Глава 1

«Всё, во что я верил, всё, чего придерживался, было ложью…

Кроме нее. Она моя единственная правда», – Кэл.

Один день спустя...

Лорен

– Какого черта ты плачешь, Лорен? Это все исправит! – его голос как бритва пронзает меня, ярость поглощает его.

Он злее, чем я когда-либо видела, но что меня пугает, так это то, как небрежно он относится к этому. Как будто держать пистолет у головы человека нормально. Его руки не трясутся, голос не дрожит, и мужчина ведет себя не испуганно, а взволнованно. Он собирается убить его.

Просыпаюсь от немого крика. Все мое тело дрожит от воспоминаний, что произошло несколько часов назад, пока я лежу, обняв Кэла. Я так боюсь потерять его, потерять Криса, и смогут ли они справиться с тем, что происходит. Как кто-то может справиться с тем, что они убили свою мать, держа это в секрете, который был запечатлен в их сознании? Как отпустить ненависть, которая движет ими год за годом? Мистер Райс согласился не выдвигать обвинения. Видимо, это было в каком-то договоре, который он подписал с Декстером-старшим много лет назад, но меньше всего меня беспокоило, что Кэл сядет в тюрьму. Я переживаю о его душевном состоянии. Он не сказал ни слова с тех пор, как мы вытащили его из того дома.

После того, как Лиза сбросила на нас бомбу, а Крис закрылся, я думала, что это было хуже всего, ибо ничто не может превзойти это? Но услышав от мистера Скотта, почему они решили усыновить Криса, узнав, что Декстер-старший на самом деле биологический отец Кэла, и как мать обманула своего собственного сына, пыталась убить его из-за какого-то извращенного комплекса Медеи (прим. пер.: «Комплекс Медеи» – иногда употребляемое название для матерей, в особенности разведённых, убивающих своих детей или причиняющих им боль), что-то сломалось во мне.

Я в ужасе от того, что все это происходит с человеком, которого я люблю. Я хорошо знаю тело рядом со мной, но не знаю, кто проснется рядом в следующий момент. Не Кэл, не Крис, и я даже не могу сказать, что это Коллин.

Коллин – это совсем другая история, другой человек, с которым я встретилась ненадолго. Казалось, он взялся из ниоткуда, но я бы даже приняла его, появись он прямо сейчас. В данный момент мой муж действует на автопилоте, не знаю, кто там, и больше всего боюсь, что этот кто-то, кого я не знаю.

Я ему еще ничего не сказала, потому что даже не знаю, что. Не знаю, как он оправится от этого, и что более важно, я не знаю, с кем посоветоваться. Правда в том, что Декстер-младший на самом деле брат Кэла, а не его дядя. Знал ли он об этом с самого начала? Мистер Скотт все это время знал, потому что, очевидно, он мастер хранить секреты. Хотя я не могу повесить всю вину на него, так как Мистер Крестфилд заставил его подписать соглашение о неразглашении, и он сказал, что даже Гвен не знала о родстве между ее собственным сыном и Декстером-старшим. Хотя мужчина утверждал, что отличается от Декстера-старшего, похоже, у них много общего.

И все же я содрогаюсь при мысли о том, каким был бы мой муж, если его вырастил биологический отец. Утыкаюсь в его шею. Я кусаю губу пытаясь сдержаться и не сказать ему что-то вслух, как каждый раз, когда он покидает свое тело, и вместо этого прижимаю его ближе к себе. Закрываю глаза и благодарю Бога за то, что позволил ему быть здесь, со мной, и за то, что позволил мне утешать Кэла в трудную минуту.

Внезапно я чувствую сильный толчок, открыв глаза, пытаюсь подавить крик. Это произошло так быстро и резко, что меня чуть не сбросило с матраса, но я не позволяю звуку вырваться из моего рта. Я прищуриваю глаза и вижу, что он сидит, но в то же мгновение снова падает на матрас, его глаза все время закрыты, как будто он даже не просыпался.

Закрываю рот, чтобы сдержать хныканье, которое пытается вырваться. Отодвигаюсь к краю кровати, и, спустив ноги на пол, прижимаюсь лбом к коленям, чтобы замедлить сердцебиение и перевести дыхание.

Мы с этим справимся. Мы с этим справимся.

Я продолжаю повторять это про себя, но все еще не могу остановить всхлипы и рыдания, что бесконтрольно вырываются из меня. Быстро спрыгнув с кровати, выбегаю из комнаты, прежде чем он меня услышит. Он, кажется, в полубессознательном сне, и я не хочу, чтобы он видел мой страх. Я боюсь того положения, в котором мы оказались. Сажусь за дверью и откидываюсь назад, прижав колени к груди, не желая быть слишком далеко, если он позовет меня. Громко рыдаю впервые с тех пор, как Кэл бросил меня много лет назад.

Он сейчас здесь, он не ушел.

– Лорен? Ты в порядке? – я поднимаю глаза, вытирая слезы, которые затуманивают зрение, и вижу мистера Скотта. Он выглядит в ужасном эмоциональном беспорядке от падения бомбы, но я ничего не говорю и стараюсь не казаться такой же.

– Я в порядке, просто... – даже не знаю, что сказать.

