— Я не могу отдать вам курточку, — ответил Алмаз. — Она принадлежит моим папе и маме. Видите, она не моя, и я не могу её отдать. Вы ведь не думаете, что это хорошо — отдавать чужое?
— Отдавать чужое! Не-ет, ни за что, я лучше себе оставлю, — противно захохотала она. — А если куртка не твоя, разве хорошо её никому не давать? А ну поторопись, Шерри. На всех не хватит.
Они разом ухватились за куртку и стали стягивать её с Алмаза, мальчик наклонился и расставил руки, чтобы им помешать. Вдруг женщины бросились врассыпную, не успев причинить ни Алмазу, ни куртке никакого вреда. Оглянувшись, мальчик увидел высокого полицейского.
— Тебе не стоило отказываться от моей помощи, малыш, — произнёс он, заглядывая в раскрасневшееся от борьбы лицо ребёнка.
— Вы так вовремя появились, спасибо большое, — поблагодарил Алмаз. — Они не успели мне ничего сделать.
— Они бы сделали, не сомневайся, не окажись я поблизости.
— Да, но вы же оказались рядом, так что у них ничего бы не вышло.
Возможно, в этих словах скрывался более глубокий смысл, чем полагали и Алмаз, и полицейский. Они вместе пошли дальше, и мальчик рассказал новому другу, как сильно заболела бедняжка Нэнни, и что он собирается пойти к высокому джентльмену за помощью. Полицейский показал мальчику самый короткий путь до Блумсбери, и Алмаз, прибавив шагу, добрался до мистера Реймонда меньше чем за час. Постучав, мальчик спросил, дома ли мистер Реймонд, а слуга, в свою очередь, поинтересовался, что ему нужно.
— Мне надо с ним поговорить.
— Не стану я тревожить хозяина по такому поводу.
— Он позвал меня прийти, когда я научусь читать. Я научился.
— Откуда мне знать, что это так?
Алмаз изумлённо на него посмотрел, а потом ответил:
— Как откуда? Я ведь вам только что сказал.
Но этот человек оказался сделан из другого теста, чем полицейский. Он не понял, что мальчик не способен обмануть, а, наоборот, принял его ответ за дерзость и со словами «Так я тебе и поверил» захлопнул дверь у Алмаза перед носом.
Мальчик устроился на пороге, рассудив про себя, что высокий джентльмен должен когда-нибудь выйти или войти, так что лучше места, чтобы с ним встретиться, и не придумать. Ему не пришлось долго ждать, и вскоре дверь снова открылась, но оглянувшись, Алмаз увидел лишь слугу.
— Убирайся отсюда, — произнёс он. — Чего уселся на пороге?
— Мне нужен мистер Реймонд, — ответил мальчик, поднимаясь.
— Его нет дома.
— Я подожду, пока он вернётся, — не отступал Алмаз и, улыбнувшись, сел на прежнее место.
Не знаю, как дальше разворачивались бы события, но тут в гостиной послышались шаги и, обернувшись ещё раз, Алмаз увидел высокого джентльмена.
— Кто там, Джон? — спросил он.
— Не знаю, сэр. Какой-то мальчишка уселся на пороге и не уходит.
— Понимаете, сэр, — объяснил Алмаз, — он сказал мне, что вас нет дома, и я решил вас тут подождать.
— Вот оно что! — воскликнул мистер Реймонд. — Джон, Джон! Так не годится. И давно это ты стал прогонять моих гостей? Боюсь, мне тоже придётся кое-кого прогнать, если такое повторится ещё хоть раз. Входи, мой маленький друг. Я полагаю ты пришёл получить свои полшиллинга?
— Нет, сэр. Я пришёл не за этим.
— Как? Ты так и не научился читать?
— Научился. Почти. Но я приду за этим в другой раз. А сейчас я пришёл, чтобы рассказать вам про Нэнни и бабку Сал.
— Кто такая Нэнни?
— Девочка, что мела улицы. Помните, вы ещё с ней тогда разговаривали.
— Ах, да, вспомнил. А что с ней такое? Уж не задавило ли её?
Алмаз всё ему рассказал.
