Через восемь месяцев после свадьбы Элизабет вместе со своей двоюродной сестрой отправилась на маленьком двухместном «форде» в Дессау — им захотелось побывать там в новом здании оперного театра и заодно заехать в небольшой городок Цербст осмотреть дворец, в котором выросла будущая русская царица «Катрин ди двайте» — Екатерина Вторая,

Возвращаясь из Дессау в Берлин, Элизабет я ее кузина ехали по автостраде Лейпциг — Берлин. У шедшего навстречу «форду» по другой полосе автострады военного грузовика внезапно спустила камера, шофер потерял управление, машина на большой скорости пересекла зеленую поло. ску травы, разделявшую обе части автострады, и врезалась в «фордик».

После того трагического дня мать Злизабет резко сдала, а коммерциальрат Бингель стал еще более надменным и неприступным. Однако его привязанность к Артуру усилилась, так как тот оказался однолюбом и новой жены себе не искал.

По рекомендации кузена тестя — генерального директора «Сименс-Шуккерт» — Линдеман был принят в СС. Учитывая его образование, но самое главное — связи и протекции, Артуру было сразу присвоено офицерское звание унтерштурмфюрера СС.

Уже в то время Гиммлер стремился к тому, чтобы поставить под контроль СС все секретные работы, которые велись в гитлеровской Германии над различными видами оружия. Осуществить это было трудно, так как различные ведомства, руководившие секретными работами, — к ним относились министерство Тодта, военно-воздушные силы, а также различные частные компании, — всячески сопротивлялись тому, чтобы руководство было сконцентрировано в одном месте.

Осуществить свое стремление Гиммлер сумел только в августе 1943 года, а до этого рейхсфюрер СС использовал все рычаги своего мощного аппарата, чтобы иметь полное представление о всех работах над «оружием возмездия». В 1940 году при личном штабе Гиммлера была создана небольшая группа, в которую были включены люди с технической подготовкой и связями в германской промышленности. В состав этой группы был включен и Линдеман. Такое положение Артура очень устраивало его тестя Бингеля и тех, кто стоял за ним: хозяева германской экономики продвигали на различные посты в «черном ордене» своих людей, чтобы ни на минуту не выпускать из-под своего контроля громадный полицейский аппарат Гиммлера. Именно таким человеком Бингель считал Артура. Кроме того, на Линдемана возлагалась задача получать для Бингеля различные сведения, которые можно было использовать в ожесточенной борьбе с конкурентами — представителями других группировок германской промышленности. И пока Артур выполнял эти задачи, он все время чувствовал мощную поддержку Бингеля.

После смерти жены Артур почти не заходил в квартиру, где недолго продолжалось его семейное счастье. Он все время находился в разъездах, а во время своих коротких посещений Берлина всегда останавливался у Бингелей, как и в этот раз после поездки в Маутхаузен.

В Берлине Артура ждало новое срочное задание Москвы, связанное с секретными работами нацистских ученых в области ядерной физики, о которых Линдеман ранее уже информировал Центр. Поэтому в Пенемюнде пришлось послать участника группы, которую возглавлял Артур, Хайнца Метцгера, работавшего спортивным инструктором в школе «гитлерюгенд».

В армию Хайнца не брали, так как у него не было одного глаза. Никто, конечно, и не подозревал, что в 1931 году глаз был потерян двадцатидвухлетним чекистом в бою с кулацкой бандой, действовавшей в полесских болотах.

Хайнц был невысоким, стройным и очень сильным человеком с незаметными, плохо запоминающимися чертами лица. Раньше он носил черную повязку, но потом вставил себе искусственный глаз.

Встретились они на Курфюрстендамм, неподалеку от собора. Артур в сжатых, четких фразах изложил Хайнцу задание, передал ему пропуск для посещения закрытой территории Пенемюнде и в заключение сказал:

— Я не исключаю, что вся история с тайником — провокация, поэтому, прежде чем идти к камуфляжному домику, внимательно изучи местность вокруг — нет ли там скрытых постов наблюдения. В случае угрозы действуй по-чекистски. Если потянешь за собой хвост, разрешаю использовать экстренный вариант. Но выхода нет — документ из тайника доставать надо, слишком важным объектом является для нас Пенемюнде.

Крепко пожав друг другу руки, они разошлись в разные, стороны.

