Пройдя через всю территорию турбазы "Локомотив", он и Федор, вышли прямо к большой деревянной танцплощадке, расположенной в десяти метрах от среза воды.

   Там на небольшой импровизированной сцене, за барабанной установкой сидел длинноволосый парень, лет тридцати, который что-то делал с электрогитарой. Видимо именно он, был виновником тех звуков, которые услышал полчаса назад Курилов. Подойдя нетвердой походкой к сцене, Сергей спросил длинноволосого.

   - Уважаемый! А танцы будут?

   - Будут, - добродушно улыбнувшись, ответил музыкант.

   Курилов повернулся к Федору, и пьяно разведя руками, повторил.

   - Будут танцы. Будут.

   - Серега. Пойдем пока на пирс сходим. Чуть-чуть освежимся. А? - предложил Федор.

   - Пошли, - интонация, голос и выражения лица у Курилова при этом получились точь-в-точь, как у Петрухи из фильма "Белое солнце пустыни".

   Выйдя за танцплощадку, новоиспеченные друзья, чья дружба в данный момент была крепко спаяна восемнадцатиградусным портвейном, отправились на небольшой деревянный пирс, выходящий в мелкий залив.

   Пройдя по скрипучим доскам до середины этого хлипкого сооружения, Курилов остановился и, опершись на деревянный поручень, глубоко и смачно вдохнул свежий речной воздух.

   - Хорошо-то как!

   Федя, следуя примеру Сергея, тоже громко втянул воздух, но видимо, перенапрягся, отчего нижняя часть его туловища издала характерный трескучий звук.

   Курилов не смог сдержать своего хохота. Впрочем, и виновник этого непроизвольного звука, тоже перешел на идиотский смех.

   Просмеявшись, Сергей положил руку на плечо Федора и, не снимая с лица глупой улыбки, посмотрел на него пьяными глазами.

   - Хороший ты парень, Федя. Ты мне свой телефон обязательно оставь. Я с тобой хочу ещё в городе встретиться и, так же как и сегодня, напиться. Только уж в городе, я тебя сам угощу. И не портвейном, а вискарем элитным, а то все время приходиться с какими-то козлами вместе пить...

   Федя растрогано посмотрел на Сергея.

   - Ты вот такой парень! Понял? Ты вот такой парень! - при этом, сжав кулак, он поднял вверх свой большой палец, видимо этим жестом показывая, какой именно парень, в его понимании был Сергей Курилов.

   Обняв друг друга за плечи, они ещё долго выражали друг другу свои искренние симпатии.

   ххх

   Вечер незаметно сожрал остывшее солнце, которое, скатившись за линию горизонта, утонуло в Горьковском море.

   Пока на сцене музыканты заканчивали настраивать свои инструменты, вокруг танцплощадки уже собралась местная молодежь, готовясь к веселому вечеру. Наконец, один из музыкантов подошел к микрофону.

   - Уважаемые отдыхающие и гости турбазы "Локомотив", приглашаем вас на летнюю танцплощадку. Сегодня для вас играет ВИА "Второе дыхание"!

   После этих слов барабанщик отбив короткую дробь, сильно стукнул своей палочкой по латунной тарелке.

   Молодежь шумно зааплодировала, предвкушая начало танцевального вечера.

   Сергей с Федором, тоже подошли ближе к площадке, ожидая когда, наконец, начнется это шоу.

   И первая мелодия, зазвучавшая со сцены, вдруг как бритвой полоснула, распахнутую портвейном душу Сергея.

   Музыканты запели композицию "Синей птицы". Это была песня "От крутого бережка" с пластинки, которую он слышал сотни раз, потому что под эти мелодии популярной группы, Сергей встречался со своей первой и самой большой любовью в своей жизни - Ольгой Журавлевой.

   - Ты чего? - Федя растерянно смотрел на своего друга, у которого от близких слез заблестели глаза.

   - У тебя еще выпить есть? - Курилов быстро смахнул нечаянную каплю.

   - Ещё два пузыря осталось.

   - Пойдем, врежем.