Мистер Реймонд оказался одним из добрейших людей в Лондоне. Он немедленно приказал заложить карету, взял Алмаза с собой, и они отправились в Детскую больницу. Там его хорошо знали, потому что он не только жертвовал на неё много денег, но часто приходил по вечерам и рассказывал детям сказки. Один из врачей пообещал сходить к Нэнни, помочь ей, чем можно, и, если нужно, положить её в больницу.
Той же ночью за девочкой отправили носилки, и поскольку бабке Сал не было в ней никакого проку, пока она болела, старуха не возражала, чтобы девочку забрали. И вскоре та уже лежала впервые в жизни на чистой и свежей постели. Но ей это было всё равно. Она была слишком больна и не понимала, что происходит вокруг.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Мистер Реймонд загадывает загадку
— A-а, понимаю, — произнёс мистер Реймонд. — Теперь ты хочешь получить свои полшиллинга.
— Не совсем. Мне больше другое интересно, — ответил Алмаз. — Тут есть одно стихотворение, я не могу его толком понять. Объясните мне, пожалуйста, что оно значит.
— Попробую, — согласился тот. — Прочитаешь мне его, когда придём домой, а я постараюсь тебе помочь.
Всё ещё часто запинаясь, Алмаз с трудом осилил стихотворение. Джентльмен взял книжку и прочитал его снова.
Должен заметить, что мистер Реймонд сам был поэтом, и пусть он никогда не бывал в Стране Северного Ветра, он всё равно смог прекрасно понять стихотворение. Но прежде, чем что-то сказать мальчику, он прочитал стихотворение ещё раз вслух, и Алмазу оно сразу показалось гораздо понятней.
— Я полагаю, оно вот о чём, — начал он. — Люди какое-то время могут делать по-своему, если им так хочется, но закончится всё такими большими неприятностями, что потом они сильно пожалеют о своих поступках.
— Я понял. Теперь понял! — воскликнул мальчик. — Как бедный кебмен, что живёт по-соседству. Тот, который много пьёт.
— Именно так, — подтвердил мистер Реймонд. — Но стоит человеку решить поступать правильно, как всё вокруг начинает ему помогать. Только нужно убить змею, понимаешь?
— Я так и знал, что всё дело в змее! — торжествующе закричал Алмаз.
Они ещё долго разговаривали, а потом джентльмен протянул Алмазу полшиллинга.
— Что ты с ним сделаешь? — полюбопытствовал он.
— Отнесу домой, маме, — ответил мальчик. — У неё есть чайничек, чёрный такой с отломанным носиком, она туда складывает деньги. Там немного, но она откладывает их мне на ботинки. А тут ещё малыш растёт, ему тоже скоро башмаки нужны будут. А полшиллинга — это ведь уже кое-что, правда?
— Несомненно, друг мой. Надеюсь, ты всегда будешь так же разумно использовать свои деньги.
— Я постараюсь, сэр, — сказал Алмаз.
— А вот для тебя книжка, в ней много картинок, рассказов и стихов. Я её написал сам для детей той больницы, где, надеюсь, сейчас лежит Нэнни. Я хочу сказать, я её не напечатал, а придумал, понимаешь? — добавил мистер Реймонд, чтобы объяснить Алмазу, что он автор книги.
— Понимаю. Я сам придумываю песенки. Они выходят смешными и глупыми, но мой братик от них в восторге, для него я их и сочиняю.
— Можешь спеть мне какую-нибудь? — попросил мистер Реймонд.
— Нет, сэр, не могу. Я их забываю сразу, как спою. К тому же, они не придумываются, если у меня на коленках не сидит малыш. Мы их вместе сочиняем. Они его не меньше, чем мои. Ведь это он выуживает их из меня.
«А мальчик-то, кажется, гений, — подумал поэт, — вот из-за чего люди считают его дурачком!»
Если кому-то из моих маленьких читателей интересно, кто такой гений, стоит мне им отвечать или нет? Пожалуй, я отвечу очень коротко: гений — это тот, кто понимает суть вещей сам, без чьих-то объяснений. Бог создаёт иногда таких людей в назидание остальным.
— Ты любишь загадки? — поинтересовался мистер Реймонд, перелистывая книгу.
— А что это такое? — спросил Алмаз.