— Марта, Ирен не открывает.

— Это она из женской солидарности. Тебе неинтересно, что пишет другая женщина, вот она и не… — насмешливо начала Марта, но вдруг сочувственно заглянула Арнульфу в глаза, резко оборвав свою иронию. — Арни, ее просто нет дома. Разве она не могла уйти куда-нибудь?

— Могла. Она вернется?

Арни спросил с такой надеждой, как будто возвращение Ирен зависело именно от Марты, и ей действительно стало ужасно жалко своего влюбленного недотепу-одноклассника.

— Конечно, вернется, — сказала она. — Не переживай.

Выставочный зал на улице Темпль напротив моего офиса был закрыт. И серьги не решилась купить, и опоздала! Дура! Дались тебе эти серьги!

Я топталась на пороге, пытаясь заглянуть в темное окошко двери. А вдруг я не встретилась с Арнульфом только из-за того, что их не купила? Они же ведь существуют, я их видела… Нет, это чушь, при чем здесь какие-то серьги, надо было сразу идти сюда, а не тащиться на край света!

«Вам нужно носить крупные серебряные с бирюзой серьги, но не цельные, а из подвижных фрагментов и цепочек»… Я очень явственно услышала его голос и это характерное длинное «о».

— Такси! Скорее в Сент-Уэн!

Я с трудом разыскала ту крошечную лавку, забитую сплошной бижутерией.

— Видите ли, мадам, — антиквар уже запирал свое заведение, — я, конечно, достану вам серьги с витрины, не в моих правилах отказываться от возможного клиента, но…

— Я их обязательно куплю. — Я чувствовала, что ему очень не хочется снова возиться с замком и сигнализацией.

— Но они вовсе не старинные. Так, скажем, довольно удачный новодел из Арабских Эмиратов.

— Марта, конечно, здорово тайком побывать в ее квартире, но ты уверена, что вот эта тетенька, — Арнульф указал на старушку, которая на балконе, соседнем с балконом Ирен, давно занималась цветами, — не вызовет полицию, увидев, как кто-то средь бела дня проникает в квартиру по веревке? Может, все-таки лучше дождаться Ирен и просто позвонить в дверь?

— Вот и дождешься у нее дома. Это же гораздо романтичнее. Она весь день думает, куда ты пропал, а ты встречаешь ее на пороге, дескать, никуда я не уходил, я все время был здесь, просто ты меня не видела.

— Ты думаешь, так лучше?

— Конечно, Арни! Зачем лишать ее удовольствия чувствовать себя героиней романа? Разве к кому-нибудь из ее подруг «прилетал» кавалер?

Марте самой было интересно не на бумаге, а в жизни развивать «лав стори». В конце концов, Арни уже терпеливо выслушал и похвалил ее новый рассказ, надо же ему помочь, тем более он послушно выполняет любые ее «романтические» указания.

— Арни, это ведь мечта любой женщины: хоть на миг оторваться от монотонной жизни! Неужели тебе самому не нравится некий ореол таинственности? Загадочность твоего появления? Был бы ты бухгалтером или, скажем, пекарем, никто и не требовал бы от тебя ничего необычного. Но ты же художник!

— Художник… — Арни вздохнул. — За три недели ни один человек в Париже не купил ни одной моей картины! Я ничего не продал!

Зачем я ему об этом напомнила, испугалась Марта, так все удачно складывалось!

— Арни, какая разница: продал, не продал? Главное, ты встретил свою прекрасную Ирен! Давай, спускайся, бабулька не видит дальше своего носа, я ее отвлеку, если что.

— Марта, на том балконе собака…

— Но ты ж не к ней собираешься! Смотри, смотри, бабулька уходит! Не теряй времени!

И Арнульф, стараясь не заглядывать в бездну улицы, полез вниз. Пятнистый дог философски наблюдал за его действиями. Ночью было не так страшно, подумал Арнульф, примеряясь, как бы удачнее ухватиться за перила.

— Ну? — спросила сверху Марта. — Ты как?

— Уже на месте.

Арнульф шумно спрыгнул на балкон Ирен. Дог, спохватившись, залаял, и Арнульф почувствовал на себе пристальный взгляд.

— Добрый день, мадам. — Он старательно улыбнулся ошалевшей старушке.

Марта тут же пришла ему на помощь.

