Беллами кивнул.

— Да, только работа может стать для вас лекарством.

Они закурили. Уэнинг подозвал официанта и сделал заказ. После этого они молчали, пока не были принесены стаканы с виски. Только тогда Уэнинг спросил:

— Так что ж, Ники, насколько я понял, у вас уже есть какие-то идеи относительно утечки информации?

— О, — усмехнулся Беллами, — идей у меня множество; вопрос в том, как отобрать из них нужные. — Он глубоко затянулся и выпустил клуб голубоватого дыма. — Я полагаю, вы лучше меня отдаете себе отчет в том, насколько деликатно расследуемое нами дело, Филип. Полагаю, что при всех условиях правительство предпочтет сохранить этот инцидент в тайне и избежать огласки. Широкой общественности ни к чему знать о таких вещах, верно?

— Вы совершенно правы, Беллами… — Уэнинг вздохнул. — Но сейчас главное не в этом. Нам просто нужно найти того или тех, кто виновен в утечке секретных данных.

— Сейчас мы обсудим этот вопрос. Я буду говорить с вами прямо, Филип, как мужчина с мужчиной. Пожалуй, следует начать с приема у Кэрол. Помните, во время нашей прошлой встречи вы сказали мне, что Фредди будет там и что Харкот отвезет ее к Кэрол — он должен был заехать к Фредди на коктейль. Фредди не приехала, сказавшись больной, но вы-то знаете, что никакой простуды у нее не было — в противном случае она сказала бы об этом вам.

— Однако, Ники, я не могу понять, какое отношение…

Беллами движением руки прервал его.

— Вы поймете Филип. Слушайте дальше и не перебивайте. В конце концов Фредди осталась дома, а вместо нее Харкот привез на прием Айрис Берингтон, авантюристку, обирающую богатых мужчин. Харкот довольно скоро ушел — даже раньше меня. С ним ушла Ванесса. В одиннадцать я собрался уходить, но тут мне сказали, что миссис Уэнинг просит меня к телефону. Я подошел к аппарату. У Фредди был очень странный голос. Она сказала, чтобы я извинился за нее перед Кэрол, так как из-за простуды она не может приехать, а потом спросила, не могу ли я немедленно явиться к ней, потому что у нее есть ко мне какое-то срочное и важное дело. Фредди велела мне воспользоваться черным ходом и пройти через ваш кабинет; ведущая в него из коридора дверь будет прикрыта, но не заперта — замок поставлен на предохранитель. Я был немного пьян, и все же это меня удивило. Даже пьяный я мог сообразить, что не в правилах Фредди просить мужчину приехать к ней в такое время без крайне серьезной необходимости.

Уэнинг смотрел на Беллами расширенными от удивления глазами.

— Разумеется, я тут же поймал такси и отправился к ней, — продолжал Беллами. — В квартиру вошел так, как она велела — сперва в кабинет, потом в гостиную. Там никого не было. Я позвал, но никто не ответил. Затем прошел в коридор и увидел приоткрытую дверь спальни. Я постучал, а потом заглянул туда. И увидел Фредди… Она лежала на кровати. Мертвая. Вы можете представить, Филип, что я тогда почувствовал! И еще что-то меня поразило — я даже не сразу сообразил, что именно, но потом понял. Это был окурок, дымящийся в пепельнице. Окурок сигареты «Марокко», а такие сигареты среди моих знакомых курит только Харкот Марч. А значит, он только что был в спальне Фредди… Кстати, сейчас я уверен, что в тот момент он еще был в вашей квартире.

— Боже! — воскликнул Уэнинг.

Беллами с удовлетворением поздравил себя с тем, что он овладел искусством складно и убедительно лгать. Он несколько раз затянулся сигаретой и продолжил свой рассказ:

— Я убежден, что Харкот явился к Фредди сразу же после того, как она звонила мне. Разумеется, он не знал, что я тоже еду к ней — его появление напугало ее, и она, конечно же, не стала говорить ему, что вызвала меня сюда. Возможно, она до последней минуты ждала меня, надеясь, что я спасу ее. Харкот задушил ее перед самым моим приездом; он даже не успел покинуть квартиру и прятался в гостиной, пока я не зашел в спальню, а потом, пораженный видом мертвой Фредди, незаметно исчез, через черный ход.

Он помолчал. Уэнинг, неподвижный, как каменное изваяние, смотрел на стол перед собой.

