Но самый страшный удар ждал меня на второй день, когда Пятнадцатая решила проверить мое владение копьём. После десятого поражения меньше чем за двадцать ударов сердца мне стало понятно, что я – дно. Странно, но Пятнадцатая осталась довольна. Даже похвалила. На тот день позор с копьем перекрыл даже стыд от предательства приятелей. А Пятнадцатая радостно подцепила словечко про дно и назначила следующую тренировку.

На тренировку я шел с тяжелым сердцем и ужасом в глазах.

- Да прекрати ты уже, – не выдержав моего пораженческого настроя, Пятнадцатая в сердцах стукнула копьем по площадке.

- Дно, – хмуро буркнул я.

- Слушай, всё у тебя нормально. Удар сильный, поставлен хорошо. Довольно быстрый. Не хватает умения и сноровки.

- Дно…

- Ты, вон, даже догадался, что таким копьем рубить можно!

- Дно…

- Вот я тебе сейчас учебным копьём в дно и дам… Раз двадцать! – пригрозила Пятнадцатая, примериваясь к моей филейной части.

- Ладно-ладно, – быстро пошел на попятную я. – Не самое дно… Совсем не дно!

Девушка не выдержала и засмеялась.

- Шрам, послушай… Когда я стала ааори, я и половины из того, что можешь ты, не умела.

- Не обманывай. Ты бы тогда старшей в десятке не стала, – не поверил я.

Пятнадцатая уселась на бортик площадки и похлопала ладошкой рядом. Пришлось тащиться и присаживаться, вот только в таком положении воспринимать то, что мне говорит девушка, было сложно. Может, Пятнадцатая и не была красавицей, но она была симпатичной, молодой, разгоряченной тренировкой, и сидела рядом… После выпуска из школы гормоны накрывали волной просто при приближении девушек. А когда так… когда рядом, бедром касается, и капельки пота по коже…

Взгляд пришлось уткнуть в песок площадки. А ведь подобное зацикливание началось именно на второй день. Мне даже тогда показалось это странным.

- Почему ты не стал старшим? – спросила Пятнадцатая.

- Не смог докрошить тонкую перемычку – с древко шириной, – признался я.

- Это потому, Шрам, что в твоем чурбане была жесткая сердцевина, – объяснила девушка. – А мой, наоборот, оказался трухлявым. И я могла его разбить в труху ещё за сто дней до Порки. Пришлось оббивать сверху и снизу. Деревянный чурбан – это не самый надежный показатель твоих умений.

- Получается, мне просто не повезло? – стало как-то гадко и горько на душе.

- Наоборот, повезло, – ответила Пятнадцатая и засмеялась. – Избавился от лишнего багажа в виде школьных приятелей. Но вообще я знаю человека, которому удалось сломать свой чурбан в такой ситуации, как у тебя – он сейчас нори уже. Он просто в последнее занятие перевернул копье и бил тупым концом, а под конец – боковыми ударами.

Мне хотелось сказать, что я всё-таки дно, раз не додумался. Но мысль о том, что нытикам с девушками не светит, надёжно заставила меня молчать.

- Я много занималась и тренировалась сама, – продолжала Пятнадцатая. – И, поверь, я одна из лучших сейчас среди ааори. Но тебе понадобится месяц-два, чтобы вполне достойно выглядеть в бою со мной. Ты просто действуешь прямолинейно, понимаешь? Начинаешь удар, а я уже знаю, где он закончится. А я начинаю удар, когда ты не ожидаешь – и изменяю траекторию, чтобы он был непредсказуем. Это достигается только навыком. А всё остальное – само подтянется. К тому же, настоящее мастерство достигается всеми этими познаниями мудрости.

Пятнадцатая вздохнула и грустно улыбнулась…. И дружелюбно на меня навалилась.

Вот оно, женское дружелюбие – плечом толкнуть или бедром. А молодому человеку в самом расцвете сил – и явно в каком-то ненормальном расцвете – тяжело. Как-то отстраненно я подумал, что надо спасать положение, иначе просто на нее наброшусь. Несколько дней назад я бы и не обратил внимания на такие действия девушки. Надеюсь, что через некоторое время снова не буду обращать. Но вот именно в тот день меня всего затрясло.

- Получается, мы столько дней бьем чурбан, – сказал я, вставая и перебираясь подальше, в самый центр площадки, – а толку от этого почти никакого? И любой местный, почувствовавший себя и мудрость, и всё остальное – нас победит?

- Нет, – девушка горько усмехнулась. – Большинство местных никакой мудрости не почувствовали… и даже себя – не смогли. Люди как люди. Могут в воины пойти, могут в мудрецы, а могут – всю жизнь выращивать фрукты в саду. Поэтому им и нужны мы.

- Не понимаю, – я отбил удар девушки и сделал шаг назад. – Я что-то опять не понимаю, да?

- Да, – Пятнадцатая с каким-то остервенением начала наносить серию колющих ударов. – Не понимаешь, я объясню… потом…. Тут всё сложнее… И проще… Одновременно!

На последнем слове я получил свою плюху учебным копьём. Но жалостливо бормотать «дно» – нельзя. Опять начнёт уговаривать, и тогда я не выдержу, пристану… И она меня взаправду прибьёт! Вот! Поэтому сжать зубы – и в стойку.

