Когда у Алмаза спросили, не встречал ли он там знакомых, он ответил:
— Только маленькую дочку садовника. Он думал, что потерял её, но ошибался, она цела и невредима. Однажды она к нему обязательно вернётся, как вернулся я, надо только набраться терпения.
— Ты с ней разговаривал?
— Нет. Там никто не разговаривает. Люди просто смотрят друг на друга и всё понимают.
— Там холодно?
— Нет.
— Жарко?
— Нет.
— А как же тогда?
— Там не думаешь об этом.
— Странное место!
— Чудесное место.
— Ты бы хотел туда вернуться?
— Нет, я словно бы и не покидал эту страну. Она всегда где-то рядом.
— А люди там выглядят счастливыми?
— Да, счастливыми, но чуточку грустными.
— О чём же они грустят?
— Они будто ждут, что однажды станут счастливей.
Вот что отвечал Алмаз на расспросы о Стране Северного Ветра. А теперь время снова вернуться к нашей истории и рассказать вам, как Алмаз вернулся домой.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Алмаз возвращается домой
Однажды, когда Алмаз сидел на том дереве, ему вдруг очень захотелось вернуться домой, и неудивительно, ведь он увидел свою маму в слезах. Дуранте говорит, что люди в этой стране всегда следуют своим желаниям, ибо ничего кроме добра не желают. Алмазу захотелось вернуться, и он тут же решил отправиться обратно.
Как же ему попасть домой? Если бы увидеть Царицу Северного Ветра! Но стоило ему очутиться у неё за спиной, как она тут же пропала из виду. Он никогда не видел её сзади. Может быть, она так и сидит на пороге, бледная и почти прозрачная, устремив взор ярко-синих глаз на юг и ожидая, когда её призовут. А может быть, она уже обрела прежнюю силу и отправилась в дальние края по разным делам. Но где-то она точно должна быть. Без неё Алмазу не попасть домой, значит, нужно её отыскать. Не могла же она навсегда разлучить его с мамой. Была бы хоть малейшая опасность, что они с мамой больше не увидятся, Царица обязательно бы его предупредила, оставив решать, отправляться с ней или нет, ему самому. Ведь она самая честная на свете! Итак, все мысли Алмаза были заняты тем, как найти Царицу.
Страдая за маму, он лазал на дерево каждый день и подолгу сидел в ветвях. Хотя многие жители поступали так же, они никогда не мешали друг другу, потому что как только человек забирался наверх, он становился невидимым для других, а дерево было таким раскидистым, что на нём хватало места всем жителям Страны Северного Ветра, и никто никого не тревожил. Иногда, спускаясь вниз, двое встречались под деревом, и тогда их лица озаряла ласковая улыбка, словно бы говорившая: «А, и вы оттуда!»
Однажды Алмаз сидел на ветке недалеко от края и смотрел на юг, туда, где был его дом. Вдалеке поблёскивало синее море, усеянное сверкающими белыми пятнами. Это плыли айсберги. Чуть ближе виднелись заснеженные вершины горной гряды, а внизу зеленели прекрасные луга Страны Северного Ветра, по которым бежала к морю речка. Оглядываясь вокруг, Алмаз задумался — ведь вся страна лежала перед ним, точно карта — почему места, что находились рядом, выглядели не больше тех, что лежали, как полагал мальчик, за много миль от него. Ледяные горы, окружавшие страну, казалось, стояли всего в нескольких ярдах и были не больше камушков, которыми дети отмечают границы королевства, построенного на морском пляже. Алмаз был уверен, что по другую сторону гор он смутно различает фигуру Царицы. Она сидела на том же месте, где они расстались. Он торопливо спустился с дерева и с удивлением обнаружил, что Страна Северного Ветра так и осталась картой лежать у его ног. Он на ней стоял. Сделав большой шаг, Алмаз оказался на другом берегу реки, шагнув ещё раз, достиг ледяной гряды, переступил через неё и устало опустился у колен Царицы. Она, и правда, всё ещё сидела на пороге. Позади неё снова возвышались ледяные горы, а страна пропала из виду.
Царица по-прежнему оставалась недвижна. Её лицо было белее снега, а остановившиеся глаза отливали ледяной синевой. Но стоило Алмазу до неё дотронуться, и она точно пробудилась ото сна. Глаза озарились внутренним светом, а вскоре она положила руку мальчику на голову и стала перебирать его волосы. Алмаз поймал её ладонь и прижался к ней щекой. Первой заговорила Царица.