— На следующий день я нажал на Айрис Берингтон и узнал от нее интересные вещи. Оказалось, что Харкот, собираясь на коктейль к Фредди, рассчитывал получить от нее деньги. Он ехал туда в полной уверенности, что она эти деньги ему даст, потому что — будьте мужественны, Филип, — она уже давно снабжала его деньгами. Но на этот раз она отказала и не поехала с ним на прием. Харкот сам рассказал об этом Айрис Берингтон, а она — мне. И еще Айрис сказала, что он был в ярости, так как деньги ему были крайне нужны — он рисковал потерять миссис Берингтон, у которой аллергия на безденежных мужчин. Айрис уверена, что, выйдя из дома Кэрол, Харкот вернулся к Фредди, поссорился с ней и в состоянии аффекта задушил ее. В пользу такого предположения свидетельствует и то, что у Харкота нет алиби на время убийства. По его словам, он после одиннадцати бродил по улицам Лондона, и его никто не видел. Вы можете поверить в это, Филип? Расстроенный Харкот, блуждающий под проливным дождем!

— Бог мой! Но ведь это ужасно! Это… — воскликнул Уэнинг.

— Самое ужасное впереди, Филип, — покачал головой Беллами. — Но вам придется пройти и через это. — Он раздавил окурок о дно пепельницы. — По-видимому, Филип, мы, мужчины, эгоистичны по своей природе. И мы часто не замечаем, что происходит у нас под носом. Когда был организован отдел «Си», вы целиком погрузились в работу, вкалывали, как негр на плантации — по десять-пятнадцать часов в сутки. И, конечно, не осознавали, что забросили Фредди, не уделяете ей должного внимания.

— Что вы хотите этим сказать, Ники? — насторожился Уэнинг. — Говорите, черт вас побери!

— Я скажу. Так вот, Филип, Фредди была любовницей Харкота, — заявил Беллами мрачно. — Об этом я узнал сегодня от Ванессы. Ванесса заподозрила это несколько месяцев назад и организовала расследование. Говорит, что знает это наверняка и тут не может быть никаких сомнений. Фредди содержала его, давала деньги. А потом или он надоел ей, или она узнала, что он путается со многими женщинами, в том числе и с этой самой Берингтон. Словом, она отказалась дать ему денег, что и привело к трагедии, я так думаю.

Уэнинг еще ниже опустил свою большую голову.

— Ники, но ведь это ужасно!.. Нет, я не могу поверить… Боже мой!

— Филип, это еще не все. Боюсь, что вам предстоит узнать нечто более страшное.

В ответ Беллами услышал странные, скрежещущие звуки. Он поднял голову. Уэнинг смеялся.

— Еще более страшное? Но это невозможно! Что может быть страшнее того, что вы только что сказали? Не смешите меня, Ники!

— Филип, насколько я знаю, вы не являетесь особо состоятельным человеком. Вы обеспечивали семью, Фредди могла позволить себе определенные расходы, соответствующие ее положению, и это все. Ни вы, ни Фредди не могли позволить себе чрезмерные траты. Я прав?

Уэнинг утвердительно кивнул.

— Тогда возникает вопрос: откуда же брались деньги, которыми располагал Харкот? Ведь это были большие деньги. Берингтон — еще та штучка. Чтобы содержать ее, нужны немалые средства, она умеет тянуть деньги…

— Ники, к чему вы клоните? — прервал его Уэнинг. — И вот, что я хочу вам сказать. Я не верю в то, что Фредди обеспечивала Харкота деньгами. Ведь в последние месяцы ее расходы не увеличились. Она тратила столько же, сколько тратила раньше. Где же она могла взять столько денег, чтобы дать Харкоту возможность сорить ими направо и налево?

— Вы совершенно точно сформулировали вопрос, Филип, — мягко сказал Беллами. — Давайте подумаем, где Харкот и Фредди могли взять столько денег. Вам ничего не приходит на ум, Филип?

Уэнинг побледнел. Его короткие, сильные пальцы впились в подлокотники кресла так, будто земля ходила ходуном под его ногами.

— О, Бог мой! — простонал он. — Неужели вы хотите сказать…

— Да, Филип. Я хочу сказать, что теперь нам известно, как происходило хищение секретных материалов. Вы ничего не скрывали от Фредди, она знала, чем вы в данный момент занимаетесь, и у нее был доступ к документам, так как вы часто работали дома и приносили материалы с собой. Она могла фотографировать документы или снимать с них копии и передавать эти материалы Харкоту. А Харкот их продавал. Как видите, все сходится. И не такая уж это сложная мозаика: достаточно сложить несколько фрагментов. Неужели вы и теперь не верите?