- Ладно, слушай, – Пятнадцатая начала внезапно, только устроившись на лавке, сразу после тренировки на улице. – Что ты помнишь про трещины мира?

- Ну… Мир треснул, всё живое разделилось на сумеречных, летних, зимних и тёмных. Появились нерождённые, – ответил я.

- Умничка, возьми с полки пирожок, – благосклонно ответила Пятнадцатая. – А теперь слушай: когда мир треснул, земли принадлежали людям. Понимаешь? Было пять крупных империй, которые соперничали друг с другом. Империя Бэринг, Империя Сангар, Империя Мора, Империя Ску, Империя Хенгэ.

- Это ты мне сейчас местные расы называешь, да? – уточнил я.

- Оттуда и пошли расы, – пояснила Пятнадцатая. – Империи были весьма закрытыми сообществами, поэтому внутри и люди стали похожи друг на друга. Но в каждой империи были расовые… кварталы, наверно, в городах. Поэтому больше всего осталось берингтонгов, чья империя располагалась к северу отсюда. А местная земля принадлежала второй по численности расе – хенгонам. С ними все просто: если видишь темноволосых, смуглокожих, бородатых – это хенгоны. А рыжие, каштановые и, главное, светлокожие, с козлиными бородками – это берингтоны.

На козлиных бородках я улыбнулся. Если тут и были козлы, то я про них не слышал. Зато память нарисовала в голове картинку того самого козла. Получается, мы с Пятнадцатой земляки?

- Сангари – желтокожие, темноволосые, невысокие, с глазами навыкате и широкими носами. Ску – темнокожие, узкоглазые, светловолосые, а Моранки – темнокожие, темноволосые и узкоглазые. Двое последних встречаются редко: они жили далеко на востоке за морем. Что там сейчас – никто не знает. Немёртвые захватили океаны, и плавать можно только вдоль берега. А вот сангари почти не осталось, потому что жили они с той стороны Диких Земель, а там – все людские государства пали.

- Ага, – я начинал терять нить разговора. Оставалось только слушать и запоминать.

- Были расы нелюдей – Бо-Ака, Воонго и Сари. У них тоже были свои империи. Нынешние союзные расы не имели империй и жили в довольно замкнутых анклавах на севере. А был ещё народ горных гигантов и пещерные царства. А потом мир треснул. Причины неизвестны, но известны последствия. Из сердца нынешних диких земель хлынули немертвые. Неживые поднимались на кладбищах и в усыпальницах. Они собирались в армии и двигались в стороны. Началась война всех против всех. Люди, подвергшиеся влиянию зимы – стали серыми людьми. Те, кто обратился во тьму – покинули города и стали кочевниками. Горные гиганты разделились на гигантов и великанов….

- Что-то я про нынешних гигантов не слышал.

- И не услышишь, – ответила Пятнадцатая. – Пала их горная империя. А в руинах живут теперь только великаны. Подгорные царства тоже распались. Два царства на севере смогли сохранить свою культуру и стали северными карликами, а остальные – подгорными племенами. Одно из свойств раскола – всё, что оказывается по ту сторону, начинает приходить в упадок. Теряются науки, теряется культура, теряется мораль.

«Как много неизвестных слов!» – восхитился я. Пятнадцатая вошла в раж и рассказывала с полной самоотдачей.

- Разрушение и упадок, Шрам, вот что произошло. Но была империя, которая очень долго сопротивлялась – это Сангар. У них оказалось самое тяжелое положение, но у них же хватило возможностей и сил, чтобы понять новое устройство мира. Они почувствовали себя, мир вокруг и мудрость.

- Стой, – я постоянно отвлекался на девушку и не мог сосредоточиться на том, что она рассказывала. – До этого никакой мудрости не было?

- Вот, ты - умный. Сразу понял, – Пятнадцатая усмехнулась. – Не было мудрости. И себя никто не ощущал так, как о том речь идёт у мастеров. Всё это связано с треснувшим миром, понимаешь?

- И местные знают об этом не больше нас?

- Именно так, – кивнула Пятнадцатая. – Более того, они сложнее это ощущают. Мы – легче. Мы появились благодаря мудрости, мы – её часть. Когда Сангар пал, остатки сангаров смогли добраться сюда, в княжество Мобан, последний осколок Хенгонов. Они поделились знаниями о мудрости, о полезных свойствах некоторых частей тела неживых и немертвых. И именно тут они провели первый призыв ааори, когда армия серых начала наступление на селения на южных рубежах. Те, первые ааори, были брошены в бой без навыков и умений. Их считали грешниками, которым надо было искупить свои грехи. С копьем и щитом. Их тогда призвали несколько десятков тысяч. А назад вернулось несколько сотен. Но именно с них и началась вся школа ааори. Потому что, согласно всё тому же учению – они свой грех искупили и стали людьми, просто нерожденными.

- Хорошо, получается, все ааори (нерожденные) отличаются от аори (рожденных) только тем, что нас призвали ради одной цели – сражаться?

- Нет, – возразила Пятнадцатая. – Нас призвали искупать свой грех, и в этом и кроется неудобство для местных. Став вэри, ты как бы искупаешь свой грех, понимаешь? И с этого момента можешь заниматься чем душа желает. И многие так и делают – занимаются ремеслами, выращивают еду. Их называют бывшими вэри. И бесплатный совет: хочешь адекватные цены, иди к бывшим вэри в лавку.