— Ну чего ты каркаешь?! Чего нудишь над ухом?!

— Никит, ну видно же, как играют, — оторопел тот. — Детский лепет на лужайке. Глаза бы мои не видели.

— Ну и не смотри, кто тебя неволит! Ты дежурный, вот и иди — дежурь! У нас боевая готовность, между прочим.

Мучившаяся из-за неизвестности Катерина ухватилась за эту тему:

— Это из-за героина, что ли? Значит, Костя до утра будет в этом чертовом ущелье торчать? Кому это надо?

— Ой, Кать, у командира спроси, — досадливо поморщился Федор. — Наверное, утром придется порошок вывозить.

— А почему нельзя его на месте спалить? — поинтересовался Ратников.

— Такие вещи втихаря не делаются. Тут такую рекламу получить можно, что только держись. Шутка ли, целая тонна! Начальство поглядеть хочет, убедиться своими глазами. Прессу вызовут, телевидение припрется. Тебя, Володя, сразу в фельдмаршалы произведут.

— Слушайте, помолчать можно, ведь ни черта же не слышно?! Трындят и трындят, как заведенные! — обернулся к ним возмущенный Жердев.

— Что с тобой, Никита? Или нынче не с той ноги встал?

— Да с той я встал, но это же невозможно, — продолжал ворчать Жердев. — Футбол, называется, пришли посмотреть. А сами только и болтаете о службе. С утра до вечера только об этом вашем героине и слышно, тошнит уже от него.

— Он такой же наш, как и твой, — сказал прапорщик. — Нервы лечить надо, товарищ лейтенант.

— Действительно, Никита, пусть ребята поговорят, — поддержала Белкина Катерина. — Ты чего, не слышишь, когда судья свистит?

Уже было притихший Жердев вдруг порывисто вскочил со стула.

— Я вообще могу уйти, если мешаю. Болтайте тут сколько влезет.

— Ой-ой-ой, скажите, пожалуйста, какие обидчивые!

— Да уж какие есть! — сказал Никита и вышел, хлопнув дверью.

Настроение было испорчено. Белкин уже и сам жалел, что ввязался в перепалку, тем не менее он апеллировал к Катерине, называя Жердева психом. Клейменова обвиняла Федора в том, что он спровоцировал скандал. Никиту же перед новеньким лейтенантом пыталась тактично оправдать:

— Последнее время он сам на себя не похож. Изменился человек. Как с Юркой Шавриным беда случилась, так у Никиты тоже маленечко крыша поехала. Ведь у него с Юркиной женой, Тонькой, были амуры. Наверное, Шаврин из-за этого и застрелился. Ну, Жердев свою вину и чувствует.

Трагический надрыв комментатора матча дал понять, что нашим футболистам забили гол. Белкин схватился за голову.

— Ну и ну! Нашли от кого пропускать. Такого позора я не переживу, не могу смотреть.

Катерина упрашивала его попить чай, однако прапорщик отказался. К тому же он увидел в окне свет фар подъезжающей к КПП машины и понял, что вернулся командир.

Оставшись наедине с загрустившей Катериной, Ратников почувствовал себя неловко и собрался уходить.

— Ты-то чего срываешься? Ладно, у этих нервная система растрепана. Кстати, и у меня тоже. А ты чего? Сиди, смотри себе на здоровье. Никто ничего дурного про нас не подумает.

— А чего у мужиков с нервами происходит? — спросил Владимир. — Ну, Жердев, тут все понятно. Остальные-то почему такие смурные?

— Да как узнали, что российские войска уйдут с границы, тут одни таджики останутся, так у всех наших психоз начался, — вздохнула Катерина. — Знаешь, Володя, каждому человеку надежности хочется, хочется иметь что-то постоянное. Когда же сегодня здесь, завтра неизвестно где, все из рук валится. Ничего делать не хочется.

В коридоре хлопнула дверь, раздался топот шагов и послышался голос Мансура, выкликающего Ратникова. Услышав свою фамилию, Владимир едва не уронил чашку с чаем. Выглянул в коридор и увидел озабоченного Аскерова. Тот подозвал его к себе и отвел в конец коридора. Там полушепотом сказал:

— Завтра ты мне нужен, с личным оружием. Поедем в поселок. Ты вообще как себя чувствуешь в ближнем бою?

— Рукопашкой занимался. Был вроде бы на хорошем счету.

