– Желание отдохнуть, – ответил я.

– Вы последовали моему совету?

– Что вы имеете в виду?

– Когда я навестила вас в «Эксельсиоре», я посоветовала вам взять отпуск. Помните?

– Да, я помню. – Тогда она сказала кое-что еще. – Кстати, – продолжал я, – вы тогда сказали, что Милан – не лучшее место для меня. Почему?

Она по обыкновению пожала плечами.

– Милан всегда ассоциируется с деловой активностью, – ответила она уклончиво. – Вы слишком много работаете.

Но я знал, что она не только это имела в виду. Она предостерегала меня.

– Знаете, вы оказались правы.

– В чем? – удивилась она.

– В тот вечер в отеле «Насьональ», когда вы подменили мой стакан, ведь вы не выпили его, правда?

Она покачала головой:

– Нет.

– А почему?

– Просто подумала, что цветы, может быть, тоже хотят пить.

– В нем был яд, не так ли?

– Яд? – Она засмеялась. – Вы явно драматизируете ситуацию. А еще говорят, что англичане…

– Я не драматизирую, – оборвал я ее. – Около трех тридцати кто-то явился в мой номер. Если бы я выпил тот стакан, думаю, я не стоял бы сейчас здесь перед вами. Вы спасли мне жизнь.

– Ну вот, теперь это просто смешно. Это была шутка. – Она опустила глаза. – Скажу вам честно. Я нашла вас весьма симпатичным. И мне хотелось привлечь к себе ваше внимание. Только и всего.

– Кто-то пытался убить меня, – продолжал упорствовать я.

– С какой стати кому-то вдруг захотелось вас убить? – Она поставила свой бокал на поднос. – Видимо, я была права – вам действительно необходим отдых. Вы, наверное, шутите, а если вы действительно так думаете, то это, несомненно, результат переутомления. – Она поправила съехавшую с плеч накидку. – Ну ладно, пойдемте, вы ведь пригласили меня обедать. Пожалуйста, только без глупых шуток о том, что вас пытаются убить.

Мы сели в машину и поехали в ресторан на Вомеро, где, сидя за столиком, могли любоваться заливом. Я не помню, о чем мы говорили. Помню только, что больше не касался того, что произошло в Милане, а вскоре я вообще забыл обо всем на свете в ее приятном обществе. Лунный свет и тепло, казалось, проникли во все темные уголки моего сознания, так что Милан и Пльзень были забыты и я словно очутился вместе с Джиной на сказочном облаке; не было ни прошлого, ни будущего, существовало только сегодня, сейчас. Мы немного потанцевали, вдоволь наговорились, и вечер пролетел в один миг.

– Мне пора домой. В полночь будет звонить муж из Рима. – Это напоминание о муже нарушило все очарование нашей встречи. – Он всегда звонит в полночь.

Она улыбалась, словно находила забавным, что муж ей не доверяет. Я помог ей надеть накидку, и она попросила:

– Скажите, чтобы позвали Роберто, моего шофера.

Когда Роберто вез нас в ресторан, лицо его было совершенно бесстрастным. Но сейчас, когда он открыл дверцу и ждал, пока мы сядем в машину, в нем появилось нечто такое, что делало его похожим скорее на крестьянина, нежели на разбитного оборванца, каким я знал его когда-то. Закрывая дверцу, он даже не взглянул на меня, его взгляд был прикован к Джине. Автомобиль тронулся, и она взяла меня под руку.

– Это был прелестный вечер, – промурлыкала она.

Ее глаза казались черными, как бархат, губы слегка приоткрылись. Ее кожа казалась особенно белой в соседстве с черной тканью платья. Мне хотелось коснуться ее кожи, прильнуть губами к ее губам. Вдруг что-то заставило меня взглянуть вверх, и я увидел в зеркало глаза Роберто, наблюдавшего за нами. Я замер на месте, а она гневно что-то сказала по-итальянски и резко отдернула руку. Когда я вышел из машины возле своего отеля, она нарочито капризным тоном спросила:

– Не хотите ли поехать со мной завтра на ванны? – и улыбнулась.

Я растерялся от столь неожиданного предложения, не зная, что ответить, а она продолжала:

– Я всегда езжу принимать ванны на Идола д'Иччиа, когда бываю здесь. Это очень полезно для кожи после пребывания в загазованном Милане. Если вы все-таки надумаете, то имейте в виду: я отправляюсь на моторной лодке в одиннадцать. Мы сможем там и позавтракать. И вам совсем не обязательно принимать ванну.

