— Между прочим, встречались ли мы раньше, Сенатор?

Он покачал головой, улыбнувшись.

— Учитывая обстоятельства, — сказал я, — думаю, что вы хотели бы увидеть документы, удостоверяющие личность.

Возможно, он слегка смутился, а может быть, и нет.

— Может быть, вы просветите меня, Сенатор, — сказал я. — Анархия, митинги, террор…

— Все это отнюдь не столь стихийно, как<может показаться. Толпою манипулируют:

Я достал сигару и размял ее.

— Это тяжкое подозрение, — сказал я.

— Без сомнения, Ван Ваук сообщил вам об опасности политического хаоса, экономического коллапса, планетарной катастрофы?

Мне говорили об этом.

— Есть еще одно обстоятельство, которое он, возможно, не упомянул. Наша планета оккупирована.

Я зажег сигару и с шумом выдохнул дым через нос.

— Видимо, это ускользнуло из его памяти. Кто же оккупанты?

— Мир управляется единым правительством уже в течение двадцати лет: и ясно, что нет такого внутреннего врага, который был бы способен начать атаку…

— Кто же тогда? Маленькие зеленые человечки с Андромеды?

— Не человечки, — сказал он серьезно. — Что касается Андромеды — не знаю.

— Забавно, — сказал я. — Я что-то ничего подобного не замечал.

— Вы не верите мне.

— А почему я_# должен Вам верить? — решительно спросил я.

Он слегка усмехнулся.

— Почему, в самом деле? — слабая улыбка увяла. — Но предположим, я представлю вам доказательства.

— Готов рассмотреть.

— Как вы могли бы догадаться, здесь их нет.

Я кивнул, наблюдая за ним. Его глаза не выглядели дикими, но так бывает у многих сумасшедших.

— Сознаю: мои слова, кажется, располагают вас в пользу версии Ван Ваука, — сказал он спокойно. — Но я иду на риск. Буду с вами предельно откровенным.

— Согласен.

— Вы пришли сюда как агент Ван Ваука. Я же прошу вас забыть и его, и Совет, то есть быть преданным лично мне.

— Я был нанят в качестве вашего телохранителя, Сенатор, — сказал я. — И намерен выполнить свою работу. Но вы не очень-то стремитесь облегчить мою задачу. Ваш идеал вполне мог заинтересовать мальчиков с сачками для ловли бабочек. Вы знаете, что я не верю вам, й тем не менее просите поддержать вашу игру. А я даже не знаю, какую игру вы ведете.

— Правда в том, что это я навязал вас Совету в качестве моего телохранителя.

Он выглядел сильным, уверенным в себе, здоровым, целеустремленным — за исключением легкого намека на раздражительность.

— Я хотел, чтобы вы были со мной, — сказал он.

— Ван Ваук может думать, что угодно. Я заполучил вас — это главное. Запишите: за мной очко.

— Хорошо, я здесь. Что дальше?

— Они установили связь с врагом — Ван Ваук и его банда. Они намерены сотрудничать с ним. Бог знает, что им было обещано. Я намерен остановить их.

— Как?

— У меня есть несколько человек, способных на многое. Ван Ваук знает об этом, вот почему он осудил м£пя на смерть.

— Почему же он ждет?

— Откровенное убийство сделает из меня мученика. Он предпочитает сначала дискредитировать меня. Рассказ о сумасшествии — первый шаг. С вашей помощью он надеется заставить меня совершить то, что станет одновременно причиной моей смерти и ее оправданием.

— Он послал меня сюда помочь вам совершить побег, — напомнил я.

— По маршруту, проложенному им же. Но у меня свои планы.

— Почему же вы не ушли раньше?

— Я ждал вас.

— Неужели я настолько необходим вам?

— Мне нужен рядом такой человек, как-вы. Человек, который не дрогнет перед лицом опасности.

— Не позволяйте дурачить себя, Сенатор, — сказал я. — Я не гожусь в герои крутого боевика.

Он изобразил скромную улыбку и дал ей исчезнуть.

— Мне стыдно, Флорин. Простите, если я недостаточно высоко оценил вас. Но абсолютно откровенно — я боюсь. Моя плоть ранима. Я съеживаюсь от одной лишь мысли о смерти — особенно насильственной.