— Замечательно. Стреляешь как?

— В училище на «отлично».

— Работа будет не военная, а полицейская. Понял? И никому раньше времени ни слова. Ни одной душе. Поедем втроем — ты, Мюллер и я.

Ратников кивнул, проникшись важностью предстоящей миссии, потом не удержался и спросил, почему именно его включили в группу. Он думал, это его поощрили за найденный героин. Однако причина оказалась в другом: лейтенант был единственным новичком на заставе, моджахеды еще не знали его в лицо, не опасались.

— А нам ни к чему, чтобы они сразу видели пограничника — скроются, — несколько туманно объяснил Аскеров. Владимир понимающе кивнул, хотя всего глубокого замысла капитана не понял. Он рассудил, что во всех подробностях разберется на месте.

Мансур сказал, чтобы Ратников шел спать, поскольку завтра они выезжают рано, в семь утра. Лейтенант отправился к себе, а капитан, тихо постучав, зашел в комнату Клейменовых.

Мансур вошел, стараясь не шуметь. Уже поздно, общежитие затихает, и разговоры становятся слышнее. Катерина открыла ему дверь с таким видом, словно давно ждала. Теперь это была не простоватая, «своя в доску» женщина, какой только что ее можно было принять в обществе сослуживцев мужа. Теперь она стояла, словно дама на балу, ожидающая приглашения от кавалера.

— А я, еще подъезжая, обратил внимание, что у тебя свет горит.

— Да, чего-то не спится. Сама не пойму почему. Присядь, чего ты на ногах-то?

— Я на минуту.

— Ладно тебе, посиди. Небось за день набегался. Есть хочешь?

— Спасибо, нет. Как раз успел зайти в чайхану…

Аскеров не договорил, поскольку поведение Катерины показалось ему весьма странным. Она буквально ела его глазами, ему даже почудилась в ее взгляде похотливость, что совсем не понравилось капитану. Раньше Мансур за ней ничего такого не замечал.

Не спуская с него глаз, Катерина медленно приближалась. А подойдя вплотную, повела носом и вдруг спросила:

— Ты чего, Мансур, никак выпил? Вот так номер! Этого я от тебя не ожидала. Оказывается, ты скрытый алкоголик. Ну-ка, ну-ка, трезвенник наш…

Она шутливо потянулась к нему, чтобы уловить запах, убедиться в своих предположениях. Мансур отворачивался, но она так прижала его к стене, капитану уже и деться некуда. Осторожно, чтобы ненароком не причинить женщине боль, Мансур придержал ее за плечи и резко отстранился. Возникла неловкая пауза. Катерина недовольно сказала:

— Я и так чувствую запах. Все с тобой ясно.

— Да, выпил. Так обстоятельства сложились, что пришлось.

— Хочешь сказать, твоей вины в выпивке нет? А в чем есть? Ты чего пришел среди ночи?

— Я пришел сказать, чтобы ты не волновалась за Константина. Мне нужен там человек надежный. Таких, как он, мало. Вот я его и послал. Но большой опасности там нет, завтра днем он вернется. Я знаю, как ты нервничаешь всегда.

На лице Катерины ясно проступило разочарование. Оказывается, Мансур действительно пришел только затем, чтобы ее успокоить. Как настоящий друг. Теперь ей необходимо было скрыть свое огорчение. Понадеялась, что у мужика совсем другие намерения, серьезные, соскучилась по ласке, вот и не сдержалась.

Мысленно обзывая себя идиоткой, а его сволочью, Катерина приняла скорбящий вид.

— Спасибо. Ты настоящий друг.

Пожелав спокойной ночи и не услышав ответа, Мансур вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Катерина, схватившись обеими руками за голову, беззвучно проклинала себя за чудовищную глупость.

Утро застало Ровшана Сангина, старшего брата Хакима, в доме Фархада. Он специально напросился к нему, зная, что брат не подумает искать его здесь. Между Ровшаном и Фархадом давно были плохие отношения, а на днях к тому же они подрались. Это была такая ожесточенная драка, что остальные моджахеды перепугались, думали — все, одному из них конец. С грехом пополам их разняли, обошлось без жертв. Вчера же Ровшан повинился перед Фархадом, взял вину за ссору на себя, просил прощения. Все для того, чтобы тот приютил его на сегодняшнюю ночь. Здесь ему будет спокойней.