ИСКАТЕЛЬ № 5 1975
Сергей ВЫСОЦКИЙ
ВЫСТРЕЛ В ОРЕЛЬЕЙ ГРИВЕ[1]
1
Утром к Игорю Васильевичу Корнилову, заместителю начальника уголовного розыска, зашел старший инспектор капитан Белянчиков. Сел молча и пробарабанил пальцами по облезлой коже кресла какую-то затейливую, ему одному известную мелодию. Корнилов мельком взглянул на него и понял: есть новости. Белянчикова всегда глаза выдавали. Пристальный, иногда до неприятности пристальный его взгляд становился в таких случаях чуточку рассеянным.
— Сиди, сиди, — пробормотал Игорь Васильевич, — может быть, что и высидишь. Только не повышение по службе… — И уткнулся в свои бумаги.
— Вы, товарищ подполковник, все доклады пишете? — не выдержал наконец Белянчиков. — И опять небось о профилактической работе среди подрастающего поколения? А настоящих преступников за вас будут ловить учителя географии? — Он сделал паузу и тихо сказал: — Таких, например, как Санпан…
Корнилов резко вскинул голову.
— Что, Санпан? Задержан?
— Задержан? — пожал плечами Белянчиков. — Да разве это возможно, когда уголовный розыск профилактикой занимается?
— Да что ты заладил «профилактика, профилактика»? — вспылил Корнилов. — Всю душу вымотал. Что про Санпана известно?
Санпан — Александр Панкратьевич Полевой, опасный вор — два года тому назад при попытке ограбить квартиру убил старика. В квартире нашли отпечатки его пальцев да финку с наборной ручкой. Ее потом опознали два Санпановых «приятеля» по прежним делам. Но самого Полевого найти не смогли. Всесоюзный розыск объявили, а не нашли.
Почувствовав, что подполковник не на шутку взволнован, Белянчиков перестал придуриваться и, облокотившись на стол, быстро сказал:
— Только что позвонил Шакутин из Луги. На Мшинской, в одной из деревушек, опознали Санпана.
— Взяли?
— Нет. Его опознал по расклеенной у вокзала фотографии рабочий лесхоза. Рано утром этот рабочий приехал в Лугу, пришел в отдел…
Корнилов встал из-за стола, сгреб все бумаги и, открыв сейф, небрежно свалил их в кучу. Достал пистолет.
— Сам поедешь? — спросил Белянчиков, хотя ему и так все было ясно.
— Ты готов? — хмуро спросил Игорь Васильевич. Он уже стоял у стола и набирал номер телефона. Белянчиков кивнул. — Огнев за баранкой…
Огнев был лучшим водителем управления.
— Михаил Иванович, Корнилов докладывает, — сказал Игорь Васильевич в трубку. — Александр Полевой под Лугой объявился… Нет, нет, никаких ЧП. Его рабочий лесхоза опознал. Разреши мне выехать… Сам понимаешь… К черту! — Он надел пальто, сунул в карманы по пачке сигарет.
Когда машина отъехала от управления и Огнев, молодой широкоплечий парень с флегматичным лицом, перестал ворчать на то, что опять как на пожар, а дорога скользкая и шипованной резины не дрпросишься, Игорь Васильевич спросил:
— Юрий Евгеньевич, давай подробности!
— Да какие подробности? — удивился Белянчиков. — Я тебе почти все уже доложил.
Корнилов нетерпеливо дернул головой.
— Живет Санпан в пятнадцати километрах от станции. Деревня домов пять. Владычино, что ли…
— Память сдавать стала?
— Владычкино. Живет у какой-то женщины. Я не стал Шакутина подробно расспрашивать, — сказал Белянчиков. — Тут время дорого.
— Да, конечно, — согласился Корнилов. — А морочить мне голову у тебя время нашлось. Не вспугнут они нам Санпана?
— Нет, это исключено. Шакутин будет ждать нас на Мшинской с тремя сотрудниками…
Заметив недоуменный взгляд подполковника, Белянчиков пояснил:
— На станции-то надо будет своих оставить? На всякий случай?
— Эх, не ушел бы, — вздохнул Игорь Васильевич, с неприязнью посмотрел в окно. На улице мела метель.
