Поток его мыслей прервал начавшийся впереди туннель, в котором была автомобильная развязка. Здесь нужно было быть предельно внимательным, чтобы успеть перестроиться в нужный ряд.

Успешно завершив маневр, Фаррел продолжил размышлять. Надо было отработать несколько версий, чтобы понять их сильные и слабые стороны. Дэн решил начать с версии, связанной с ЦРУ. Во-первых, потому что он сам долгое время был кадровым сотрудником этого ведомства. А во-вторых, человек, на встречу с которым он ехал, был одним из заместителей директора ЦРУ, отвечавшим за восточное направление. Именно благодаря ему была отлажена схема финансирования всего проекта. Фаррел получал деньги, которые официально шли на статьи расходов, связанных с деятельностью ЦРУ против СССР и стран Восточной Европы. И если бы информация о каналах финансирования просочилась в прессу или контролирующие органы (например, в сенатский комитет по разведке), то Фаррела уже давно не было бы в живых. Его просто бы «зачистили». Он сам не раз участвовал в подобных операциях.

«Итак, если это ЦРУ… Возможно, меня специально проверяли для того, чтобы убедиться, не веду ли я двойную игру. Но тогда почему именно пластины, а не, к примеру, золотые статуи Будды, которых немало было вывезено с Филиппин? Или какой-то другой предмет, имеющий большую историческую или художественную ценность?».

Мозг Дэна уже работал четко, а не лихорадочно, как несколько минут назад.

«А может, они хотят посмотреть на мою реакцию? Ведь я еду на встречу с одним из руководителей ЦРУ и просто обязан его проинформировать об этом непредвиденном контакте. Тогда не совсем ясна цель проверки. Даже если наш разговор в лифте фиксировался и я не сообщу об этом инциденте заместителю директора, то я все равно ничем не скомпрометирую себя. Я же не дал согласия на предложение старика. Значит, опасность со стороны моих бывших коллег на сегодня минимальна. Что ж, версию о причастности ЦРУ можно пока отложить в сторону».

Впереди начиналась новая многоуровневая развязка. Как только Фаррел вырулил на прямой участок, он начал обдумывать следующую версию.

«Версия ФБР тоже слабовата. Ведь золото Японии не является внутренним делом США. А эта служба работает только тогда, когда для внутренних интересов США появляется прямая и явная угроза. Так что ФБР тоже пока откладываем в сторону».

«Советская разведка. Здесь тоже много неувязок. Хотя моей персоной и моей деятельностью интересовался один из сотрудников советского посольства в Японии. Но тогда непонятно, почему Советы действуют именно так. Если им действительно стало известно о наличии золота на Курильских островах, на их месте я перевернул бы весь остров вверх ногами. И потом, седого интересует не место нахождения тайника, а всего несколько золотых пластин. Значит, вариант с советской разведкой тоже пока отметается».

Дэн проехал уже большую часть пути, но четкой версии у него по-прежнему не было.

«Так, а может, зайти с другого конца? Предположим, что кому-то просто очень нужны эти пластины. Тогда надо понять: кому? И почему они так дорого ценятся? Пожалуй, надо начать со второго вопроса. Возможно, в нем и есть ключ к разгадке».

Фаррел попытался воспроизвести в памяти изображение пластины на фото, которое ему показывал незнакомец в лифте.

«Очевидно одно. Даже если это шедевр ювелирного искусства и ему сотни или тысячи лет, это не может стоить четыреста миллионов долларов. Значит, ценность пластин может заключаться в той информации, которая нанесена на их поверхность».

Дэн ещё раз попытался вспомнить изображение на фото. Кажется, на пластине были какие-то знаки или иероглифы.

«Вполне возможно, что это действительно так. Тем более что незнакомец сам подтолкнул меня к этой разгадке, сказав, что по отдельности стоимость этих пластин значительно ниже. Значит, на первый вопрос я уже ответил. Остается понять: кто готов заплатить такие огромные деньги за информацию на пластинах?»

