— Живее, — подсказал Тима.

— Точно, Чижик, живее.

— Вот и я так говорю, — засиял Тима, — а еще не люблю сидеть на одном месте, хочу двигаться, что-то делать, ну и что-то соображать.

— Вот с такой профессией, где надо «шевелиться» и соображать, мы сейчас и познакомимся. — Олег подхватил нас под руки и повлек в следующий цех…

Имя Генрих воистину королевское. Каких только монархов с этим именем не знал мир: Генрих Гордый, Генрих Бородатый, Генрих Лев, был даже немецкий король Генрих по прозвищу Птицелов! Привилегированное положение позволяло им повидать немало чудес света. Но даже избалованные диковинками короли могли бы позавидовать своему коллеге — французскому королю Генриху III.

В 1574 году он был приглашен осмотреть чудо тогдашней техники — знаменитый венецианский Арсенал. Перед началом трапезы ему показали остов галеры, впрочем, даже остовом ее можно было назвать с известной натяжкой. Киль да торчащие от него во все стороны ребра — шпангоуты. Ничего примечательного, достойного королевского ока, по мнению придворных, здесь не было. Когда началась изысканная трапеза, французские аристократы из королевской свиты не преминули поострить по этому поводу. Стоило ли ехать так далеко на эту пропахшую смолой грязную верфь, чтобы лицезреть какой-то там киль? Однако вскоре им предстояло изменить свое мнение. Трапеза была закончена. Генриха III подвели к той самой галере, которую он видел до застолья. О чудо! Это был уже достроенный, оснащенный такелажем корабль, готовый выйти в море. Видя, как изумился король, придворные, только что злословившие между собой по поводу «некоролевского» зрелища, принялись дружно расхваливать умелых мастеров. Генрих III восторгался работой талантливых корабелов. Глубочайшее впечатление она производила еще на Данте.

Как точно передал поэт картину, воссоздающую работу верфи! Как тонко подметил главное — одновременно десятки мастеров делают отдельные операции. Складывают результат своего труда — готов корабль!

В наши дни построить даже самое простое судно за время обеда не удалось бы никому. Не только потому, что обед у нас не королевский — в заводской столовой-автомате вы пообедаете за двадцать минут, — а главным образом потому, что за истекшие полтысячи лет усложнились конструкции судов. Если раньше нетрудно было перечислить почти все детали, из которых они собирались, то сегодня даже простое их перечисление заняло бы намного больше времени, чем строительство венецианской галеры. Современное судно состоит из миллиона сварных швов, деталей и деталек. Понятно, что на его постройку уходит несколько месяцев. И это считается чрезвычайно быстрым строительством.

В самом деле, современные судостроители работают несравненно производительнее, чем их предшественники. Но слишком уж велик объем работ. Даже судно средней величины — танкер или рудовоз — по трудоемкости сравним с дворцом эпохи Возрождения, того времени, когда был запущен венецианский конвейер. Можно не сомневаться, сами судостроители с Арсенала были бы чрезвычайно удивлены, если бы узнали, что цельнометаллическое судно можно построить за два-три месяца.

Почему судостроительный завод работает с такой скоростью? Этим он обязан прекрасной организацией работ, высокому профессиональному уровню рабочих. Мы с вами помним: благодаря отличной технике и искусству газорезчиков на заводе раскраивают крупнейшие листы корабельной стали почти с такой же легкостью, как шелк и нейлон в ателье мод. Нарезанные детали будущего корабля сплошным потоком идут в сборочные цеха. Здесь из, казалось бы, разнокалиберных, никак не подходящих одна к другой «вырезок» вдруг с невероятной быстротой начинают возникать контуры, в которых сначала лишь угадываются, а затем отчетливо видны черты нового судна.

Главная фигура цеха — рабочий-судосборщик. Это он выстраивает из стали секции судна — по существу уже готовые его части.

Надо сказать, что метод создания судов из секций, на первый взгляд кажущийся простым и естественным, стал внедряться в судостроении не так уж давно. Кажется странным, как это никто до него не додумался раньше. Суть его в следующем: весь корпус делится на довольно крупные части — блок-секции. Примерно так же, как мы с вами разрезаем праздничный торт, создатели судна «разрезают» его корпус, Все это в чертежах, разрезать готовое судно никто, конечно же, не станет. Каждый кусок корабля и есть блок-секция. Ее строят, насыщают механизмами и машинами, так что она становится законченной частью судна. Секций много. Много и бригад, которые на них трудятся. В одном конце цеха достраиваются носовые блок-секции, в другом — кормовые, где-то — средние. Одновременно, можно сказать, на глазах, вырастает судно. Остается все части корабля собрать воедино — и он готов. Не правда ли, как просто!

И тем не менее такой метод строительства судов стал возможен лишь недавно. Рабочим венецианского Арсенала приходилось выстраивать сразу весь корпус корабля. Собирать его из подобных секций они не могли, потому что скрепить их, накрепко связать одну с другой было невозможно. Не годились для этого доски и гвозди.

Представьте себе самое простое деревянное изделие — ну хотя бы лестницу. Если она наращена порядочным куском другой лестницы, вряд ли вы будете подниматься по ней на крышу дома без всяких опасений. Теперь представьте, что наращена не одна часть, а вся лестница собрана из таких секций. В этом случае ее лучше всего вообще оставить в Покое: слишком велика вероятность, что она вас не выдержит. Другое дело — сварная металлическая лестница: сколько бы кусков к ней ни приваривали, прочность ее не пострадает. При сильном ударе металл лопнет скорее не в месте сварного шва, а рядом. Хорошо сваренное судно прочно, как монолитный лист стали. Новейшие приемы сварки как раз и создали возможность для сборки корпуса судна из огромных блок-секций, «намертво» привариваемых друг к другу…

Раскрываются ворота сборочного цеха — огромные, как пролеты моста над судоходной рекой. В темном проеме ворот угадывается неторопливое, величественное движение. Все заслоняя своей громадой, из них выплывает океанский теплоход. Его черная корма плывет, кажется, прямо на вас, посуху, прямо по земле. Эффект этой фантастической картины не пропадает даже после того, как разгадан ее секрет, — за кормой, натруженно урча, появляется зеленый тепловоз. Он сзади толкает открытую платформу с укрепленной на ней секцией судна! Несколько таких рейсов — и корабль будет собран! Как просто! Но нет. Торжественному «выходу» блок-секции предшествует напряженная и увлекательная работа судосборщиков.

Когда множество разнообразных по форме и размерам заготовок стального листа попадает в сборочный цех, неопытный человек может растеряться: куда какую? Такая растерянность может дорого обойтись производству. Нужна судосборщику способность пространственно мыслить. Мгновенно решать сложные головоломки и ребусы, которыми богата его профессия. В чем же они заключаются?

А вот в чем. Есть такая игра — кубики. Наклеены на них фрагменты картинок. Вам предлагается из этих разрозненных фрагментов собрать законченный рисунок. Кубиков всего десятка два-три, вроде бы немного. Но прежде чем получится картинка, долго перекладываешь их и так и этак. Стальная плита весом в несколько тонн — не кубик. Ее не очень-то покрутишь во все стороны. И хотя нанесена на нее маркировка с номерами секции и района, где ее надо устанавливать, не просто найти ее место. К тому же чертеж судна читается далеко не так просто, как картинка на кубиках. Тут нужно воображение.