По приказанию Кройцера в сосновом бору солдаты оборудовали два бункера. Их замаскировали самым искуснейшим образом. С помощью оптических приборов наблюдатели, сидевшие в бункерах, круглосуточно просматривали подходы к домикам. Бункера были соединены телефонной связью с группами наблюдения, которые находились во всех местах выезда из Пенемюнде.

Солдатам, посменно отсиживавшим в бункерах, смертельно надоело это занятие; они бы с удовольствием сыграли в скат за кружкой пива, но каждый раз, когда кому-нибудь из них приходила в голову эта мысль, он тут лее ее отгонял, вспоминая леденящий взгляд Кройцера, который перед отъездом в Берлин лично проинструктировал всех солдат-наблюдателей. Не спускал с них глаз и оставленный Кройцером фон Борзиг.

Тот, кого они ждали, приехал только через две недели. Наступали уже сумерки, когда на дороге, ведущей к домикам, послышался треск мотоцикла. В свои перископы с мощными увеличительными линзами солдаты увидели, что, не доезжая метров триста до домиков, мотоциклист, одетый в светлый плащ и светлую шляпу, свернул направо по узкой дорожке в лес, оставил мотоцикл и пошел в направлении второго бункера.

Человек в светлом плаще довольно долго бродил по лесу, но, очевидно, ничего подозрительного не заметил, так как наблюдатели из второго бункера увидели, как он зашел в третий дом от дороги.

Через пять минут неизвестный вышел из домика и направился в лее к своему мотоциклу. Раздался треск заведенного мотора, и по телефону полетело сообщение: «Объект движется в направлении юго-восточного выезда из Пенемюнде. Приметы: невысокий рост, очки, темные усы, светлый плащ и шляпа».

Ни в лесу, ни в самом домике Хайнц не заметил ничего подозрительного. Несмотря на это, у него было какое-то неясное чувство тревоги. Как и говорил ему Артур, старая фляжка лежала в углу подвала. Он быстро достал из фляжки два тонких листка бумаги, свернул их и спрятал в портсигаре с двойным дном. Хайнц еще раз проверил пистолет, переложил его в левый боковой карман пиджака и вышел из барака.

Кругом было тихо. Шоссе казалось совершенно пустынным. Хайнц быстро завел мотор и — на бешеной скорости помчался К юro-восточному выезду из Пенемюнде, Выехав с территории объекта, он устремился по дороге, ведущей в Росток. Стало совсем темно. Оглянувшись, Хайнц заметил, что позади него на большом расстоянии светились фары автомашины. Он свернул на обочину дороги и остановился. Легковой автомобиль промчался мимо. До Ростока Хайнц ехал очень медленно, но сзади все время то появлялись, то исчезали огни автомашин, которые сопровождали его до самого города. Это было плохо. Хайнц пропетлял еще минут двадцать по тихим улицам спящего города. Казалось, все было спокойно, но продолжать езду было нельзя: его мог в любой момент остановить полицейский патруль.

В тихом переулке, неподалеку от вокзала, Хайнц оставил мотоцикл — ехать на нем в Берлин не имело смысла — и пешком прошел в здание вокзала. Там он купил билет в общий вагон поезда, отправлявшегося в Берлин в четыре часа утра, и все оставшееся до отхода поезда время пробродил по городу.

В вагоне было почти пусто. Соседкой Хайнца по купе оказалась пожилая полная женщина, которая при виде Хайнца придвинула к себе коробки и чемодан. Хайнц почитал вечернюю газету, купленную на вокзале, и вышел в коридор. Его мрачные предчувствия подтверждались. В проходе через два купе от Хайнца стоял какой-то тип средних лет и читал газету, Внешне он весьма смахивал на обычного полицейского «штатцеля», каких Хайнц много повидал на своем веку.

Хайнц снова зашел в свое купе. Его соседка спала, привалившись к спинке сиденья. Через полчаса Хайнц снова вышел из купе. Тип, читавший газету, исчез, но вместо него в проходе стояла молодая парочка, оживленно болтавшая о чем-то и, казалось бы, не обращавшая на Хайнца ни малейшего внимания В Берлин поезд прибыл после обеда. Туннелем Хайнц вышел в город. Теперь у него не было сомнений: он попал под наблюдение. Хайнц достаточно хорошо знал приемы гестаповских ищеек, но на этот раз наблюдение велось квалифицированно. Его отпускали на большое расстояние, шли за ним параллельными улицами, а когда Хайнц сел в такси, то вскоре обнаружил, что за ним, непрерывно меняясь, шли по меньшей мере три машины.