Причина, по которой он здесь, в этом доме, та же, из-за чего мой муж сломлен. Если бы Кэл или Крис здесь присутствовали, ему бы не позволили переступить порог. Я боролась со своим сознанием все время, для того чтобы принять его помощь. Зная, как сильно сын презирает его и не хотел бы, чтобы он находился рядом с ним, я чувствовала себя виноватой. Но должна была позвать на помощь, осознавая последствия того, если бы я этого не сделала. Крошечная часть меня была рада, что здесь есть кто-то еще, что я не одна. Не скажу, что могу доверять ему, но знаю, что он любит моего мужа также сильно, как и я.

– Я могу последить, если ты хочешь поспать, – его голос спокоен, и лишен озлобленности и негодования, которые у него обычно были по отношению ко мне.

– Проследить за чем? Вы же не думаете, что он что-нибудь с собой сделает? – я спрашиваю почти оскорблено. Кэл и Крис никогда бы не подумали об этом…

– Нет, но на случай, если ему что-нибудь понадобится.

– Нет, я хочу быть здесь, если он меня позовет, – говорю я ему твердо.

Мужчина только кивает, прежде чем последовать вниз по лестнице, но затем останавливается, повернувшись на полпути ко мне.

– Спасибо, что позвонила, – торжественно произносит он.

Я только киваю, и между нами возникает неловкое молчание. Мужчина стоит, не двигаясь, и тупо смотрит на стену. Я не знаю, что ему сказать, ничего, что могло бы все исправить. Хочется встать и заорать, закричать, ударить его в грудь. Хочется спросить его, стоили ли все секреты и ложь этого, но я знаю, что это никому не поможет, знаю, что всё, что я скажу ему, вероятно, уже крутится в его голове.

– Спокойной ночи, мистер Скотт, – я устраиваюсь поудобнее там, где буду спать до конца ночи.

Он слегка кивает, бормоча то же самое, и спускается вниз.

Просыпаюсь я уже не на полу, а в постели, и мое сердце пускается вскачь. Как я сюда попала, он меня сюда принес... кто он такой, мне даже не ясно. Кэл, Крис, Коллин, мистер Скотт, загадочный человек, который еще не появился? Осторожно вылезаю из постели в поисках подсказки к душевному состоянию мужа. Я должна была знать, что он встанет раньше меня, как и всегда, независимо от того, какую личность он принял.

Проверяю ванную – пусто, и балкон тоже. Мое сердцебиение учащается, когда я выхожу из спальни. Боюсь покидать свое убежище в комнате. Если Кэл в доме, а мистер Скотт все еще здесь, я не знаю, свидетелем какой сцены окажусь.

Трусливо проверяю комнаты на втором этаже, которые все пусты, а затем набираюсь смелости, чтобы спуститься вниз. Здесь до жути тихо, и мое сердце останавливается, когда я вижу его высокое, худое тело, прислонившееся к островку посреди нашей кухни. Он повернулся в другую сторону, поэтому мне не видно его лица.

Но если бы он смотрел в мою сторону, узнала бы я, кто это? Могу ли я их различить? Мой мозг похож на ту старую рекламу с жареным яйцом на сковороде. Я проснулась или это сон? Может быть, это кошмар и мистер Скотт связан в шкафу? Хотела бы я сказать, что вероятность этого нелепа, но после всего, что случилось, больше так не думаю. Выдохнув, я нервно сглотнула.

– Эй, – просто и звучит жалко для моих собственных ушей, но это всё, что я могу сообразить, пока мое сердце быстро стучит.

Он не оборачивается, а качает головой, как бы говоря: «подойди ко мне». Прежде чем двинуться с места, я всматриваюсь в человека перед собой – его осанку, дыхание, то, как он одет – во всё что угодно, чтобы понять, кто он. Надеюсь, тот факт, что он не лежит парализованный в постели, уже хорошо. Напоминаю своим ногам, что их цель – переносить мой вес, потому что на мгновение, кажется, что они забыли. После пройденного пути, что кажется милей, я становлюсь рядом с ним, опираясь на кухонный островок. На мгновение боюсь смотреть на него, боюсь увидеть, кто стоит или не стоит рядом со мной. Кто бы это ни был, он заставляет мое сердце биться быстрее. У меня все еще кружится голова, а когда он передвигается позади меня, я чувствую его кожу на своей и задыхаюсь. Его пальцы пробегают по моим бедрам, понимаю, что это Кэл. Кэл здесь со мной. Ни чье прикосновение не заставляет меня чувствовать себя так.

Его руки скользят вверх по моему животу, а не между ног, и его губы пробираются к изгибу шеи. Он крепко сжимает меня. Я чувствую неуверенность, но это не мешает мне скрестить руки на груди, чтобы удержать его. Когда я чувствую, что его тело начинает дрожать и его хватка ослабевает, поворачиваюсь и вижу слезы, льющиеся из его глаз. Хватаюсь за него, придерживая – его вес почти тянет меня вниз – но я использую всю свою силу, чтобы удержать его, поскольку его рыдание сотрясает нас обоих.

– Мне так жаль, детка, – болезненно говорит он.

– Пожалуйста, не извиняйся, – успокаиваю я, когда мы опускаемся на пол.

Забираясь на его колени, прижимаю его голову к себе, а он продолжает повторять, как ему жаль. Я потираю его спину и притягиваю как можно ближе.

– У нас все будет хорошо. Обещаю тебе, – я чувствую его горе, его боль, его сожаление и беспомощность.