Фаррел остановился на светофоре, достал из внутреннего кармана карточку закрытого частного гольф-клуба, полученную полчаса назад в микроавтобусе, и еще раз убедился, что едет абсолютно правильно. До клуба оставались не более пятнадцати минут езды.

«Итак, кто же это может быть? Для того чтобы получить информацию обо мне, а тем более получить фотографию со снимком пластины, нужно обладать серьезными оперативными возможностями. Никакое частное лицо или группа лиц не могут стоять за этим. Значит, это либо какая-то спецслужба, либо…»

Догадка, всплывшая в мозгу Дэна, была слишком невероятной, чтобы быть правдой. Но если представить, что это было именно так, то всё сразу становилось на свои места. Фаррел перевел дыхание. Мысль, пришедшая ему в голову, была связана с одной из самых загадочных страниц истории. «Неужели это “Аненербе”?»

Машина Фаррела еще раз повернула и выехала на трассу А153, ведущую в один из пригородов Филадельфии, где находился нужный гольф-клуб.

Дэн пытался отогнать от себя мысли о сенсационной догадке, пытаясь сосредоточиться на предстоящей встрече с представителем ЦРУ.

Вертолет Центрального разведывательного управления взлетел с площадки частного гольф-клуба в окрестностях Филадельфии и взял курс на пригород Вашингтона. Там, в восьми милях от столицы, в местечке Лэнгли, располагался штаб-квартира ЦРУ.

На борту вертолета находились четверо. Среди них был заместитель директора Джек Кроу, который исполнял обязанности руководителя Оперативного директората. Он прислонился щекой к иллюминатору и смотрел вниз на проплывающие мимо ландшафты. Он явно был расстроен. Срочный вызов Дэна Фаррела спутал все его планы. Ему пришлось отменить важные встречи и срочно лететь в Филадельфию. Этот факт и то, что причина вызова изначально была неясна, заставило Кроу изрядно понервничать перед встречей. Сейчас, когда разговор с Дэном остался позади, он смотрел в иллюминатор и анализировал информацию, полученную от Фаррела.

С самого начала, когда он дал добро на финансирование всей операции в Юго-Восточной Азии, он рассчитывал получить информацию о политических изменениях на Филиппинах, а не золото Японии. Но когда Фаррел сообщил ему о версии, согласно которой часть золота могла находиться на Курильских островах, Джек понял, что такая новость может стать политической и информационной «бомбой», которую можно будет взорвать тогда, когда придет время. К тому же это было непосредственно связано с тем направлением работы ЦРУ, которое он курировал. Нужно было только получить достоверные факты, что на советском острове действительно есть вывезенные из Юго-Восточной Азии золото и предметы культа, имеющие большую художественную и историческую ценность. Вопрос о финансировании поисков на Курильских островах был решен положительно.

Схема, по которой деньги переводились на счета Фаррела, была четко отработана за годы деятельности ЦРУ на территории Европы. Она была абсолютно надежна, потому что финансовые фонды, которые курировал Кроу, во многом зависели от той инсайдерской информации, которая была доступна ему по роду его деятельности. Одним из фондов, осуществлявших транзакции на счета подконтрольной Фаррелу компании на Каймановых островах, был фонд одного из лучших финансистов – Джеймса Фороса.

Сегодня Фаррел вызвал Кроу, чтобы заручиться у него гарантиями своей безопасности в случае, если операция на острове по каким-либо причинам сорвется. Кроме этого, Дэн поставил условие, что часть суммы, которая должна быть переведена на счета офшора, должна остаться на его личном счете.

Кроу принял условия Фаррела, поскольку был готов к подобному развитию ситуации. Еще три года назад, когда Фаррел приобрел рыболовецкую компанию на Хоккайдо и стал искать людей для незаконного проникновения на советские острова, Кроу позаботился о том, чтобы к Дэну попал его человек, агент ЦРУ под прикрытием. С этого момента все действия рыболовецкой компании и поисковых работ на Онекотане были у него под колпаком.