Генерал вздохнул.

— Они были не на высоте… Тем более для такого хладнокровного охотника, каким являюсь я, да еще вооруженного ружьем большого калибра. Это было горьким разочарованием для, меня… Однажды ночью я лежал в палатке со страшной головной болью, когда спасительная мысль пришла мне в голову. Охота начинала мне надоедать! А ведь охота — это вся моя жизнь! Я где-то слышал, что в Америке деловые люди разоряются, как только они разочаровываются в том, что составляло основу их жизни.

— Да, это так, — заметил Рейнсфорд.

Генерал улыбнулся.

— У меня не было желания потерпеть крах. Надо было что-то делать. У меня аналитический ум, мосье Рейнсфорд, именно поэтому меня так увлекают охотничьи проблемы…

— Вне всякого сомнения, генерал.

— Я себя спросил, почему охота перестала меня волновать. Вы моложе меня, Рейнсфорд, и вы меньше охотились, чем я, но, возможно вы угадаете ответ.

— Какой же?

— Очень простой: охота — больше не то, что называют развлечением. Она стала слишком легкой. Я никогда не оставался без добычи. Никогда. Нет ничего более скучного, чем совершенство.

Генерал закурил новую сигарету.

— У животного не было ни одного шанса, чтобы уйти от меня. И это не бахвальство. Это скучный факт, математическая уверенность… У животного есть только лапы и инстинкт. Но инстинкт ничего не может противопоставить разуму. Когда мне пришла эта мысль, я вас уверяю, это был поистине трагический момент в моей жизни.

Захваченный тем, что говорил хозяин, Рейнсфорд наклонился через стол, ожидая чего-то необычного;

— …И сразу же мне открылось то, что я должен был сделать, — продолжал генерал.

— И это было?..

Генерал улыбнулся как человек, который преодолел трудное препятствие и теперь гордится этим.

— Я должен был изобрести новую дичь.

— Новую дичь? Вы шутите.

— Напротив. Я не шучу, когда дело касается охоты. Мне было необходимо новое животное. И я нашел его. Я купил этот остров, построил этот дога и теперь здесь охочусь. Остров целиком удовлетворяет моему замыслу. Здесь есть джунгли, в которых проложены запутанные тропинки, холмы, болота…

— Но животное?

— О! — сказал генерал. — Я ему обязан охотой самой увлекательной в мире. С ней не сравнится никакая другая… Я охочусь каждый день и теперь никогда не скучаю, так как имею дело с дичью, против которой приходится использовать все мои знания. На лице Рейнсфорда отразилось крайнее изумление.

— Я хотел найти идеальное животное для охоты, — пояснил генерал. — Следовательно, я сказал себе: «Какими качествами должна обладать идеальная дичь?» И естественно, я ответил себе: «Она должна отличаться храбростью, хитростью и сверх того способностью рассуждать».

— Простите, генерал, но какое животное способно рассуждать? — возразил Рейнсфорд.

— Мой дорогой, — сказал генерал, — оно существует.

— Но вы же не подразумеваете… — оборвавшимся голосом начал Рейнсфорд.

— А почему бы и нет?!

— Я не могу поверить в то что вы говорите. Это мрачная шутка, генерал…

— Почему бы не быть мне серьезным? Я же говорю об охоте?

— Об охоте? Боже мой, это убийство — то, о чем вы говорите.

Генерал добродушно улыбнулся. Он насмешливо посмотрел на Рейнсфорда.

— Я отказываюсь верить в то, что молодой человек, современный и цивилизованный, каким вы кажетесь, мог бы питаться такими романтическими иллюзиями. Определенно ваш военный опыт…

Он остановился.

— Не научил меня снисходительно относиться к предумышленному убийству! — закончил Рейнсфорд с вызовом.

Генерал затрясся от смеха.

— Вы чрезвычайно забавны! — сказал он. — В наши дни даже в доброй старой Европе не ожидаешь найти человека, у которого такие наивные взгляды на жизнь и, если я могу позволить себе такую оценку — человека с ярко выраженными взглядами эпохи королевы Виктории. Ах да, ваши предки были пуритане! Но я побился бы об заклад, что вы забудете все ваши идеи, когда сходите со мной на охоту. Вас ждут, мосье Рейнсфорд, небывалые ощущения…

— Спасибо, я охотник, а не убийца!