— Но и мне нравится жизнь, несмотря на ее недостатки. Если я и высунулся пару раз, то лишь потому, что другие варианты были еще хуже.

Он выдал мне тень улыбки.

— Неужели вам не хочется узнать, действительно ли я сумасшедший? И вам не интересно увидеть, что я предложу вам в качестве доказательств вторжения?

— В этом что-то есть.

Он посмотрел мне в глаза.

— Я хочу, чтобы вы были моим союзником, идущим за мной до самой смерти. Или так — или ничего.

— Вы получите или это, или ничего.

— А сознаете ли вы, что окажетесь в смертельной опасности, как только мы отклонимся от заготовленного Ван Вауком сценария? — сказал он.

— Такая мысль посещала меня.

— Хорошо, — сказал он, снова став сдержанным. — Остановимся на этом. — Он подошел к шкафу и достал теплую полушинель со следами длительной носки и одел ее. Она немного уменьшила его величественность, но не очень. Пока он занимался этим, я заглянул в открытый

стенной сейф. Там была стопка документов, перевязанных пурпурной лентой, письма, толстая пачка похожих на банкноты бумажек, но печать была сделана в виде льва, а также имелась надпись «Платежное средство «Ластрион Конкорд» для всех видов долгов, общественных и личных». Еще в сейфе лежал плоский пистолет неизвестного мне типа.

— Что такое «Ластрион Конкорд», Сенатор? — спросил я.

— Торговая организация, акционером которой я был, — сказал он после некоторого замешательства. — Сейчас их акции почти ничего не стоят. Я храню их как память о моей ранней коммерческой деятельности.

Он не смотрел на меня, стоя у окна и поглаживая пальцами серую металлическую раму. Я опустил игрушечный пистолет в боковой карман.

— До земли слишком далеко, — сказал я. — Но полагаю, у вас в носке найдется веревочная лестница?

— Найдется кое-что получше, Флорин. — Раздался мягкий щелчок, и оконная рама распахнулась в комнату, как ворота. Но никакой ветерок в помещение не проник на расстоянии вытянутой руки находилась невыразительная серая стена, а на уровне пола комнаты — бетонное покрытие.

— Двойная панель в стене, — сказал он. — В доме есть немало особенностей, которые приятно удивили бы Ван Ваука, узнай он о них.

— Каков был другой маршрут, Сенатор? — спросил я. — Которым, как полагает Ван Ваук, вы вое* пользуетесь?

— Панель задней стенки гардероба открывает путь вниз, в гараж. Наш путь менее роскошный, в данной ситуации, но гораздо более удобный.

Он пошел впереди меня, ускользнув из поля зрения. Когда я намеревался последовать за ним, за моим ухом будто застрекотал сверчок.

«Хорошая работа,

— прошептал тоненький голосок. —

Все идет прекрасно. Следуйте за ним».

Я

Мы вышли из стены в тень гигантского тополя. Сенатор прокладывал путь без каких-либо драматических фокусов через декоративный сад к ряду импортированных тополей, а затем вдоль них к ограде. Из-под пальто он достал ножницы и вырезал в проволоке дыру. Проникнув сквозь нее, мы оказались в кукурузном поле под звездами. Сенатор повернулся ко мне к хотел что-то сказать, когда сработала охранная сигнализация.

Не было ни пронзительных звонков, ни сирен, просто по всему периметру вспыхнули яркие прожекторы.

— Живее, — закричал я, и мы ринулись к лесистому холму за полем. Тополя не могли укрыть нас, и наши длинные тени бежали впереди. Я чувствовал себя таким же незаметным, как таракан в стакане для коктейля, но если и был другой способ, то я его не знал. Мы перелезли через ка- кую-то изгородь, и оказались в реденьком лесочке, который, по счастью, становился все гуще по мере подъема. Мы остановились, чтобы перевести дыхание, в четверти мили от дома, мирно плавающего в луже света под нами. Не было видно ни вооруженных людей, бегающих по лужайке, ни вертолетов, жужжащих в воздухе, ни ревущих полицейских машин.

— Чересчур легко, — сказал я.

— Что это значит? — Сенатор быстро восстанавливал дыхание. Он был в форме — очко в нашу пользу.