Чарльз заехал за Амандой утром. Когда она спускалась по лестнице гостиницы, он увидел восхищенные взгляды прохожих и нахмурился. В своих узких брюках, в которых она казалась такой тоненькой, в ярко-зеленом свитере, плотно облегающем ее фигуру, с ярко-зеленой лентой, перехватывающей ее нахальный хвостик, и с огромной, вульгарного вида сумкой из ярко-красной кожи она выглядела слишком вызывающе.

— Дорогой Чарльз, — сказала она, весело усаживаясь рядом с ним. — Ты так неодобрительно смотришь на меня. Это потому, что я забыла перчатки?

— Разве у тебя нет приличного костюма на осень? — спросил он и увидел, как она улыбается в ответ.

— Вообще-то есть, но мне намного удобнее в брюках. Мне кажется, я неплохо выгляжу!

— Да, конечно, хотя и несколько крикливо. А я-то хотел пообедать с тобой по дороге в одном милом ресторанчике.

— Ну, я не подведу тебя, дорогой. Сейчас все носят брюки, и я ничего не могу поделать со своими рыжими волосами. Ты думаешь, я выгляжу неприлично?

— Нет, конечно нет, — поспешил сказать он, зная, что Аманда всегда высмеивала его традиционные предрассудки.

— Как Майра? — спросила Аманда. — Она была, как всегда, великолепна? Уж Майра-то никогда не появится в ресторане в брюках, даже за городом! Она умеет соблюдать приличия.

— Майра была хороша и обаятельна, — ответил Чарльз, сдерживая себя и стараясь не обращать внимания на ее колкости.

— Ты собираешься жениться на ней?

— Ради Бога, Аманда! О таких вещах не спрашивают.

— А я спрашиваю. Мне не безразлично твое будущее. Ведь ты для меня, в конце концов, вроде старшего брата.

Он почувствовал, что ему вовсе не хотелось занимать при ней столь прозаическое положение, поэтому ответил ей довольно резко:

— Если бы я действительно был твоим братом, от чего меня Бог миловал, мы бы сейчас не ехали в Сассекс неизвестно зачем.

— Нет, известно зачем, — сказала Аманда, не желая ссориться в такой яркий солнечный октябрьский денек, который сулил ей исполнение желаний. Какая в этом году прекрасная осень, подумала она, с нетерпением ожидая момента, когда сможет вдоволь насмотреться на волшебные краски, отражающиеся в воде пруда. Ей хотелось приехать туда как можно скорее, и она с трудом дождалась окончания великолепного обеда, которым угостил ее Чарльз. Однако Аманда вспомнила, что Чарльз с благоговением относится к хорошей еде и напиткам, и решила вести себя примерно.

— Ну а теперь мы можем ехать? — спросила Аманда, когда он заказал кофе, ликер и сигару, намереваясь, как всегда, увенчать хороший обед отдыхом и приятной беседой.

— Ты как ребенок, — сказал Чарльз, досадуя на ее неспособность соответствовать обстановке. Однако он не отказался от сигары, поскольку не хотел курить за рулем, и в ожидании счета выпил свой ликер гораздо быстрее, чем обычно. Он с неодобрением заметил, что Аманда проглотила свой ликер чуть ли не залпом.

— Все было прекрасно, — сказала она, торопливо садясь в машину и роясь в своей неприличной сумке в поисках дешевых сигарет, которые она предпочитала более дорогим сигаретам Чарльза.

— Бедный Чарльз, я, наверное, совсем не умею себя вести в ресторане? Но, пожалуйста, поехали, будет ужасно, если я не встречусь с мистером Спенсером.

— Спенсером?

— Это мой домовладелец. Агент просил приехать в три.

Чарльз вздохнул и включил передачу. Был уже четвертый час, и он надеялся, что этот противный мистер Спенсер уже перестал ждать и занялся своими делами. Они посмотрят на это гиблое место, раз уж приехали сюда, а потом Чарльз придумает что-нибудь, чтобы на обратном пути уговорить Аманду оставить нелепую мечту.

— Вот эта деревня, — сказала Аманда, когда они проезжали по улице, вьющейся между старыми домами, среди которых изредка попадались магазины. — Сейчас помедленнее, Чарльз, а то проскочишь переулок, куда надо свернуть. Вот он, за этим мостиком. Осторожнее, здесь дорога не очень ровная.