— Это сантехник, мадам Накорню. Мне кажется, я затапливаю нижнюю квартиру, а там никого нет дома. Мсье, — обратилась она к Арнульфу, — вы посмотрите и возвращайтесь поскорее. Я вас очень прошу, мадам Накорню, не говорите ничего вашим соседям, если я все-таки не протекла на них…

— А в прошлый раз, милочка, — старушка ехидно прищурилась, — вы протекли именно на меня. Мсье, — обратилась она к Арнульфу, — вы в первую очередь должны прийти ко мне, я еще утром обнаружила в ванной темное пятно на потолке!

— Джакузи! — истошно завопила Марта и исчезла с балкона.

Неужели я действительно что-то испортил в ванне? — забеспокоился Арнульф.

— Вот-вот. — Старушенция проводила Марту взглядом. — Хоть бы вы, мсье, объяснили ей, что нельзя ничего покупать у этих макаронников! Тем более ванну!

Арнульф растерянно кивнул.

— Что вы стоите как истукан, мсье! — негодовала бабуля. — Я же сказала, чтобы вы зашли ко мне! Вам нечего делать у Ирен!

Как легко она произнесла: «Вам нечего делать у Ирен»! Арнульфу даже стало смешно от ее приговора.

— С потолка вот-вот потечет в моей, понимаете, — старушка ткнула узловатым пальчиком себя в грудь, — в моей квартире!

— Мсье, — сверху спросила Марта, — вы еще там?

— Да, — отозвался Арнульф.

— Милочка, — проскрипела старушка, — не отвлекайте слесаря и зайдите вместе с ним полюбоваться на ваши художества. Мсье, ну вы-то что там застряли?

— Хорошо, хорошо, — сказала Марта, — мы сейчас к вам зайдем, мадам Накорню, открывайте дверь. Мсье, я спускаюсь! Не задерживайтесь там!

Марта исчезла, старушка тоже скрылась в своей квартире. Арнульф нерешительно шагнул в гостиную.

Забытый им рисунок одиноко белел на журнальном столике. На ковре по-прежнему лежали персики. Но сейчас, днем, их наивный ночной эротизм был совершенно неуместен. Арнульф принялся торопливо подбирать их с пола.

Он прошел в кухню и уверенно высыпал персики в поддон холодильника, вдруг поймав себя на мысли, что Ирен может вернуться в любую минуту, а ему еще предстоит визит к бабульке, и как все глупо… Но тут в дверь позвонили.

Ирен! Арнульф метнулся в прихожую и замер в растерянности. Зачем ей звонить, она же не знает, что он здесь. Звонок требовательно заверещал снова.

— Мсье, — раздался из-за двери старушечий голос, — куда вы пропали?! Я же вас жду!

Все, я должен уходить! Арнульф, словно прощаясь, окинул взглядом гостиную Ирен. Какая глупость! И открыл дверь.

— Да-да, извините, мадам.

— Что вы тут делали столько времени? — Бабуля смерила его взглядом и с любопытством попыталась заглянуть в квартиру Ирен.

— А вот и я! — По лестнице спускалась Марта с банкой кофе в руках. — Порядок, мсье?

— Да, конечно. — Арнульф облегченно вздохнул и захлопнул дверь — с появлением Марты сразу почувствовав себя увереннее.

— Ну-ну, — старушка скептически взглянула на кофе, — в зернах? Я не пью растворимый. Проходите.

Я вернулась домой с новоделом из Арабских Эмиратов, с бутылкой вина и с кое-какими продуктами. Рисунок моей ноги по-прежнему лежал на журнальном столике, а персиков на полу уже не было. Я обнаружила их в холодильнике, убирая туда продукты. Но я точно помнила, что оставила фрукты на полу в гостиной. Значит, Арнульф был здесь без меня и как заботливый «медведка» собрал персики?

Путь в ванную комнату мадам Накорню был бесконечен, словно дорога в замок Спящей красавицы. Арнульф и не предполагал, что в городской квартире могут быть настоящие джунгли. Во всех комнатах, а их он насчитал не меньше десятка, в горшках и горшочках, в кадках и кадочках, в ящиках и ящичках на полу, на столах и стульях, на шкафах и диванах произрастали, цвели и отпочковывались, размножались усами и воздушными корнями, а также пускали корешки в бутылях всевозможные растения.