– Господи помилуй! Ведь прямехонько у нас над головой плавают все эти рыбы и прочие морские твари!

Я ничего на это не сказал. Нс нужно было никаких слов, и так было понятно, что мне все это совсем не нравится. Прибыла платформа с компрессором. Менэк поднялся к нам, и мы начали устанавливать бур. Он был в достаточной степени инженером, чтобы понять, насколько ненадежна эта пронизанная трещинами порода. Я отправил Фраера вниз, чтобы он включил компрессор.

– Будь поосторожнее, когда начнешь бурить, – сказал Менэк.

Я кивнул:

– На этот раз я поставлю двойные заряды.

– Правильно. Постараюсь расчистить завал как можно скорее. Здесь лучше особенно не задерживаться. – Он усмехнулся, похлопав меня по плечу. – Старайся особенно не рисковать.

Заработал компрессор, заглушив все остальные звуки. Я смотрел, как Менэк спускается вниз. Ну и человек! Безрассудный до безумия и совершенно беспринципный, он тем не менее знал, как следует обращаться с людьми.

Фраер поднялся ко мне, и мы начали бурить. Было около одиннадцати. Два часа мы работали, вгрызаясь в мокрую скалу. Всякий раз, когда я начинал новый шпур, душа у меня уходила в пятки. Один раз вниз свалился большой кусок камня, едва нс сломав лестницу, на которой стоял Фраер. Его спасло только то, что он ухватился за буровой станок и повис на нем. Если по делу, то нужно было отказаться бурить дальше. Но я знал, что Менэк не такой человек, чтобы мне это позволить. Он не раз поднимался ко мне, чтобы посмотреть, как идут дела. И каждый раз я чувствовал, что все это ему нравится. Ощущение опасности его возбуждало.

К часу они кончили расчищать завал внизу шахты. Посмотрев один раз вниз, я поймал взгляд Дэйва, который с опаской поглядывал наверх. Вода поднималась. Она доходила уже почти до верха их сапог. В оранжевом свете ламп его лицо казалось особенно бледным. Они убирали деревянный настил, закрывающий яму.

– Скоро мы кончим? – спросил меня Фраер. По его лицу текли потоки грязной воды, глаза лихорадочно блестели.

– Остался еще один, – сказал я.

И вдруг внизу кто-то громко закричал. Крик был слышен, даже несмотря на работающий компрессор. Я заглянул вниз. Капитан Менэк находился на дальнем краю ямы, там, где был телефон. Вид у него был взволнованный, он что-то приказывал Слиму, который вдруг посмотрел наверх, на нас. Фраер схватил меня за рукав.

– Там что-то случилось! – крикнул диким голосом, больше напоминавшим визг.

Менэк перебирался по выступу на другой конец ямы. Слим повернулся и исчез в глубине галереи. Дэйв последовал за ним, бросив испуганный взгляд в нашу сторону. Менэк взобрался по лесам, а потом по лестнице к нам.

– Сколько еще осталось? – крикнул он мне в ухо. Голос его был вполне спокоен.

– Один, – сказал я ему.

О'кей. Мы все приготовим. Как только ты вставишь заряды в шпуры, позвони Слиму, и он заберет тебя вместе с. компрессором. Я кивнул.

Он похлопал меня по плечу и спустился вниз, а я стал бурить последний шпур. Не успел я дойти до половины нужной глубины, как почувствовал, что Фраер тянет меня за рукав. Я выключил бур.

– Здесь что-то неладно, – сказал он. Он весь дрожал, в глазах его застыл ужас, а по лицу градом катился пот. – Мне это не нравится! – кричал он. – Они все ушли.

Я посмотрел вниз. В галерее было темно. Там никого и ничего не было, только работающий компрессор.

– Почему они нас бросили? – кричал он. – Это ловушка. – Он обернулся ко мне, трясясь от страха. – Говорю тебе, это ловушка. – Он полез вниз по лестнице.

– Не будь дураком, – сказал я, хватая его за плечо.

– Отпусти меня! – визжал он. – Говорю тебе, он собирается нас погубить. Откроет проход в море, не дав нам уйти.

Я затащил его назад.

– Никто, кроме нас, не может открыть этот проход! – крикнул я. – А ну, возьми себя в руки. – Я тряхнул его так, что он едва не слетел с лестницы.

Наконец он немного успокоился, глаза приняли нормальное выражение.

– С нами ничего не случится, пока между нами и морем держится этот пласт. Ты это понимаешь?

