Такси миновало Беркли-сквер и теперь двигалось по Чарлз-стрит. Беллами взглянул на светящийся циферблат своих часов. Они показывали половину первого.

— Так какие же мужчины в вашем вкусе, Фенелла? — спросил он.

В ответ прозвучал тихий смех.

— На этот вопрос не легко ответить, мистер Беллами. Пока мужчину не попробуешь на зуб, трудно сказать, чего он стоит. Дайте мне сигарету.

Она взяла сигарету из протянутого ей портсигара, и Беллами щелкнул зажигалкой. В свете вспыхнувшего огонька он разглядел правильный овал ее лица и чуть вздернутый носик с чувственным вырезом ноздрей. И еще он успел бросить взгляд на Марча; тот, спрятав подбородок в шарф, не подавал признаков жизни.

Беллами вспомнил об окурке сигареты, которой Марч угостил его в клубе Мотта. Сейчас конверт с этим окурком был заперт в ящике его стола на Халфмун-стрит.

— Послушайте, что же все-таки здесь происходит? — неожиданно спросила она. — Мне уже начинает казаться, что я — агент Х-42, для которой добыть секретные данные из любого посольства на континенте — плевое дело и которая ухитряется удивительным образом добраться до двадцатой главы, не будучи соблазненной.

Беллами негромко хохотнул.

— Отлично сказано. К сожалению, не ждите ничего подобного. Никакой романтики. И если вам все же придется обороняться от соблазнителя, то покушавшимся на вашу честь будет все тот же Харкот…

Он почувствовал, как она вздрогнула.

— Это то, чего я боялась. Мистер Беллами, не сочтите меня излишне любопытной, но было бы интересно узнать, что это за спектакль, в котором мне, похоже, предназначена существенная, хотя и неинтересная роль. То есть, я хотела бы знать, что должна буду делать и что будет потом.

— Все куда проще, чем вы думаете, — ответил ей Беллами. — Дело в том, что наш Харкот неожиданно разбогател: у него в кармане около двухсот фунтов, которые он вчера выиграл в покер. Так вот, этот Харкот с двумя сотнями фунтов мне совершенно ни к чему. Для того, чтобы сослужить определенную службу, мне нужен Харкот с пустыми карманами. Теперь вы поняли?

— Не уверена, что до конца. Вы хотите сказать, что предпринятая нами интрига направлена на то, чтобы обыграть Харкота в железку на двести фунтов?

— В первом приближении. Вы помните, Фенелла, что, перед тем как мы покинули «Малайский клуб», я воспользовался телефоном. Так вот, я звонил миссис Лайли Перцелле. Эта дама содержит известный в определенных кругах игорный дом, и в этот весьма изысканный притон мы сейчас держим путь. Лайли организует нам партию в железку — конечно же, в отдельном кабинете, и игроки будут не с улицы.

 Играть будет сама Лайли, ее приятель, некий джентльмен по имени Тони — я не уверен, что у него когда-нибудь была фамилия, — вы да я, да наш дорогой Харкот. Учитывая состояние, в котором он, сейчас пребывает и еще кое-какие факторы, мы выпотрошим его за час. Человек, выведенный из алкогольного ступора, всегда склонен к безрассудству. С кем бы и во что бы он ни играл, он обязательно будет делать глупости. Я понятно объяснил?

— Понятно, — подтвердила Фенелла. — И… это все? — В ее голосе прозвучало разочарование.

— Не сказал бы. К тому времени, когда Харкот ухнет все свои денежки, он наверняка заметно протрезвится. Тогда вы пойдете в бар пропустить по стаканчику, а я… я немного поговорю со стариной Харкотом. — Беллами стряхнул пепел с тлеющего конца сигареты. — После этого разговора его настроение несколько изменится. Боюсь, что в худшую сторону. Что же касается выигранных им денег, то из них фунтов шестьдесят или семьдесят выиграете вы, а остальные достанутся миссис Перцелле — ее выигрыш составит фунтов сто или чуть больше. Я же останусь при своих.

— Наконец-то мы добрались до интересного места, — оживилась Фенелла.

— Однако, это не конец, — продолжал Беллами. — После проигрыша Харкот, насколько я его знаю, будет нуждаться в женском участии. И вот тут в игру вступите вы, моя дорогая. Вы должны будете дать ему понять, что он вам небезразличен. А потом вы поедете к нему… не домой — дома он сейчас не живет, — а в квартиру, которую он снимает для интимных встреч на Кондуит-стрит.