Дорога просто отвратительная, мрачно подумал Чарльз, сворачивая, как ему показалось, в пролом в изгороди. Переулок представлял собой проселочную дорогу, покрытую ухабами. Он упирался в совершенно непроходимый с виду кустарник, и Чарльз выругался про себя, искренне беспокоясь за рессоры своей машины, которую он содержал в идеальном состоянии.

— Вот, смотри! — воскликнула Аманда, высовываясь из окна машины. — Разве это не рай? Это же что-то неземное.

— Определенно неземное, — ответил Чарльз и осторожно остановил машину на заросшей травой площадке, которую окружали ветхие сараи. На площадке стояли два жилых прицепа, а немного в стороне высился довольно неприглядный дом с облезшей краской на подоконниках. Между двумя верхними окнами красовалась дата — «1879», выложенная донышками пивных бутылок.

— Это и есть дом твоей мечты? — сухо спросил Чарльз, но Аманда больно толкнула его локтем, чтобы он посмотрел в другую сторону.

Прудом и вправду можно было залюбоваться. Он был прекрасен и спокоен в лучах послеполуденного солнца, и на его поверхности переливались непрерывно изменяющиеся краски осени. Шум воды, падавшей с плотины, заглушал отдаленный шум машин на шоссе, по которому они приехали. Было такое впечатление, что они на многие мили удалились от цивилизации.

— Очень мило, — без особого энтузиазма сказал Чарльз. — Но это, пожалуй, и все, что я могу сказать. Можно спокойно ехать обратно, если, конечно, нам удастся безопасно развернуть машину, не угодив при этом в пруд.

Но Аманда не слушала его. Из дома вышел мужчина и стал рассматривать их. Это был высокий и худой молодой человек в вельветовых брюках и свитере. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, и в его позе было что-то враждебное и негостеприимное.

— Мистер Спенсер? — спросила Аманда, выходя из машины и предоставляя Чарльзу самому решать, как ее развернуть.

— Да. А вы мисс Пейдж? — Голос молодого человека прозвучал враждебно. Он с сомнением посмотрел на брюки Аманды и на ее развевающийся на ветру хвостик.

— Боюсь, мы немножко опоздали. Можно нам осмотреть дом? — высокомерно спросила Аманда, увидев, что ее будущий хозяин смотрит на нее крайне недоброжелательно.

— Конечно, — сказал он вежливо, — хотя я сомневаюсь, что вам здесь понравится. Старый дом нуждается в ремонте, а новый закончен лишь наполовину.

Он небрежно махнул рукой в сторону каркаса из кедровых бревен, прилепившегося к дому сбоку, продолжая неодобрительно смотреть на Аманду. Ей показалось, что она прочитала его мысли: ну вот, еще один день пропал из-за того, что на его голову свалились бездельники, которые не знают, как убить время, и потому из чистого любопытства явились сюда.

— Я вполне серьезно собираюсь поселиться здесь, мистер Спенсер, — неожиданно жестко сказала Аманда. — Вы просите за жилье недорого, и я готова немного потратиться на обстановку. Можно мне войти?

Он натянуто улыбнулся, и Аманда подумала, как сильно меняет его лицо улыбка. У Спенсера было вытянутое, угловатое лицо, не особо привлекательное, но, когда он улыбался, из его серых глаз исчезал холод и лицо становилось совсем юным. Его непричесанная густая каштановая шевелюра только подчеркивала это впечатление. Она тут же улыбнулась в ответ широкой обезоруживающей улыбкой, которая так часто наносила поражение Чарльзу, и Стивен Спенсер отступил в сторону, пропуская ее в дом. Аманда совсем забыла о Чарльзе, и, только заметив удивление и немой вопрос на лице молодого человека в ту минуту, когда Чарльз присоединился к ним, она вспомнила, что нужно представить Чарльза.

— Это Чарльз Брэдли. Он любезно согласился подвезти меня. Чарльз — вроде двоюродного брата и не одобряет мои намерения, поэтому не обращайте внимания, если он будет придираться, — весело сказала Аманда и решительно вошла в дом.

Чарльз не просто придирался, он самым настойчивым образом отвергал все, что видел. Лестница показалась ему слишком темной и крутой — он назвал ее настоящей западней для тех, кто торопится, а Аманда всегда торопилась. Крошечная гостиная хоть и обращена окнами к воде, но в то же время выходит на север, а значит, в ней не будет солнца; в двух маленьких спальнях не было никаких шкафов, а стены и потолки потрескались; и все комнаты были выкрашены в отвратительный гороховый цвет.