Он кивнул.

– Вот и хорошо. Давай кончать шпур.

Когда бур вошел в породу на нужное расстояние, я послал его вниз, чтобы он выключил компрессор. В наступившей тишине он крикнул мне наверх:

– Вода поднимается, дошла уже до двух футов!

– Неси сюда заряды, – велел я ему. Мне хотелось поскорее закончить.

– Нет, – заявил он. – Нет, я ни на минуту здесь не останусь. Если хочешь, оставайся один, а с меня довольно. Я возвращаюсь назад.

– Вернись, Фраер! – крикнул я.

– И не подумаю! Ни в жисть больше не спущусь в эту проклятую шахту. – Голос его замер в глубине галереи.

Я спустился вниз. Заряды лежали на платформе рядом с компрессором. Я подобрал их, но потом меня охватило сомнение. Стояла мертвая тишина, если не считать журчания воды. Светилась только одна моя лампа. А лампа Фраера мелькала далеко в глубине галереи, отражаясь в воде. Тишина и ощущение покинутости были почти непереносимы. Я снова положил заряды на платформу и перебрался по выступу на другой конец ямы. Отодвинув камень, я покрутил ручку полевого телефона. Ответа не было. Я покрутил ручку еще раз. Снова молчание. А вокруг продолжала журчать и капать вода. Я посмотрел наверх: нужно ли мне подниматься наверх и забивать в шпуры заряды? Мне казалось, что я чувствую, как скала крошится у меня под руками. Всем своим существом я ощущал над собой море, от которого меня отделял всего лишь тонкий пласт породы. Я мгновенно вспотел, и мне захотелось броситься отсюда вон, со всех ног бежать по галерее.

Но все-таки мне удалось взять себя в руки. Кровля держалась вот уже два часа. Держалась все то время, пока я бурил. Если она выдержала все это время, значит, выдержит и дальше. Я дурак. Просто я заразился от Фраера и потому поддался страху. Вот если бы только Слим ответил мне по телефону. Но может быть, они просто еще не успели добраться до главного ствола.

Я буквально заставил себя вернуться назад по выступу, взять заряды и взобраться наверх. Дважды я останавливался. Каждый мой нерв пронзительно кричат, требуя, чтобы я вернулся. Но я снова заставлял себя двигаться дальше. Наконец я добрался до самого верха, оказавшись под этой тонкой перемычкой, с которой на меня лилась вода. Я начал закладывать патроны в шпуры. На этот раз в них был двойной заряд. Работа меня немного успокоила. Я сосредоточил на ней все свое внимание.

И вдруг сквозь журчание воды пробился новый звук. Я прекратил работу и прислушался. Звук повторился. Он был похож на звон колокольчика. Неужели это повысилось давление и у меня звенит в ушах? Что, если не выдержала перемычка галереи, ведущей к Кам-Лаки? Фраер говорил, что старик пытался там что-то бурить. Может, она в результате ослабла? Если вода заливает галерею Мермейд, то давление непременно возрастет и у меня будет звенеть в ушах. При этой мысли у меня стали дрожать руки и все тело покрылось потом. Я напрягся, ожидая услышать рев воды, заливающей галерею. Но все было спокойно, только вокруг капало и журчало да звенел этот колокольчик. Видно, это скала шутит свои шутки. Я направил лампу на потолок. Там всюду зияли трещины. Шипела вола, попадая на пламя лампы. Я облизнул губы. Они были мокрые и соленые от воды, которая лилась по лицу. А колокольчик все звенел у меня в ушах. Звук был такой слабый, что его было еле слышно за шумом воды. Воображение? И все-таки… Я вспоминал обо всех тех случаях, когда шахтеров предупреждали об опасности. Иногда это были звуки, иногда просто шестое чувство. Или изменение давления, от которого звенит в ушах. Звук не прекращался, настойчивый, тревожный, словно предназначенный специально для меня.

И вдруг я вспомнил о существовании телефона. Оставив патрон, который держал в руках, я кубарем скатился вниз по лестнице. Последние несколько футов я просто пролетел и свалился в волу. Поднявшись на ноги, я увидел красную лампочку, которая горела над тем местом, где находился телефон. Я громко рассмеялся, тут же испугавшись звука собственного голоса. У меня даже закружилась голова – такое я испытал облегчение. С трудом дойдя по воде до одного из выступов – в сапогах у меня было полно воды, – я по выступу добрался до телефона.