В момент гибели Атауальпы тысячи инков шли в Кахамарку с золотом и серебром в счет выкупа, но, как только распространилась весть об убийстве императора, все эти сокровища были немедленно спрятаны от испанцев. Конквистадоры поняли, что надо действовать быстро, если они надеются присвоить себе еще что-нибудь из сказочных сокровищ инков. Сам Писарро двинулся на юг, в Куско, а капитан Себастиан де Беналькасар выступил на север, в сторону нынешнего Экуадора.

Писарро захватил немалую добычу, зато Беналькасару не повезло. Придя в Кито, он обнаружил, что город разрушен. От храмов и дворцов оставались одни лишь дымящиеся развалины, а все золото и драгоценности исчезли. Организатором этого опустошения был Руминьяуи, один из великих полководцев Атауальпы. Он шел в Кахамарку с огромным караваном золота, когда распространилось известие о гибели императора. Руминьяуи поспешил вернуться в Кито, провозгласил себя главой государства и собрал войско для отпора белым захватчикам. Однако его усилия оказались безуспешными. Он был разбит в сражении у Тиокаха, отступил в Кито и сровнял город с землей. Руминьяуи проявил при этом большую жестокость, приказав убить священных дев Солнца[12] и многих других, кого подозревал в сочувствии испанцам. Около пяти тысяч человек покинули город, унося огромные сокровища храмов и дворцов — золото, серебро, драгоценные камни. Вместе с Руминьяуи шли высшие индейские сановники, в том числе двое сыновей Атауальпы. Однако его продолжала преследовать неудача: несколько времени спустя Руминьяуи попал в плен к Беналькасару поблизости от Пильяро. Но золото он успел спрятать, и, несмотря на то что его самого и его людей подвергли зверским пыткам, тайна клада осталась нераскрытой.

Первый официальный летописец испанцев, Фернандес де Овидео, сообщает, что караван Руминьяуи унес 70 тысяч карга (нош) золота. Оно было спрятано так надежно, что удалось найти лишь ничтожную часть, «…хотя Беналькасар, стремясь раскрыть тайну, убил и пытал огнем многих видных индейцев Кито и окрестностей». Знатоки переводят эти 70 тысяч нош на деньги, и получается астрономическое число — 3500 миллионов шведских крон, что, естественно, звучит совершенно невероятно!

О стойкости индейцев во время пыток Овидео пишет, что «…когда начинали пытать трех или четырех индейцев, добиваясь от них признаний, то случалось, что один из них говорил: «Остальные знают!» Когда же остальные подвергались допросу, то отвечали, в свою очередь, то же самое и погибали медленной и мучительной смертью, не дав никаких сведений».

Небольшая часть спрятанного золота попала все-таки в руки испанцев; как это произошло, рассказывает документ, хранящийся в городском архиве Кито. Хотя история эта звучит сказкой, уверяют, что она полностью отвечает действительности.

В 1564 году в Кито умер индеец по имени Кантунья, и с его смертью обнаружились удивительные вещи.

Когда Кито был подвергнут разрушению, Кантунье исполнилось всего несколько лет. Его отец, Уалька, находился в числе людей Руминьяуи, участвовал в разрушении города и вывозе сокровищ, затем бежал в горы. Уалька решил, что сын погиб и погребен под развалинами. Но мальчик был жив. Обожженный и изувеченный, он на всю жизнь остался горбатым калекой. Лицо Кантуньи было настолько изуродовано, что «он напоминал демона». Оставшись без отца, без родных, которые могли бы позаботиться о несчастном горбуне, он стал работать у испанцев, причем с такой преданностью, что скоро завоевал всеобщую любовь. Спустя некоторое время мальчик был взят слугой в дом некоего Эрнана Суареса, «богобоязненного человека, доброго христианина, отличавшегося высокой нравственностью». Суарес быстро убедился, что Кантунья весьма одарен и заслуженно пользуется доброй славой. Он научил горбатого мальчика читать и писать и постепенно привязался к нему, как к родному сыну.

