексею руки, намертво прилепила к рукояти меча. Гога повелительно махнул головой, и Алексей поплыл, понес кладенец замершим под ним всадникам.

Валентин осторожно принял кладенец, расцепил неподвижному Егорию пальцы, держащие самопал, отбросил его, вложил бойцу в руку меч и свел его пальцы замком. И — время двинулось!

Дракон, почуяв опасность, взмыл вверх, но жеребец не отстал от него. Скользнув под брюхо дракону, Егорий вскинул меч. Распоротая, разлетевшаяся ласточкиным хвостом, туша брызнула кровавыми кишками и, кувыркаясь, полетела к земле.

В уши Алексею грянула тысячей победных труб музыка, она оборвалась на полуноте, далекий горн заиграл отбой, мелькнул перед глазами чей-то плащ со знаком бесконечности, и все вокруг заговорило голосом Гоги: «Спать, спать, спать» и тьма закрыла Алексею глаза.

В начале девятого утра Алексей накинул полотенце на шею и уже пошел к двери, когда раздался резкий стук. Распахнул дверь — и отшатнулся: на пороге стояли двое дюжих молодцов в белых халатах, белых шапках и черных полумасках, скрывавших нижнюю половину лиц. Молодцы смотрели сурово.

— Крысы, мыши, тараканы, — угрожающе произнес один из них с интонацией настоятельного предложения.

— Н-не надо, — спросонья Алексей почему-то решил, что мужик в маске предлагает ему приобрести крыс, мышей я тараканов.

— И даже клопов? — удивленно спросил второй. «И даже клонов мне не надо, и даже дешево не возьму», — хотел было ответить Алексей, но тут до него дошло, о чем речь.

— Так вы тараканов морите?

— Кооператив «Залог здоровья». Гарантируем отсутствие насекомых и мышей в течение полугода. До истечения гарантийного срока повторную дезинфекцию проводим бесплатно, — заученно сказал первый.

— Знаете, я тут живу первую неделю, пока ничего такого не заметил, вы у соседей спросите…

— И-и, милаи, — раздалось за спиной молодцов, — и крысы, и мыши, и тараканы, и муравьи, и клопы, все есть, все…

Те радостно обернулись на зов.

— Веди, бабуля!

Алексей пошел в ванную, недолго подождал, пока Бухвостов освободит ее, умылся, потом сходил на кухню, поставил чайник, вернулся в комнату, взял яйца и сковородку и опять пошел на кухню, чтобы поджарить яичницу… И пока он ходил туда-сюда, пока возился на кухне с жаревом, слышал, как в квартире нарастает скандал.

Инициатором и застрельщиком борьбы с тараканством выступила бабушка Ненила. Ее горячо поддержал Страдалец, вспомнивший, какие неслыханные по размерам и дерзости клопы пили его кровь в сибирских пересылках («Вот такие! — кричал он, держа в поднятой руке спичечный коробок. — Сапог могли прокусить, собаки!»). Пашечка выступил с гневной обличительной речью, сводившейся к тому, что именно клопы и тараканы привели советское общество к предкризисному состоянию, а теперь, объединившись с бюрократами и мафией, тормозят перестройку. Короче, молодцы в масках получили весомую поддержку и приготовились начать дело… Но тут неожиданно встрял Бухвостов.

— Сто лет дом стоит, и сто лет они тут живут, никому не мешают, зачем трогать?

— Действительно, — сказала Елена Петровна Такова, — не так уж их и много, а жить в доме потом месяц нельзя будет.

— Эта ваша химия, подхватил ее супруг, — все продукты перепортит!

— Вова! — возвал Бухвостов к вошедшему на кухню поэту. — Вова, они хотят травить тараканов!

Лунатически глядя в потолок, Вова тем не менее отозвался без паузы:

— Вот! — радостно воскликнул Бухвостов, будто получил неоспоримый аргумент в борьбе за жизнь тараканов.

— Таракан — разносчик инфекции, — профессорски строго сказал один из кооперативщиков.

— Знаем, знаем, — сердито отозвалась глуховатая Елена Петровна. — Выдумали какую-то инфляцию, а на самом деле просто грабеж среди бела дня!

Даже молодцы растерялись от такого поворота.

— Мы недорого берем, — виновато сказал один из них. — Всего 40 копеек за квадратный метр. Вон в кооперативе «Наш уголок» берут по полтиннику…

— Давить их всех надо! — решительно сказал Пашечка, непонятно кого имея в виду: зарвавшийся «Наш уголок», тараканов или противников травли насекомых.

Женька прискакала на кухню в разгар спора и, размахивая скакалкой, крикнула:

Толстый рыжий таракан

Быстро лезет под диван.

На диване сидит клоп

От него получишь в лоб!

— Видите, даже ребенок понимает, что насекомые тоже живые, — сделал неожиданный вывод Петр Иванович Таков.

— Ясно, что живые, — почему-то обиделся Страдалец. — Еще какие живые! Живее всех живых! Иначе и разговору б не было!

— Вот так же волков истребляли, а теперь их в Красную книгу заносят! — повернул Бухвостов спор в экологическое русло.