   - Пошли. Все равно, тут одна мелкота собралась. А пока ходим, более крупные экземпляры подойдут.

   - Ты это о ком?

   - О бабах.

   - Ладно, пойдем, выпьем.

   Выйдя с освещенной территории "Локомотива", они вышли на широкую лесную тропинку, ведущую на турбазу "Маяк".

   Весь путь занимал метров триста. Но, полное отсутствие освещения сильно замедляло движение двух нетрезвых мужчин. Протискиваясь почти на ощупь между стволами сосен, Курилов вдруг понял, как нужно было идти, не сбиваясь с тропы.

   - Федя иди за мной.

   Выйдя на освещенную территорию, Федор не скрывая удивления, спросил.

   - У тебя что, ночное зрение?

   Курилов кивнул головой, хотя всё было гораздо проще. На широкой тропе полностью отсутствовали сосновые шишки, но стоили отклониться в сторону, как стопа сразу начинала чувствовать их наличие. Именно этим и воспользовался Сергей.

   Прикончив еще одну бутылку портвейна, они не без труда вернулись к танцплощадке, где веселие уже шло полным ходом.

   Действие последней дозы портвейна полностью раскрепостило Курилова, и он, ринувшись в самую гущу танцующих тел, с головой окунулся в это безудержное веселье.

   ххх

   Во рту было сухо и противно.

   "Неужели вчера опять с кем-то пил"? - липкая как слюна мысль, растеклась в больной голове.

   Не открывая глаз, Курилов негромко позвал свою супругу.

   - Люда!

   С трудом, повернувшись на бок, он услышал под собой характерный скрип панцирной сетки.

   "Где я"? - эта мысль отозвалась в затылке тупой болью.

   Буквально разодрав слипшиеся глаза, он увидел перед собой пустую соседнюю койку, стол с графином и грязные обои.

   "Ё-моё. Я же на турбазе"!

   После этой мысли, память начала по крупицам восстанавливать воспоминания о вчерашнем дне и вчерашнем вечере.

   Если события дня он вспомнил легко, то события вечера, давались ему с трудом.

   Было ощущение, какого-то праздника и суматохи, но конкретной картины, что происходило вчера на танцах, воссоздать, никак не получалось.

   "Так. Феди нет", - посмотрев на пустую соседнюю койку, констатировал Курилов.

   Приподняв простыню, которой он был накрыт, Сергей, посмотрев на свое тело, понял, что из всей одежды на нем были только носки.

   "Не понял, а где трусы"? - сам себе задал вопрос Курилов.

   И не найдя на этот простой вопрос никакого ответа, он решил не утруждать себя более никакими вопросами, а ещё чуточку поспать.

   Повернувшись на другой бок, он вдруг ощутил неудобство от свернувшейся в жгут простыни.

   Засунув руку под свой бок, он попытался ее расправить, но сразу понял, что мешала ему не простыня, а нечто, лежащее под ней.

   - Вот они где, родимые, - вслух произнес Курилов, имея в виду свои трусы.

   Засунув руку под простыню, он, попытался вытащить их, но сразу понял, что это были не его трусы.

   Приподнявшись на постели к железной спинке, Сергей как факир, стал медленно вытягивать из-под простыни то, что там лежало.

   Когда появился краешек бежевой атласной ткани, в голове Курилова озорно вспыхнула мысль.

   "Женские трусики!!! Неужели, я с кем-то вчера вечером грешил?"

   Он попытался представить себе эту таинственную незнакомку, но память стертая алкоголем, так и не смогла нарисовать этот образ.

   Продолжая вытягивать из-под простыни этот предмет женского туалета, лицо Курилова начало вытягиваться, а глаза округляться.

   "Это же не трусики! Это даже не трусы! Это парашют какой-то..."

   Когда же он полностью извлек из-под простыни этот утерянный кем-то предмет туалета, то растянув его между своих рук, он с ужасом постарался представить себе обладательницу таких неимоверных форм.

   На крыльце послышались чьи-то шаги и, звонкий женский голос оповестил Сергея о том, что это, по всей видимости, как раз и была та таинственная обладательница этого утерянного предмета.