— Боже мой, еще и это гадкое слово! Но я легко могу доказать вам, что ваша щепетильность плохо обоснована.

— Да?

— Жизнь создана для сильных, она должна быть ими прожита и по необходимости ими же расчищена. Слабые даны этому миру, чтобы доставлять удовольствие сильным. Я сильный. Почему бы мне не использовать этот дар? Я охочусь на отребье земли, моряков, нанятых по объявлению, храбрецов всех цветов и оттенков кожи: черных, белых, желтых и прочих метисов. Чистокровная или породистая собака стоит больше, чем любые двадцать из них.

— Но это же люди, черт побери! — взорвался Рейнсфорд.

— Именно, — возразил генерал. — Вот почему я их и использую. Это доставляет мне удовольствие. Они могут рассуждать более или менее. Следовательно, они опасны…

— Фашист, настоящий фашист! Этот Ницше, культ сильного человека… — пробормотал Рейнсфорд.

Левое веко генерала опустилось вниз, нервная дрожь исказила его лицо.

— Этот остров не зря называется «ловушкой для кораблей», — задумчиво проговорил он. — Иногда морской. бог в своей ярости посылает их мне. Когда же провидение не столь благосклонно ко мне, я немного помогаю ему. Подойдите к окну…

Рейнсфорд встал из-за стола.

— Внимательно посмотрите в море, — воскликнул генерал и указал рукой во мрак.

Рейнсфорд не увидел ничего, кроме темноты. Генерал нажал в стене какую-то кнопку, и в море вспыхнул сноп света. Генерал улыбнулся.

— Огни указывают на ложный фарватер. Там притаились гигантские скалы. Они могут так же легко раздробить корабль, как я этот орех.

Он бросил орех на паркет и ударом каблука раздавил его.

— Ах да, — небрежно сказал он, как бы отвечая на немой вопрос своего гостя. — У меня есть электричество. Мы стараемся быть цивилизованными…

— Цивилизация? И вы стреляете в людей?

На какое-то мгновение в темных глазах генерала мелькнула неприкрытая злоба, но он сказал самым любезным тоном:

— Боже мой! Какой добродетельный молодой человек! Я вас уверяю, это не так жестоко, как вы себе представляете. Это было бы просто варварством… Я обращаюсь со своей «дичью» со всем почтением. Им хватает хорошей пищи, тренировок, упражнений. И они скоро приходят в превосходное физическое состояние. Завтра утром вы сможете убедиться в этом.

— Что вы хотите сказать?

— Мы посетим мой тренировочный центр. Он находится в подвале дома. В настоящее время у меня есть кое- что, в количестве двенадцати человек… Они с испанской барки «San Lucas», которая имела несчастье зацепиться за скалы. К сожалению, эта партия товара самого низшего качества. Бедные создания больше привыкли к палубе, чем к джунглям…

Он поднял руку, и гигант, исполнявший роль слуги, принес густой кофе по-турецки.

— Поймите меня правильно, — сказал генерал, — Это игра. Я предлагаю кому-нибудь из них охотничью партию. Я даю ему провизию, великолепный охотничий нож. Три часа форы. Я преследую его с пистолетом малого калибра и с небольшим убойным расстоянием. Если моя дичь в течение трех суток ускользает от меня, она выигрывает партию. Если я ее нахожу, — генерал улыбнулся, — она проигрывает. Игра в прятки…

— А если она отказывается быть дичью?

— Ах! — вздохнул генерал. — Само собой разумеется, я даю ему право выбора. Если он не хочет принять участия в охоте, я отдаю его Жану. Некогда он имел честь быть любимым палачом у моего отца. У него свои понятия о развлечениях. Они, мосье Рейнсфорд, непременно выбирают охоту.

— И если они выигрывают?

Улыбка на лице генерала стала еще шире, еще лучезарнее.

— До сегодняшнего дня я еще ни разу не проигрывал, — с гордостью сказал он и быстро добавил: — Боже упаси, я не хочу, чтобы вы подумали, мосье Рейнсфорд, будто бы я хвастаюсь. Большая часть из них предлагает самые элементарные решения, но иногда мне приходится потрудиться. Был один, которому очень хотелось выиграть. В конце концов мне пришлось прибегнуть к помощи собак.