– Вы очень любезны, – смущенно произнес я. – Я бы с удовольствием поехал.

– Вот и прекрасно. Тогда жду вас на вилле «Карлотта» в одиннадцать. Доброй ночи, Дик.

– Доброй ночи.

Роберто не сводил с меня глаз, сидя на водительском месте.

Следующий день выдался таким же теплым и солнечным. Я позавтракал на балконе, неспешно оделся и поехал на виллу «Карлотта». Джина ждала меня в саду. На ней были белые брюки, белая блузка и белые сандалии. Белый цвет особенно удачно оттенял ее прекрасную оливковую кожу. Синяя лавина глициний окутывала беседку, в которой она сидела. Мы пошли по каменистой тропинке к деревянной пристани, где Роберто ждал нас в изящной моторной лодке.

– Добрый день, Роберто, – сказала она подчеркнуто ласковым тоном, в котором, по-видимому, таился некий смысл.

Тот посмотрел на хозяйку так, словно ненавидел ее, после чего сразу же отвернулся и запустил мотор.

Откинувшись на подушки в этой роскошной лодке, мчавшейся по синей глади моря, я испытывал сказочное блаженство, как в детстве, когда мне еще было неведомо чувство страха. Плеск воды, рассекаемой носом лодки, и нежное прикосновение руки Джины рождали в моей душе чувство восторга, которое хотелось сохранить навсегда. Это было затишье перед бурей, и я уже ощущал ее предвестие во всем: и в ненавидящем взгляде Роберто, и в облаке дыма над Везувием, и в том, что произошло в Касамиччиола.

Море было спокойным и гладким, как стекло, и мы двигались в западном направлении со скоростью около двадцати узлов. Громадный лайнер входил в залив между Капри и полуостровом Сорренто и выглядел очень большим по сравнению с яхтами, белые паруса которых виднелись вокруг. Мы миновали Проциду с ее замком и гаванью д'Иччиа. На Касамиччиоле, где мы причалили, виллы и отели сверкали на солнце белизной, а воздух был напоен ароматом цветов.

Джина привела меня в маленькую гостиницу, где ее несомненно знали. Пока нам готовили ванны, мы выпили, и я спросил ее, что представляют собой эти ванны.

– Здесь находятся известные горячие источники. Говорят, они обладают радиоактивными свойствами, но я ничего об этом не знаю. Знаю только, что после этих ванн чувствуешь себя очень хорошо. – Она посмотрела на мою ногу: – Протез металлический?

– Да, какой-то алюминиевый сплав.

– Тогда его не нужно брать в кабину. Пары могут оказать на него пагубное воздействие.

– Пар никак не может на него воздействовать, – возразил я.

В моем голосе звучало раздражение, и я почувствовал, как кровь прихлынула к лицу. Я ненавидел этот проклятый протез, ставший частицей моего тела.

– Вы всегда отвергаете советы?

– Нет, только иногда.

– Тогда не упрямьтесь. Пар вреден. Оставьте его у служителя.

Я засмеялся:

– И не подумаю. Не беда, если он пострадает от пара. Преимущество искусственной конечности состоит в том, что в любое время можно пойти в мастерскую и заказать себе новую.

Ее взгляд сделался злобным.

– Вы раньше никогда не принимали эти радиоактивные ванны?

– Нет.

– Тогда вы не знаете, как они воздействуют на металл. Все металлические предметы: часы, запонки – все оставляется у служителя. Вы не сможете заказать новую ногу здесь, в Неаполе.

– Я отдам срочно очистить ее от ржавчины, – сказал я, пытаясь развеять ее страхи. – Вы даже представить нс можете, как мало я забочусь об этой ноге.

Она не улыбалась, а смотрела на меня, как на упрямого ребенка. Ей хотелось меня отшлепать. Наконец она улыбнулась:

– Вы ужасно упрямый человек! Мне не следовало пытаться урезонить вас. Женщина не должна рассуждать о радиоактивности. Ее удел – чувства, а дела вершить должны мужчины. Ну хорошо. – Ее голос смягчился. – Вы доверите мне присмотр за вашей ногой, пока будете принимать ванну?

Сама мысль о том, что она может увидеть мой протез, повергла меня в ужас.