— Сколько в тебе жизни, дитя моё! — прошептала она. — Подойди ко мне.
Мальчик вскарабкался на камни к ней поближе и прижался к её груди. Царица глубоко вздохнула, медленно подняла руки с колен и медленно обняла мальчика. Прошла ещё минута, и она встала, окончательно стряхнув с себя оцепенение. Холод её груди, пронизавший Алмаза до костей, растаял.
— Неужели ты так и сидишь здесь с тех пор, как я прошёл через тебя, милая Царица? — спросил Алмаз, гладя её по руке.
— Да, — она взглянула на него с прежней теплотой и любовью.
— А ты не устала?
— Нет, часто мне приходится сидеть тут гораздо дольше. Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор?
— Много-много лет! — ответил Алмаз.
— Тебя не было всего семь дней, — заметила Царица.
— А я думал, я провёл там лет сто! — воскликнул мальчик.
— Отчасти ты прав, — произнесла Царица. — Сколько времени тебя не было здесь, и сколько ты провёл там — совершенно разные вещи. За моей спиной всё по-другому, не так, как передо мной! Там всё живёт по своим законам.
— Это хорошо, — сказал Алмаз, подумав немного.
— Почему? — поинтересовалась Царица.
— Потому что я был там так долго, а мама меня не видела совсем чуть-чуть. Она меня ещё даже из Сендвича не ждёт!
— Не ждёт. Но довольно разговоров. Для меня снова есть работа, и нам пора в путь.
Неожиданно Алмаз остался на скале один. Царица куда-то исчезла. Мимо мальчика пролетел то ли шмель, то ли майский жук, хотя не могло тут быть ни того, ни другого, ведь насекомые не живут на льду. Странное создание всё кружило и кружило вокруг, и мальчик подумал, что, наверно, это Царица Северного Ветра стала такой маленькой — просто вылитая Дюймовочка, которой мама стелила постель в скорлупе грецкого ореха. Но Царица больше не казалась прозрачной. Она была совершенно нормальной, только маленькой. Тут она опустилась мальчику на плечо.
— Алмаз, иди за мной, — прозвучал у него над ухом тоненький голосок, — пора отправляться в Сендвич.
Одним глазом мальчик всё-таки смог её увидеть у себя на плече, изо всех сил вывернув шею, второму глазу помешал нос.
— А ты не отнесёшь меня на руках? — спросил он шёпотом: когда Царица становилась маленькой, она не любила громких голосов.
— Ах ты неблагодарный мальчишка! — улыбнулась она. — Решил подшутить надо мною? Конечно, отнесу, но сначала в наказание за дерзость тебе предстоит немного пройти самому. Не отставай.
Она спрыгнула с его плеча, но когда Алмаз попытался отыскать её на земле, он увидел лишь, как на юг по льду убегает маленький паук с длинными лапами. Для паука он передвигался очень быстро, но мальчик намного опередил его и решил подождать. Паук догнал Алмаза скорее, чем тот ожидал, и к тому же по дороге сильно подрос. Паук все рос и рос, бежал всё быстрее и быстрее, и вдруг Алмаз заметил, что это уже не паук, а ласка. Ласка скользнула прочь, мальчик бросился вдогонку. Ему пришлось бежать во всю прыть, чтобы не потерять её из виду. Ласка тоже стала расти, она делалась больше и больше, пока наконец не превратилась в кошку. Кошка кинулась вперёд, мальчик — за ней. Пробежав полмили, он обнаружил, что кошка остановилась его подождать, а чтобы не терять времени даром, села умываться. Но вот она снова бросилась бежать, Алмаз — догонять. Однако, когда они поравнялись в следующий раз, кошка стала уже леопардом. Леопард вырос до пятнистого ягуара, ягуар — до бенгальского тигра, и никого из них Алмаз не испугался, ведь он побывал за спиной Царицы Северного Ветра и больше не боялся её, в кого бы она ни превратилась и что бы она ни сделала. Тигр помчался на юг, уменьшаясь на глазах, пока не стал маленькой чёрной точкой на заснеженном поле. Но вот исчезла и точка. Алмаз уже не мог бежать дальше, да и лёд стал слишком неровным. К тому же, он был у самых скалистых утесов, что окружали море, поэтому он замедлил шаг и произнёс вслух: