— И еще одно, — Ньюмор устало посмотрел на Арбена. — Не исключено, что, когда Альва выйдет на волю и станет бродить по городу, он будет иногда встречаться твоим знакомым чаще, чем другим: они также в какой-то мере будут служить приманкой для Альвы, так как каждый знакомый принимает и отражает твои биоволны, как луна отражает чужой свет.

— Значит, и они…

— Нет, — перебил Ньюмор, — для них встреча с Альвой совершенно безопасна — он будет настроен только на тебя.

Поздним вечером Арбен покинул Ньюмора. Тротуар, омытый Дождем, блестел, словно черное зеркало. Редкие прохожие пробегали мимо, придерживаясь за мокрые перила. Фигуры, закутанные в плащи, при скудном уличном свете казались одинаковыми. Арбен не ступил на движущуюся ленту, — он решил до станции подземки пройтись пешком. Инженер шагал осторожно, будто нес на голове полный сосуд, который боялся расплескать. Он знал, что Ньюмор включил дешифратор сразу же, как только Арбен покинул лабораторию, и теперь его, Арбена, наследственная и прочая информация тонкой струйкой вливается в биопамять Альвы. Широко шагая, Арбен расправил плечи. Ему показалось, что он чувствует себя значительно лучше, чем все последние дни.

— Похоже, я впрямь начинаю раздваиваться на два полюса, один со знаком плюс, другой со знаком минус, — пробормотал он себе под нос.

С некоторых пор сотрудники не узнавали Арбена. Не то чтобы он существенно изменился внешне — разве что походка стала тверже да сутуловатость исчезла.

Работа у Арбена спорилась. Он сумел без чьей бы то ни было помощи проделать тонкие расчеты, которые оказались бы по силам ионному «Универсалу», и слепить затем в своем отделе аналоговое устройство, которого заказчик-управление полиции — тщетно дожидался больше года. А надо сказать, это ведомство было важным клиентом могущественного Уэстерна. Мудрено ли, что о подвигах отдела Арбена говорил в субботу сам шеф. Старик Вильнертон настолько расчувствовался, что отвалил Арбену премию, равную трехмесячному окладу.

И никто не знал, что Арбена одолевают приступы страха, что он ведет жизнь затворника (впрочем, он и раньше не отличался общительным характером), а стены комнаты неизвестно зачем тщательно обклеил дешевым пластиком…

В тот вечер, расставшись с Линдой после концерта электронных инструментов, Арбен пришел домой в смятенном состоянии духа. По всей вероятности, Линда не ошиблась. Ей повстречался Альва. Значит, Ньюмор завершил свой труд и выпустил Альву на волю. Что же дальше? Как избежать встречи со своим отрицательным полюсом? Отсиживаться в комнате? Обклеить ионизированным пластиком лаборатории отдела? А как объяснить, в чем дело? Нет, не так представлял Арбен свое будущее. Немало толков вызвал его отказ переехать на новую квартиру, приличествующую только что полученной должности начальника отдела. «На старой безопаснее», — рассудил Арбен.

Тогда, придя к себе после концерта, Арбен выключил видеофон и с тех пор не подходил к нему. Так спокойнее. Ведь Линда обязательно стала бы настаивать на встрече.

Спал он теперь превосходно — не то что прежде. На улице старался показываться как можно реже, лишь в случае крайней необходимости. До сих пор Альва его не беспокоил, если не считать той встречи с Линдой. Но все же совсем другой представлял себе Арбен «жизнь без нервов». Как-то вечером он, занятый своими мыслями, машинально вставил штепсель видеофона. Экран, похожий на огромное око, внезапно затеплился. Кто вызывает его?~ Через несколько мгновений из глубины всплыло взволнованное лицо Линды.

— Арби, я звоню тебе каждый день. Никто не отвечает. Что случилось?

— Занят, — неохотно ответил Арбен. Больше всего он теперь боялся возмутить собственное спокойствие, как возмущают зеркальную поверхность пруда, швыряя в него камень.

— Ты не пришел на следующий день.

— Не мог.

— Заболел?

Арбен покачал головой.

— Мы не виделись уже целую неделю…

В душе Арбена происходила борьба. В нем сражались два желания: одно — отказаться от всего, что может волновать, и жить безмятежно. Ньюмор сказал, что с нервами, с которых снято всякое напряжение, можно пережить самого Мафусаила. Но временами Арбену хотелось плюнуть на такое растительное существование и пуститься во все тяжкие. В эти минуты ему казалось, что с того момента, как Альва вышел в город, прошло не семь дней, а бог знает сколько времени. И пусть он проживет еще долго — что толку в такой жизни?

— Прости, Линди. Так получилось…

— Ах, не в этом дело. Скажи, Арби: куда ты пошел, когда мы расстались после концерта?

— Домой.

— Ты уверен, Арби? Это очень важно.

— Я пошел к подземке, сел в вагон и поехал к себе.

— Ты болен, Арби.

— Почему ты так думаешь? — изумился Арбен.

— Ты серьезно болен. И сам того не знаешь.

— Что же у меня, доктор Линди?

— У тебя… Ты лунатик!.. — выпалила Линда.

— Придумай что-нибудь получше. С тех пор, как на Луне сняли карантин, лунатики на Земле вывелись.

— Оставь шутки, — Линда приблизила к нему лицо. Оно, увеличившись, заняло почти весь экран. Арбену бросились в глаза ее дрожащие ресницы, старательно наведенные тушью.

— В тот вечер… Ты только думал, что уехал на подземке. А на самом деле… Ты вошел в подъезд следом за мной… поднялся по лестнице…

— А потом?

— Ты ничего не соображал. Будто спал.

Арбен понял.

— Что же я сделал? — вопрос прозвучал отрывисто и резко.

— Я остановилась на ступеньке. Ты догнал меня.

— Коснулся?..

— Ты не видел ничего вокруг, хотя глаза были раскрыты.

Двигался прямо на меня.

— Ну?

— Я посторонилась — ты прошел мимо…

— И поднялся к тебе?

— Нет, — прошептала Линда.

— Куда же… Куда я делся?

— Не знаю.

— Не заметила?

— В этот момент я, наверно, потеряла сознание… На несколько мгновений. А когда очнулась — ты исчез. Словно сквозь стену прошел. Наверно, успел быстро спуститься по лестнице и выйти.

— Чудный сон, — попытался улыбнуться Арбен.

— Если бы сон!.. Сначала я решила, что ты меня разыгрываешь. Потом поняла — это болезнь. Ночь не спала… Звонила тебе — видеофон не отвечает… Назавтра ты не пришел… А навестить тебя, сам знаешь, немыслимо. Легче попасть в рай, чем на территорию Уэстерна, — процитировала она популярную пословицу. — Столько дней мы не виделись… Я экран связи чуть не сожгла, пока вот… И еще. Странная вещь. У тебя совсем притупился самоконтроль. Ты не видишь, что надеваешь. Оказывается, ты и на концерт вырядился в магнитные башмаки, будто не на прогулку, а в межпланетный рейс собрался. Но самое смешное — я и сама не заметила сразу, а только потом, когда ты возвратился и догнал меня на лестнице. Гляжу — ты в ботинках невесомости. И вообще ты был такой странный… Собирайся, — заключила Линда. — Куда?

— Поедем к врачу. У меня есть знакомый, он живет близ гавани…

— Не надо, Линда.

— Не отказывайся. Это необходимо!

— Врач не нужен.

— А вдруг это повторится?

— Доктор не поможет.

— Не будь тряпкой, — произнесла Линда.

И это она говорит ему, человеку со стальными нервами! Арбен усмехнулся. Значит, нервы оказались не такими уж стальными, как обещал Ньюмор…

— Давай встретимся и все обсудим, — предложила Линда.

— На той неделе… — неуверенно начал Арбен.

— Сейчас, сию минуту. На старом месте, в парке. Нам необходимо поговорить.

— Мы говорим.

— Видеофон не годится. Так что?

— Еду, — неожиданно для себя ответил Арбен.

Он пробежал длинный коридор, миновал проходную и выскочил на проспект, по которому сновали редкие машины.

— Наконец-то! — голос Линды был взволнованным.

Арбен почувствовал, как горячая волна затопила сердце.

— Удачно поймал попутную машину, — сказал он. — Пойдем куда-нибудь посидим.

— Почему ты оглядываешься? Здесь никого, кроме нас, нет. Они медленно пошли к беседке, темневшей поодаль. — Давно ты здесь?