Фенелла заметно погрустнела.

— Нечего сказать, славная ночь мне предстоит.

— Я не думаю, что ваша добродетель будет подвергаться особым соблазнам. Скорее всего, он сразу же уснет на диване. До кровати он просто не успеет добраться.

— И что тогда должна буду делать я? Несоблазненный агент Х-42 вернется домой? — спросила Фенелла с откровенной усмешкой.

— А вот и нет, — ответил Беллами. — У вас будет иная задача. Пока Харкот будет в отключке, вам предстоит обыскать квартиру. Вы прочешете ее частым гребнем: осмотрите все, загляните в дымоходы, поищите отстающие плитки паркета, поинтересуетесь бачком в туалете… ну и все такое прочее. Справитесь?

— Я хотела бы, чтобы вы сперва рассказали мне все до конца. Дело действительно становится забавным. Что я должна искать в этой квартире?

— Бумаги, — ответил Беллами. — Бумаги, документы, вырезки из газет — все, что может иметь отношение к пропаганде. И вообще все, что будет спрятано. Вполне возможно, что вы найдете что-нибудь интересное… хотя вообще я не очень на это надеюсь.

— Ну что ж, теперь я вижу, что немножко промахнулась. Агент Х-42 — это не я, а вы. Скажите, а у вас нет в кармане комплекта фальшивых усов? И не придется ли мне проходить проверку?

— Конечно, нет, — заверил ее Беллами. — И договор подписывать ни к чему — ни кровью, ни чернилами.

— Уже легче. А то я так этого боялась. — Беллами усмехнулся.

— Послушайте, дорогая, к сожалению, я не агент Х-42. Я, может быть, и не против, но увы… Все обстоит куда прозаичнее: я влип в очень неприятную историю и вот теперь пытаюсь выпутаться из нее собственным силами. И все. Вы поняли?

— Нет, — ответила Фенелла. — Я не поняла. Но это не имеет значения. Ну, а дальше? Что я должна буду делать, когда закончу обыск?

— Завтра после полудня вы позвоните мне — номер найдете в телефонной книге — и скажете, удалось ли вам что-нибудь обнаружить. Вне зависимости от успеха ваших поисков вы дождетесь пробуждения Харкота и условитесь с ним о следующей встрече. Ваша задача — не отходить от него ни на шаг, следить, чтобы ему хватало пойла. Он не должен просыхать ни на минуту, но и с ног валиться не должен. Часам к девяти доставьте его в «Малайский клуб». Я позвоню вам туда. Скорее всего на этом ваша работа закончится, а я добавлю к вашему сегодняшнему выигрышу столько, чтобы получилась сотня. Заметано?

— Заметано! — ответила Фенелла. — Приятно услышать, что за эти деньги мне не придется прятать труп или сыпать кому-нибудь мышьяк в кофе.

— Ну что вы, девочка! — укоризненно покачал головой Беллами. — За убийство я плачу куда дороже.

Под скрежет тормозов такси остановилось у края тротуара. Очнувшись от толчка, Харкот Марч открыл глаза и не слишком внятно пробормотал:

— Эт-то что?.. Где мы… Кажется, мы ехали играть в железку?..

Беллами включил фонарик. Харкот, ничего не понимая, моргал глазами, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Черт возьми, а вы что тут делаете? Фенелла, этот тип… Ники… Он что, пытался тебя трахнуть?

Фенелла прыснула.

— Ну да! — ответила она. — Я пыталась отбиться от него шляпной булавкой, но без успеха. Он слишком хороший фехтовальщик.

— Господи!.. — Он икнул. — И что же было дальше?

Она вышла из машины, поправила шубку и небрежно бросила через плечо:

— Как что? Я уступила. А что еще я могла сделать? Я кричала, рыдала, звала вас на помощь. Но вы спали.

Беллами сунул обе руки в машину и выволок Марча на тротуар.

— Боже мой! — скулил Харкот. — Беллами, вы слышали, что сказала Фенелла? Она говорит, что вы изнасиловали ее, пока я… ик!, спал. Бог мой, я никогда не прощу себе этого!

Беллами ухватил Марча под руку и поволок его на встречу с Перцеллой.

Часы на камине показывали начало четвертого.