— В Луге тоже метель, — сказал Белянчиков. — А из Владычкина уйти только к станции можно. К Мшинской. Шакутин говорит: там как тайга. Леса. И снегу…
Они помолчали. Потом Белянчиков спросил:
— Ты не замерзнешь в своем драпе? Ехать-то часа три, не меньше.
Сам он щеголял в новенькой дубленке.
…До Мшинской они добрались за два часа. Свернули с шоссе. Дом участкового инспектора был старый, потемневший, какой-то совсем неопрятный. Перед ним не было видно ни деревьев, ни кустов. Да и палисадника не было заметно. «Временный жилец товарищ участковый, — решил Корнилов, вылезая из машины. — Небось в сторону города смотрит». Ноги у него одеревенели от холода и неподвижности и плохо слушались, все время съезжали с узкой тропинки в сугроб.
— Где же они машину поставили? — удивился Белянчиков, оглядываясь вокруг.
— Да, может, он и не приехал еще, твой Шакутин, — сказал Корнилов. В управлении всем было известно, что Белянчиков с Шакутиным вместе учились в университете и были большими друзьями.
— Наш Шакутин, — нажимая на «наш», ответил Белянчиков, — не мог не приехать, товарищ подполковник. А машину, наверное, где-нибудь в гараже поставили. Чтоб не маячила тут…
Из дома их заметили. С противным скрипом открылась дверь, и на покосившемся крыльце появился в клубах морозного пара капитан Шакутин, широкоплечий, краснолицый, с озабоченным лицом. Корнилов знал его несколько лет и привык видеть улыбающимся. «Уж не сбежал ли Санпан?» — с тревогой подумал он.
— Здравия желаю, товарищ подполковник! — капитан подтянул начинающий расти живот.
— Здравствуйте, Шакутин. Что тут у вас случилось? — спросил Игорь Васильевич, пожимая ему руку.
— Чепе, товарищ подполковник, — он раскрыл двери в дом, пропустил Корнилова и Белянчикова в сени. В сенях пахло кислой капустой, хлебом. У дверей в комнату стоял совсем молодой лейтенант в форме. Было видно, что он очень взволнован и чувствует себя неуверенно.
— Участковый Рыскалов, — громко отрапортовал он, приложив руку к козырьку. Корнилов кивнул ему и прошел в комнату, к большому дощатому, чисто выскобленному столу. Отодвинул стул, сел на него и, сняв шапку, огляделся, ища, куда бы ее положить. Комната была просторная, оклеенная простенькими, в голубой цветочек обоями. Кроме стола, в комнате был комод, божница над ним, старая ножная зингеровская машина под кружевной накидкой. На нее Игорь Васильевич и положил шапку. Белянчиков сел рядом, распахнув дубленку. Шакутин остановился перед Корниловым, а участковый так и остался в дверях.
— Ну что, капитан, — сказал Игорь Васильевич скучным голосом, — докладывай, какое у тебя чепе.
— Такая история, товарищ подполковник: в полутора кило метрах от Владычкина, — он на секунду замялся. — Это где Санпан живет…
— Ну, ну… — нетерпеливо подогнал Корнилов.
— …На тропке, что со станции ведет, сегодня утром владычкинские бабы убитого нашли, — продолжал Шакутин. — Утром, еще в темках, к поезду шли и наткнулись. Уже и снегом подзамело. Лейтенант там побывал. На месте происшествия.
— Пусть он и рассказывает.
— Давай, Рыскалов, — кивнул Шакутин участковому, — доложи все, что видел.
— Следователя из прокуратуры вызвали? — перебил Игорь Васильевич.
— Он уже там. С двумя нашими сотрудниками, — ответил Шакутин. И добавил озабоченно: — Да и нам бы надо ехать. До Пехенца на «газике», а там пешком доберемся… «Газик» сейчас вернуться должен.
Сбиваясь и все время краснея, лейтенант начал рассказывать. Корнилов сразу уловил, что участковый не такой уж беспомощный, как показался с первого взгляда.
…Сегодня утром, когда две женщины шли из Владычкина к поезду, они наткнулись на занесенного снегом мужчину. Подумали сначала, что замерз какой-то пьянчуга. Расстегнули на груди куртку и увидели пропитанный кровью свитер. Во Владычкино возвращаться женщины не стали, прошли в Пехенец. А там уж с почты разыскали по телефону участкового. Лейтенант позвонил в райотдел, а сам успел съездить к убитому, оставив дежурить около трупа дружинников.
1
Журнальный вариант.