Неблагоприятные обстоятельства привели к тому, что Суарес потерял все состояние и, впав в крайнюю нужду, решил продать дом, свое последнее имущество, чтобы рассчитаться с долгами. Услышав об этом, Кантунья попросил Суареса не продавать дом, а сделать в нем подвальное помещение и плавильную печь. Он вызвался доставить Суаресу столько золота, что тому больше никогда не придется думать о деньгах. Но хозяин должен был обещать никому не показывать золото до переплавки и никогда не говорить, от кого получены драгоценности.

Суарес послушался, построил с помощью Кантуньи подземелье с плавильной печью. Когда работа была закончена, индеец в один прекрасный день исчез и вернулся ночью, неся столько индейских золотых изделий, что их общая стоимость достигала 100 тысяч золотых песо.

Никто не мог понять, каким образом Суарес вдруг разбогател; только отныне у него всегда водились деньги, и он охотно помогал бедным. Суарес умер в 1550 году, назначив Кантунью своим наследником. Помимо золота, молодой индеец унаследовал также дом, стоявший поблизости от монастыря Святого Франциска.

Несмотря на то что Суарес был очень замкнутым и ни разу не проговорился, в городе ходили слухи, будто богатство получено им от Кантуньи. Слухи эти казались тем правдоподобнее, что наследник Суареса постоянно делал большие дары церкви и раздавал много денег бедным. Власти предложили ему сообщить, откуда у него такое состояние. Кантунья охотно согласился, и судьи получили такой ответ, что у них отпало всякое желание задавать новые вопросы и добираться до сокровищ Кантуньи.

Он заявил, что действительно дал Суаресу, а затем и многим другим большое количество золота и что может раздобыть еще сколько угодно, потому что вступил в сношения с дьяволом. В обмен за богатство он отдал душу, соглашение с дьяволом подписал собственной кровью. Испанские господа ни на минуту не усомнились в правдивости слов индейца: в то время было распространено убеждение, что индейцы стоят на короткой ноге с чертом. Священники прониклись глубоким сочувствием к Кантунье. Они принялись заклинать дьявола и убеждали индейца нарушить соглашение и вернуться в лоно господне. Больше всех старались его соседи, францисканцы,[13] получившие особенно крупный дар. Кантунья отверг, однако, их старания, проявив непоколебимое упорство, и заявил, что предпочитает жить в довольстве до конца своих дней. Испанцы относились к нему кто с отвращением, кто со страхом и сожалением.

Когда Кантунья умер, к его телу со всех концов явились служители церкви; они покрыли умершего священными реликвиями и вознесли горячие молитвы за упокой его души. Затем дом обыскали, и тут было обнаружено потайное помещение с плавильной печью. Здесь лежало много золотых слитков, а также непереплавленных изделий. Только теперь испанцы открыли, что индеец провел их, что богатства были добыты из неизвестного тайника, а не от дьявола. Но так как Кантунья никому не выдал своего секрета, тайник так и остался необнаруженным.

Предания и старинные рукописи сообщают, будто другая часть выкупа Атауальпы, притом самая большая, была спрятана в районе Кинара, в Южном Экуадоре.

Летописцы указывают, что среди восьми тысяч индейцев, которые шли с семью хуандо золота в Кахамарку (хуандо — большой груз, его несли на носилках одновременно много людей), был юноша, попавший впоследствии каким-то образом в Лиму. Здесь он нанялся на службу к иезуитам и прожил у них до глубокой старости. В благодарность за хорошее обращение индеец рассказал иезуитам, где находится кинарский клад. В числе других примет он назвал необычайного вида камни с вытесанными на них знаками. На одном из камней изображено лицо, обращенное в сторону клада.

Иезуиты досконально записали указания старого индейца и послали человека в Кинара на поиски клада. Посланный без труда нашел описанное место и приступил к раскопкам. Но камни со знаками ему обнаружить не удалось, а тут деньги подошли к концу, и он возвратился ни с чем в Лиму. Здесь он доложил, что индеец, скорее всего, все сочинил, и иезуиты не стали делать новых попыток.